Анастасия Сова
Цербер. Дочь врага
Глава 1
Ассоль
– Ну, давай, давай! – умаляю машинку, которая, как назло, все больше и больше вязнет в снегу. А тот валит с такой силой, точно небо прорвало.
Дворники беспомощно пытаются очистить стекло, но его тут же заваливает новыми хлопьями.
– Давай, пожалуйста! – пробую сдать назад, но кроме бестолково жужжащих колес никакого результата.
Села в сугроб окончательно.
Угораздило же поехать! Угораздило же послушать дурацкий навигатор!
– Найден более короткий маршрут! – передразниваю айфон, желая раздробить на кусочки адскую штуковину, заведшую меня по неизвестной тропе в какую-то лесную глушь.
– Потеряно соединение со спутником, – точно нарочно, с издевкой выдает мобильный.
– Ну, класс! – вскидываю руки.
Слезы подступают к глазам, и я сдерживаю их как могу. Нужно сейчас же позвонить отцу. Он пришлет своих мордоворотов, и меня вытащат отсюда. И будет все хорошо. Конечно, огребу от папы по первое число. Но это уже неважно.
Срываю телефон с подставки и с ужасом понимаю, что связи нет. Совсем. Наверное, нужно выйти на улицу.
Дверь чертит узор на снежном насте. Выбрала же погодку!
Меня тут же обдает холодом. Он беспощадно забирается под юбку. Снежные хлопья летят прямо в глаза.
– Блин! – глубоко утопаю в сугробе, и снег забивается в сапоги. Неприятно морозит кожу.
– Помочь?! – от неожиданного вопроса я подскакиваю на месте.
Сердце забивается в горле, а я судорожно пытаюсь понять, откуда тут мог взяться человек?
Да еще такой…
Здоровенный, как откормленный бычара. В занесенном снегом тулупе. С топором, висящем на петле у мощного бедра. И с крупным бревном на плече. Такое обычному человеку и не поднять. А этот как пушинку держит.
– Помочь, говорю?! – недовольно повторяет свой вопрос. Голос грубый.
Йети что ли? А говорят, их не существует.
Пялюсь на незнакомца, не в силах произнести ни слова. Зубы начинают стучать от холода.
– Связи здесь нет. Бензина до утра не хватит. Жопу свою тощую отморозишь, – нагоняет страху мужик, вообще не заботясь о том, что я сейчас чувствую.
– Толкнете? – только и получается выдавить из себя. Стараюсь ниже натянуть короткую шубку, улавливая заинтересованный мужской взгляд на своих бедрах.
У моего отца полно жутких головорезов, вот только ни один из них не вызывает таких чувств. А этот хоть и выглядит прилично, как обычный деревенский мужик, только громадный, но в нем на расстоянии ощущаешь давящую силу. Ауру хищника. Опасность.
– Короче, расклад такой. Идешь со мной, а завтра трактором вытащим твою тачку.
– А почему не сейчас?
Здоровяк, наверное, не в курсе, но впечатления добродушного помощника он не производит. Тут еще подумать надо, что лучше: насмерть в машине замерзнуть или с ним пойти. Замахнется своим сверкающим топором – и нет меня.
– Идешь или нет? – никаких пояснений.
С надеждой смотрю на телефон, но линии связи не подают никаких признаков жизни. Удрать бы. Потому отступаю на шаг назад. Вот только куда удирать? И получится ли? Вряд ли…
– Ну, как хочешь, – без эмоций выдает незнакомец и, поправив бревно на плече, удаляется в сторону леса.
Я еще какое-то время мнусь на месте, а потом все же кричу громиле вслед:
– Стойте! Подождите! Я с вами пойду!
Сама не понимаю, как принимаю такое решение, но перспектива остаться одной посреди лесного массива, да еще и в темноте без всяких средств связи пугает меня гораздо больше. Я когда об этом думаю, меня одолевает настоящий ужас. Побольше, чем от вида мужика с топором.
Он не останавливается, но я, закрыв машину, бросаюсь за ним. Утопаю в глубоких сугробах, стараясь ступать по широким мужским следам. Мокрый снег облепляет лицо, одежда становится неприлично влажной. В сапогах образуются настоящие сугробы.
– Да, стойте вы! Я не успеваю! – кричу ему в след.
– Жить хочешь, поспеешь! – бросает он даже не оборачиваясь.
Вот, урод! Деревенщина неотесанная и грубая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я пыхчу, шмыгаю носом, но довольно быстро выбиваюсь из сил. От безысходности падаю прямо в снег, понимая, что дальше идти не смогу. Все. Выдохлась. От обиды всхлипываю. Как теперь вернуться к машине?! И даже не успеваю понять, как огромная лапища вытаскивает меня из сугроба, и я оказываюсь на плече мужика. А на другое он снова закидывает крупное бревно, с которым не расстается.
Огромная ладонь со стальными пальцами приземляется на мою задницу. Даже через платье и колготки понимаю, какая она горячая, несмотря на лютый, как мне кажется, холод.
– Эй! – одергиваю спасителя. – Вы не могли бы… руку подвинуть?
– Так? – слышу в ответ и ощущаю, как лапища спускается ниже.
Крупные пальцы теперь неприлично касаются моей промежности, и верзила безо всякого смущения, точно невзначай, надавливает на складочки.
– Да вы… – давлюсь воздухом.
– Если будешь строить из себя сраную принцессу, тут оставлю, – ладонь возвращается на прежнее место.
– Что? – перестраиваю. Он совсем что ли?
– Что слышала. Я гостей не жалую, так что лучше тебе не бухтеть.
Вот и зачем я пошла с ним? Дура! Зачем вообще поехала сюда?
Только теперь больше ничего не останется, и я безвольно повисаю на плече захватчика. Варвара настоящего. Сильного и, похоже, одичавшего.
Страшно даже подумать, что он может сделать со мной? Но я ведь сама виновата и теперь ничего не исправить…
Вскоре мы доходим до деревни. Дом на окраине. Слышу скрип калитки, потом вижу, как старенькая дверь захлопывается обратно, когда мы проходим.
Кажется, бревно летит в снег.
Несколько ступенек, снова скрип, и жар теплого дома захватывает меня в свои объятья.
Незнакомец проходит в дом и без особых церемоний сваливает меня на кресло. Слежу за ним. Взгляда не спускаю.
Спаситель хватает с полочки банку с таблетками, высыпает на ладонь пару штук, а затем отправляет их в рот, запивая водой из металлической кружки. «Что это? Наркоман что ли?» – думаю про себя, пока не замечаю на внешних сторонах его ладоней жуткие татуировки в виде когтистых медвежьих лап.
Меня тут же охватывает первобытный ужас. Ведь я знаю, кому такие принадлежат… И… лучше бы он был наркоманом…
Глава 2
Ассоль
Цербер. Так его называли. Правая рука отца. Предатель, решивший сдать папу своей семье. Вот только его давно считают мертвым.
– И? – спрашиваю, но больше сама у себя. – Что дальше?
– Раздевайся, – гремит голос мужчины.
Этот маленький старый дом будто полностью заполнен им. Его запахом. Терпким ароматом, который я стала отчетливо ощущать только теперь, осознав все. Его аурой. Силой, прямо сейчас сжимающей меня со всех сторон.
Тогда я была еще ребенком, но много слышала про человека, способного на ужасные зверства. Говорили, не стоило вставать у него на пути. За это папа и ценил зверюгу. А потом… пришлось его усыпить.
– Оглохла? – глядит на меня, как на мелкую мушку. Взгляд недовольный.
А я пошевелиться не могу. Тело отказывается подчиняться. Деру бы дать, пока не поздно, но ноги не слушаются. Точно онемели.
Да и куда бежать? По пути замерзну насмерть в каком-нибудь сугробе. И не факт, что эта зверюга в принципе меня отпустит.
– Будешь в мокром сидеть, воспаление подхватишь. Не похоже, чтобы была привыкшая в сугробах прохлаждаться.
Не заметив реакции, качает головой. Ставит чайник и сам начинает раздеваться.
– Хочешь свалить – дверь открыта. Только сомневаюсь, что дорогу до тачки найдешь. Наши следы замело уже.
Блин! Вот же попала! Глазам становится больно, и я зажмуриваюсь, точно это может хоть что-то изменить. Будто открою их, и лесного дикаря уже не будет рядом. Машина не застрянет в сугробе, а мне не придется искать спасения от холода.
