По женевским адресам Ленина
Жизнь Ленина — подвиг. Это жизнь, прошедшая в творческой работе мысли и неустанном революционном действии, в идейных и политических битвах.
(Из Тезисов ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина»)
Это был период, когда под руководством В. И. Ленина закладывались организационные основы партии большевиков — пролетарской партии нового типа.
«Мы сидели по своим углам, изучали документы, готовились к докладам, строили свою новую организацию... Вдруг звонок. Входит Владимир Ильич, оживленный, веселый.
— Что это мы все сидим за книгами угрюмые серьезные? Смотрите, какое веселье на улицах!.. Смех, шутки, пляски... Идемте гулять!.. Все важные вопросы отложим до завтра...
Нам так было приятно видеть Владимира Ильича таким веселым, бодрым... Мы шумной толпой вышли на улицу... зашли к товарищам, всех увлекая с собой на улицу. Шуму и смеху не было конца, и Владимир Ильич — впереди всех... Серпантин летел от нас во все стороны… Надо было видеть, с какой неподдельной радостью, с каким огромным увлечением и заражавшим всех подъемом веселился Владимир Ильич... На другой день по нашей русской колонии разнеслась весть о том, как большевики с самим Лениным во главе веселились на улице...»
Этот эпизод, о котором пишет в своих воспоминаниях В. Д. Бонч-Бруевич, относится к декабрю 1903 года и связан с традиционным праздником женевцев — «Эскаладой». Вот уже более трех столетий ежегодно 12 декабря в Женеве устраиваются большие празднества, посвященные победе над войсками герцога Савойского, который в 1602 году попытался покорить этот вольнолюбивый город. В этот день чинную, спокойную Женеву не узнать: на улицах не протолкнешься. Народные гулянья, карнавалы, пантомимы, разыгрываемые на площадях Старого города, герольды в средневековых одеждах, озаряемые колеблющимися отсветами факелов, — все напоминает о давних подвигах женевцев. Прилавки кондитерских и булочных ломятся от шоколадных и бисквитных горшочков, ибо, по преданию, некая женщина выплеснула ночью из горшочка кипяток в окно как раз тогда, когда под ним крались вражеские солдаты. Один из них закричал, савойцев обнаружили, поднялась тревога — и нападение было отбито. Так горшочки стали символом победы.
Женева... В характере этого города, оседлавшего своими мостами Рону и Арву, охватившего в широкие объятия красивейшее озеро (кстати, в Швейцарии оно зовется вовсе не Женевским, а озером Леман — ведь на него с равным правом претендуют еще три кантона этой страны), — в характере этого города есть одна своеобразная черта: с самых давних времен он был прибежищем изгнанникам. Кого только не повидали его старинные улицы, кто только не находил приют под черепичными крышами его домов! Итальянские протестанты и французские гугеноты, аристократы, бежавшие от трибуналов Парижской коммуны, и коммунары, спасавшиеся от террора версальцев. Не миновали Женеву и русские революционеры, скрывавшиеся от преследования царского самодержавия. Более двух лет издавали здесь «Колокол» Герцен и Огарев. Здесь вели жаркие споры народовольцы; хранит Женева память и об основателе первой марксистской группы в России Плеханове.
На левом берегу Роны, в самом центре швейцарской столицы, высится средневековая башня Молар, служившая некогда городскими воротами. Муниципалитет, чтобы подчеркнуть своеобразие Женевы, решил установить на древнем камне барельеф: женщина, одной рукой опирающаяся на герб города, другую протягивает мужчине. Над барельефом высечено: «Женева — город изгнанников». Гид, приведший вас к башне Молар, непременно объяснит, что в образе женщины скульптор Поль Бо изобразил саму Женеву, а в образе мужчины — Ленина, самого выдающегося из побывавших в этом городе людей. Действительно, в профиле, в лепке огромного лба, клинышке бороды можно угадать ленинские черты. Барельеф этот был высечен в 1921 году, еще при жизни Ленина.
Впервые Владимир Ильич приехал в Женеву в мае 1895 года, чтобы установить связи с группой «Освобождение труда», поближе ознакомиться с рабочим движением в Западной Европе. Тогда он первый раз встретился с Плехановым. Затем Ленин побывал в Женеве в 1900 году, приезжал и выступил с рефератом в 1902-м, находился в эмиграции в 1903—1905 годах и снова — в 1908-м. В общей сложности Ленин провел в Женеве почти четыре года. Десятки адресов этого далекого от России города неразрывно связаны с историей русской революции...
Рона кажется спокойной, недвижной. На зеркальной глади ее белые льдинки — лебеди, у набережных — частокол мачт. В Рону глядятся уверенные в своей импозантной внешности монументальные здания бесчисленных банков, кокетливые лепные фасады отелей и молодцеватые дюралево-пластиковые оффисы.
Над домами, над деревьями из любой точки города виден белый факел фонтана. Этот фонтан, бросающий полтонны воды в секунду на высоту в сто тридцать метров, — достопримечательность Женевы XX века. Его видно действительно отовсюду — даже из лабиринта улочек Старого города, который тянется от Роны до другой реки — Арвы, пенистой, шумной, несущей свои мутные воды по порогам, выбрасывающей на отмели гальку. Продравшись сквозь кустарник, можно спуститься к воде, отыскать омут и забросить удочку... Улицы по берегам Арвы с давних пор — рабочий район. Сюда, к одному из мостов, выходит и улица Каруж.
«В Женеве большевистский центр гнездился на углу знаменитой, населенной русскими эмигрантами Каружки... и набережной реки Арвы. Тут помещалась редакция «Вперед», экспедиция, большевистская столовка Лепешинских...» — вспоминала Надежда Константиновна Крупская.
Минуло без малого семь десятилетий, а все здесь как и прежде. Если идти от Арвы к центру, то по правую руку увидишь массивный дом, над подъездом которого врезана в камень цифра 93. Как раз сюда нужно было войти, чтобы оказаться в гостеприимной столовой «Олиных» — Лепешинских, служившей и местом собраний партийного клуба большевиков. В этом же здании размещались «Издательство социал-демократической партийной литературы В. Бонч-Бруевича и Н. Ленина», типография, в которой печатались газеты «Вперед» и «Пролетарий». А рядом, в доме № 91, — библиотека и архив РСДРП. Стоит ли говорить, как часто бывал здесь Владимир Ильич.
Жил он в то время, в 1904—1905 годах, тут же рядом с Каружкой, на улице Давид Дюфур, 3. Старая большевичка Лидия Алексеевна Фотиева, не раз посещавшая квартиру Ленина, вспоминает о тех днях: «В скромной квартире из двух комнат (каждая в одно окно) и кухни жили Владимир Ильич, Надежда Константиновна и ее мать Елизавета Васильевна, очень симпатичная старушка... Быт семьи Владимира Ильича был самый скромный... В одной комнате жили Надежда Константиновна с матерью, в другой — Владимир Ильич. Обставлены обе комнаты были очень скромно, как квартира простого рабочего. В комнате Владимира Ильича стояли железная кровать с мочальным матрацем, небольшой стол и два или три стула. Здесь Владимир Ильич принимал товарищей, приезжавших из России, беседовал с ними, а работал он в общественной библиотеке...»
Общественная библиотека — неподалеку, на узкой Гранд-рю — Большой улице. За аркой ворот в глубине двора по сей день находится «Общество любителей чтения». В этом обществе Ленин состоял в 1904—1905 годах, а затем в 1908-м, когда вновь приехал в Женеву в начале своей второй эмиграции.
«Служащий «Общества любителей чтения», — пишет Надежда Константиновна, — был свидетелем того, как раненько каждое утро приходил русский революционер в подвернутых от грязи на швейцарский манер дешевеньких брюках, которые он забывал отвернуть, брал оставленную со вчерашнего дня книгу о баррикадной борьбе, о технике наступления, садился на привычное место к столику у окна, приглаживал привычным жестом жидкие волосы на лысой голове и погружался в чтение. Иногда только вставал, чтобы взять с полки большой словарь и отыскать там объяснение незнакомого термина, а потом ходил все взад и вперед и, сев к столу, что-то быстро, сосредоточенно писал мелким почерком на четвертушках бумаги...» О некоторых интересных деталях, относящихся к этому периоду жизни Ленина, рассказал ученый-библиотекарь Жак Пико, сопровождавший нас по залам «Общества»:
— Это самая старая, самая богатая и, убежден, самая удобная библиотека Женевы. «Общество любителей чтения» создал в начале прошлого века знаменитый ботаник Кандоль. Мы входим в зал комитета «Общества».
— Тринадцатого декабря 1904 года в этом зале председатель объявил кандидатуру мсье Владимира Ульянова, желающего вступить в «Общество», — продолжал ученый-библиотекарь. — Это было в шесть часов вечера. Чтобы стать членом «Общества», нужно иметь двух поручителей. Вот, сохранилось заявление мсье Ульянова. На нем, как видите, рекомендации Поля Бирюкова, биографа Льва Толстого, и женевского профессора Армана Рюссо. В ту пору, когда Ульянов-Ленин был принят в «Общество», членами его состояли мои дед и прадед, профессора университета. Они тоже голосовали за кандидатуру русского революционера.
