Михаил Эм
Бабушка не умерла – ей отключили жизнедеятельность
Пьесы для чтения
Печатается в авторской редакции
© Михаил Эм, 2012
© Оформление, ДМК Пресс, 2012
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Что такое пьеса для чтения?
Некоторые не понимают, что такое пьеса для чтения, поэтому объяснюсь.
ПЬЕСА – текст для постановки в театре. В силу того, что пьеса адресована исключительно режиссеру и актерам, она не является литературным произведением, а представляет собой специальный внутритеатральный продукт.
ПЬЕСА ДЛЯ ЧТЕНИЯ – созданное в определенном жанре и обращенное к неопределенно широкому кругу читателей литературное произведение. Характерными признаками данного жанра являются обилие диалогов и их сопровождение авторскими ремарками. Диалоги и ремарки записываются в стандартном виде – том самом, который используется для записи просто пьес, – ну и что? Это не делает пьесу для чтения театральным продуктом. Пьеса для чтения имеет задачей создание максимально образной картинки не на подмостках, а в головах читателей, поэтому может оказаться легкой или сложной для театральной постановки, или вовсе к ней невозможной – не важно.
Важно, чтобы она обладала литературными достоинствами.
Подведу итог. Просто пьеса должна обладать театральными достоинствами, пьеса для чтения – литературными достоинствами. Или вы не согласны?
АвторСидоров – непревзойденный мастер ужаса
Действующие лица:
Сидоров.
Мама Сидорова.
Рогалик.
Издатель художественной литературы.
Прокурор.
Дознаватель.
Журналисты на пресс-конференции.
Сцена 1
Квартира Сидоровых, в которой находятся Сидоров и его мама.
Сидоров: Мама, мне грустно.
Мама Сидорова: Почему, сыночек?
Сидоров: Потому. Что.
Мама Сидорова: Опять издатели?
Сидоров (взрываясь): А что издатели? Ну, издатели. При чем тут издатели?
Мама Сидорова: Я думала…
Сидоров (со злобным наслаждением): Я бы душил издателей голыми руками, одного за другим, за то, как они с нами, писателями, поступают.
Мама Сидорова: Не говори так, сыночек.
Сидоров: У Эдгара По были с издателями серьезные проблемы. У самого Эдгара По, вдуматься только!
Мама Сидорова: Не надо так говорить.
Сидоров: Амброз Бирс был влиятельнейшим человеком в «Сан-Франциско Экзэминер», но и ему приходилось издаваться за собственный счет, тиражом 250 экземпляров.
Мама Сидорова: Ты говоришь со зла.
Сидоров: Лавкрафта издатели третировали.
Мама Сидорова: Не все же издатели плохие? Наверное, среди них попадаются и хорошие.
Сидоров (с горячностью): Нет! Не попадаются! Ни одного! Гоголь говорил, что первого встреченного издателя следует повесить на первой попавшейся березе.
Мама Сидорова: Неужели?
Сидоров: Если не веришь, почитай «Избранные места из переписки с друзьями». А как они издевались над Достоевским, мама, как они издевались над Достоевским?! Достоевского я издателям ни за что не прощу. Ни-за-что. Ни-ког-да.
Мама Сидорова (стыдливо улыбаясь): Так ты из-за Достоевского? Я подумала…
Сидоров: Что я из-за себя…
Закрывает лицо руками.
Мама Сидорова: Не надо переживать, сыночек. Невезение когда-нибудь закончится.
Гладит вихрастый сидоровский затылок.
Сидоров: Не надо, мама. Не надо.
Мама Сидорова: Все будет хорошо.
Сидоров: Со мной и так все хорошо.
Мама Сидорова: Вот и хорошо, что хорошо.
Продолжает гладить.
Сидоров (яростно): Я добьюсь, чтобы мои романы ужаса были опубликованы.
Мама Сидорова: Конечно, добьешься. Наверное, ты просто недостаточно стараешься, а когда постараешься как следует…
Сидоров (с искренней обидой): Но я стараюсь как следует.
Оттачиваю стиль каждый день.
Мама Сидорова: Вот и молодец, что оттачиваешь.
Сидоров: Ведь я умею писать страшно. Смотри, вот этот отрывок из моей повести ужасов «Маразматики, или Возмездие навылет», он же по-настоящему страшный, вместе с тем реалистичный! Когда я его писал, у меня мурашки по спине ползали.
Находит нужный файл и с выражением постепенно нарастающего на лице ужаса зачитывает.
В парке была детская площадка, а на детской площадке – песочница. В ней, благо погода стояла теплая и солнечная, играла в кулички маленькая девочка. Неожиданно к девочке подошел хулиган и отоб рал у нее совочек. Девочка заплакала, размазывая по щекам слезы обиды.
«Как вам не стыдно, молодой человек?» – обратился к хулигану Любомир Иванович, проходивший поблизости.
«Тебе чего, дядя?» – взъерепенился хулиган и пырнул Любомира Ивановича ножом в живот. После этого схватил совочек и убежал.
«Аааа!» – страшно закричала девочка, лишившаяся совочка.
Любомир Иванович пошатнулся и выронил портфель, пытаясь засунуть выпавшие внутренности обратно в живот. Потом упал на газон и затих, конвульсивно подергиваясь конечностями.
Все это происходило на глазах Степана Валериановича, старого друга Любомира Ивановича.
Мама Сидорова: Аааа!
Сидоров (с воодушевлением): Пробрало? Наконец-то, пробрало?! Признайся, тебе стало по-настоящему страшно?
Мама Сидорова: Что это такое?
Указывает на диван, откуда из-под одеяла свешивается длинный хвост.
Сидоров: А, это. Это варан.
Мама Сидорова: Кто?
Сидоров: Большая ящерица с Комодских островов. Я его сегодня на улице подобрал. Смотрю: лежит под деревом, и никому до него дела нет. Я и подумал: этому одинокому существу еще хуже, чем мне.
Мама Сидорова: Вот как?
Сидоров: В свернутом состоянии он напоминает рогалик, поэтому я назвал его Рогаликом.
Мама Сидорова: Действительно, напоминает.
Сидоров: Рогалик, Рогалик…
Хвост на диване оживает.
Мама Сидорова (просительно): Сыночек…
Сидоров: Что, мама?
Мама Сидорова: Нет, ничего. Ты не знаешь, вараны с Комодских островов пьют пастеризованное молоко?
Сидоров: Не знаю.
Мама Сидорова: Пойду налью вам с Рогаликом пастеризованного молока.
Сидоров: Мне не надо. Я занят.
Мама Сидорова: Продолжишь оттачиваешь стиль?
Сидоров: Да. Продолжу.
Мама Сидорова: Отточишь и понесешь в издательство?
Сидоров (с надрывом): Что же мне еще остается, если я родился писателем? Я не виноват, мама – это ты меня таким родила.
Мама Сидорова: Но…
Сидоров: Не начинай сначала, прошу тебя.
Мама Сидорова: Может, попробуешь отнести в издательство что-нибудь другое? Если не печатают романы ужасы, напиши про любовь.
Сидоров: Я мастер ужасного жанра.
Мама Сидорова: Мне тетя Сима недавно дала почитать одну очень увлекательную книжку про любовь…
Сидоров: О чем ты говоришь, мама? При чем тут тетя Сима? Про какую увлекательную любовь? Эдгар По и не подумал бы писать про любовь, даже под угрозой смертной казни! Лавкрафт и Амброз Бирс на любовь чихали! И у Гоголя про любовь практически ничего не написано! А Достоевский спал со своими машинистками – вот тебе и любовь!
Мама Сидорова: Ты мог бы…
Сидоров: Нет! Ни за что!
Мама Сидорова (вздыхая): Пойду принесу Рогалику молока.
Уходит на кухню.
Сидоров: Теперь ты понимаешь, Рогалик, отчего мне грустно? Ты мне сочувствуешь, дружище?
Хвост на диване утвердительно помахивает в ответ.
Сцена 2
Кабинет издателя художественной литературы. Издатель сидит за столом, рядом с высоченной стопкой сложенных на полу рукописей. В дверь робко заглядывает Сидоров.
Сидоров: Можно?
Издатель: Проходите, проходите, молодой человек. Как ваша фамилия?
Сидоров: Сидоров.
Издатель: Как Сидоров? Тот самый Сидоров?
Сидоров (он ошеломлен. Только и может произнести): Сидоров.
