Пролог
Жечь было избавлением.
Огонь стучал в висках, ровно такой же, какой бился сейчас в яме, в маленькой пещерке под одной из скал Рубежной гряды. Там, в сполохах и разрывах рыжего пламени, уже ничего не разобрать, и это хорошо. Это прекрасно.
Потому что перед глазами, как наяву, продолжала стоять картина, заставившая мага забыть, что силенок на очищающее пламя ему скорей всего не хватит, и он таки убьется.
Внизу, в ошметках кислотной пены, в нитях, порожденных живородной клоакой, всего минуту назад был человек. Человек умирал, его нельзя было спасти. У него почти не осталось кожи, у него кровавое месиво вместо лица. Человек не мог смотреть — но смотрел прямо магу в душу белыми слепыми бельмами, он не мог кричать, но он кричал.
И маг не выдержал, вскинул руки, призвав очищающее пламя, и направил его туда, вниз, в центр клоаки. Туда, где вот-вот должны были вылупиться маленькие, но заранее хищные беспощадные химеры…
Жечь было избавлением.
Где-то в глубине сердца маг осознавал неправильность фразы, но именно это маленькое искажение, неточность, как якорь держала в сознании его самого. Или как крючок. Острый. Рыбацкий, в сердце…
— Все, Марик, тихо! Все! там уже пепел! — услышал он вдруг сквозь гул огня и стук собственного сердца. — Тихо, дружище… эй, тихо, дай мне подойти!
Маг опустил руки. Голос принадлежал капитану княжеских грифонов, его командиру и хочется верить, другу.
Сжигать за компанию с тем человеком и Роланда было бы некрасиво. И расточительно. Друзей надо беречь…
Роланд подошел сзади, хлопнул по спине широкой ладонью.
— Эй, живой? Ну, молодец…
Маг не стал отвечать. Еще не хватало жаловаться грифону на свою несчастную долю. Бывало хуже. Тем более что Роланд уже сам себе на все вопросы ответил. По старой школьной привычке…
За час до этого
Всего час назад казалось, основная часть стаи уничтожена, самые большие клоаки, оставленные ею в холмах, выжжены. Скоро домой.
Но рейд не закончен, пока есть хоть маленькая вероятность, что твари возродятся, так что отряд тянулся вдоль гряды, внимательно выискивая признаки гнездовищ.
Только маг покачивался в седле, отрешившись от окружающего мира и пытаясь не провалиться в сон. Последние дни выдались насыщенными.
Все-таки целый маг — это немного более сложный и полезный инструмент в отряде, чем нож или даже некромантский накопитель. И если пользоваться им бездумно, на износ, в какой-то момент он может просто кончиться. Сломаться.
Правда, Вольдемар Шторм из Звездной Академии тешил себя надеждой, что уж ему-то до износа еще весьма далеко — подумаешь, зрение подсело. Зрение всегда отваливается первым.
Если долго, не отрываясь, смотреть в одну точку, специально заставлять себя, и не отводить взгляда, настанет момент, когда мир окрасится невыразительно бурым равномерным цветом, лишь границы предметов останутся отчетливо видными. Неприятное ощущение.
Это такой особый вид утомления, как будто ты себе глаза отсидел.
Но обычному человеку чтобы стряхнуть его, достаточно проморгаться. Или посмотреть куда-то в другую сторону. Дать зрению отдохнуть.
Маг — другое дело.
Высший маг, птенец драконьего чертога — и вовсе дело третье.
Вольдемар Шторм из Звездной Академии «отсидел» себе не только глаза. Он мог хоть утрястись головой, хоть и вовсе ехать по пустошам зажмурившись, благо, лошадь научена держать строй, а состояние «сдвига» никуда не уйдет.
Но это было настолько уже привычное ощущение, что даже зубы стискивать не надо, чтобы сделать вид, что все хорошо.
Немели пальцы, на грани слуха, не на самом деле, но как будто на самом деле, капала вода.
Мар мысленно усмехнулся: рейды он, пожалуй, даже любил.
Простая нужная работа, дальняя дорога, попутчики, от которых не нужно ждать ножа в спину. Чем не праздник?
Просто в этот раз совпало. И князь Константин отозвал все старые накопители на нужды армии, и рейд выдался хлопотный. Отряд успел уничтожить две некрупные стаи химер в Рубежных горах, осталось зачистить невылупившиеся «гнезда». По-научному это называется «живородная клоака». Стая, если успела почувствовать опасность, может успеть создать несколько таких, а большая стая — и десяток.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если сделать вид, что дремлешь в седле и смотреть на мир сквозь опущенные веки, то становится чуть легче. Даже головокружение немного проходит. Ничего. Совсем скоро — домой…
В циркус.
В циркусах уже весна, там даже снег, наверное, сошел. Пахнет теплой землей, почками и влагой. Запах детства…
Здесь и сейчас мелкий колючий снег, гонимый ветром, обжигал щеки, набивался в мех куртки и под капюшон. Мар поправил шарф так, чтобы открытыми снегу и ветру остались только глаза. Хотя проку в них и не было.
Ехавший рядом Роланд Аркада, командир отряда, вдруг заговорил:
— Константин Скальдский начал набор рекрутов. Знаешь что-нибудь об этом?
Мар кивнул. Разговор — это хорошо. Это позволит отвлечься. Кроме того, пусть Роланд видит, что с ним все нормально. Не любил маг Вольдемар Шторм выглядеть слабаком, хоть в чьих глазах. А уж в глазах однокашника — и подавно.
— Нейтральные поселения на плоскогорье. — Ответил он. — Константину нужна медь, а рудные жилы — на землях, которые по договору с Академией ему не принадлежат…
— И Надар это стерпит?
Ректор Звездной Академии профессор Надар Искатель из Менгиров был человеком умным и хитрым. Но сейчас у Мара не было ни сил, ни желания прогнозировать его решения.
— Эй, Шторм, ты не спишь там?
— Нет. Запах…
Нюх у потомка драконов был на зависть многим разведчикам Роланда, и вот в нем-то как раз сомневаться повода не было. Капитан грифонов высоко поднятой ладонью дал знать отряду, что вероятно, очередное гнездовище химер где-то близко.
Некроманты привычно потянулись к накопителям, бойцы спрыгивали на землю, готовясь искать и зачищать живородные клоаки, вместилища химерских зародышей…
Воняет не само гнездо, как правило, а то, что взрослые особи приготовили на прокорм выводку. Туша какого-нибудь крупного зверя, или быка, или может, даже виверны, пропитанная кислотой и ядовитыми выделениями стенок клоаки.
Химеры всегда выбирают для нападения в первую очередь самую крупную добычу.
Мар тоже спешился, настраивая магическое драконье зрение. Унылую серую муть перед глазами разукрасили красно-зеленые пятна-силуэты.
Привычка искать логовища тварей именно в магической проекции не подвела — он почти сразу засек теплую, шевелящуюся массу среди скал у подножия ближайшего холма.
Кричать необходимости не было: это не взрослые особи. Он просто показал направление капитану грифонов. Внутри отряда обязанности давно распределены. Кто-то зачищает землю, кто-то прикрывает, кто-то охраняет лошадей.
Мару показалось, что шагах в тридцати шевелится еще одна клоака, маленькая по сравнению с первой. Хороший способ развеяться! Пусть грифоны зачищают основное гнездо, это важнее. С маленьким он справится сам.
Это близко. А заряженных концентраторов еще… еще парочка есть.
И интуиция не подвела.
Пещерка в рост человека глубиной. Обычным зрением ничего не увидишь, пока не подойдешь ближе, но тут и зрения никакого не надо. От ямы разило гнилью и кислотой.
Засветив магический огонь, он склонился над ней. И даже не сразу понял, что именно увидел.
Склизкая «паутина» выстилала дно под ногами. Через несколько часов она, как все, что генетически связано с химерами, научилась бы мимикрировать, скрывать под собой и зародыши химер, и то, что должно вскоре стать для них кормовым субстратом.
В этот раз субстратом должен был стать человек…
Он был еще жив, он мог шевелится.
По лопаткам пробежала волна холода.
Жив да, пока. Но как его оттуда…
Мар сглотнул неприятный ком. Он прекрасно помнил, насколько болезненно жалит «паутина». Как кипятком плеснули — и это лишь от одного легкого прикосновения. А след потом долго зудит, не проходит.
