Василий Шукшин
Энергичные люди
Сатирическая повесть для театра
Жил-был на свете Аристарх Петрович Кузькин, и жила-была жена его, Вера Сергеевна: Впрочем, почему - жили, они и теперь живут, а это и есть рассказ про их жизнь: какая случилась с ними и с их друзьями непредвиденная печальная история. Обоим им под сорок, конкретные, жилистые люди; у Аристарха Петровича интеллигентная плешь, маленькие, сведенные к носу глаза, он большой демагог, не лишен честолюбия. Вера Сергеевна - тоже демагог; но нет того мастерства, изящества, как у Аристарха Петровича, она из рабочей семьи, но тоже очень честолюбива и обидчива. Он и она - из торговой сети, он даже что-то вроде заведующего, что ли, она - продавщица ювелирного магазина "Сапфир". Была у них трехкомнатная квартира. Все было бы хорошо, но: Про это "но" много уже рассуждали - да: НО: Аристархушка крепко пил.
И пил, собака, изобретательно.
ВЕЧЕР, КОТОРЫЙ НЕЗАМЕТНО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НОЧЬ
Аристарх назвал гостей пять человек, заставили письменный стол шампанским, коньяком, икрой в баночках: В комнате у Аристарха накурено и шумно - что-то такое, кажется, обмывали, может быть, автомобильные покрышки, потому что в коридоре лежали автомобильные покрышки, пять штук.
Вера Сергеевна много боролась с пьянством мужа, обозлилась вконец и отрешилась. Сидела в своей комнате и смотрела телевизор, нарочно запустив его на полную громкость, чтобы хоть как-то помешать этим идиотам, которые шумели в комнате Аристарха.
Гости шумели.
- Ты ль меня, я ль тебя любить буду!.. - пел один, вовсе лысый; и все одно: "ты ль меня, я ль тебя:"
- Ну, полетели?! Вы, полетели?! - приставал ко всем курносый человек в очках и смеялся, и махал руками, как птица, и все звал: - Ну, полетели?!
- Рано, рано, - говорил Аристарх. - Тут еще полно всяких мошек.
Похоже, этот курносый хотел затеять какую-то знакомую игру, в перелетных птиц, что ли, но еще не все наклюкались. А один - с большим брюхом - не знал что это такое - "полетели". И тоже приставал ко всем:
- А куда полетели-то? А? Куда это лететь-то?
- На Кудыкину гору!
- Куда, куда?
- Туда!..
- Да он же не знает, чего ты озверел-то? - остановил Аристарх одного чернявого, который обозлился на этого, с брюхом.
- Ну, полетели же! - стонал курносый.
- Ну, полетели, - сказал Аристарх.
Присели на дорожку, налили по чарочке:
- Прощай, родина, - грустно сказал Аристарх. - Березки милые:
Курносый всерьез заплакал и замотал головой.
- Полянки: Простор:
Чернявый дал кулаком по столу.
- Не распускать нюни!..
- Инстинкт, - сказал один пожилой с простым лицом.
- Выпили на дорожку! - пригласил Аристарх.
Все выпили: Аристарх первый поднялся из-за стола, пошел, открыл дверь комнаты, вернулся и стал наизготове посреди комнаты.
- Я - вожак, - сказал он.
За "вожаком" выстроились остальные пятеро:
И они "полетели": Они замахали руками, закурлыкали и мелкими шажками потянулись за "вожаком". Сделали прощальный круг по комнате, "вылетели" в коридор, пролетели, курлыкая, через комнату Веры Сергеевны и очутились в третьей комнате, где был тоже стол и холодильник.
Они сели, печальные, за стол: А Аристарх доставал из холодильника коньяк.
- Далеко теперь наши березки, - сказал курносый; он уже опять готов был плакать.
- А я люблю избу! - громко и враждебно сказал человек с простым лицом. - Я вырос на полатях, и они у меня до сих пор - вот где! - он стукнул себя в грудь. - Обыкновенную русскую избу! И вы мне с вашими лифтами, с вашими холодильниками:
- А коньячок-то любишь - похолодней, - вставил чернявый.
- Он и в погребе будет холодный.
- В погребе он будет плесенью отдавать, - сказал брюхатый. - Ты попробуй поставь на недельку в погреб - потом выпей: плесенью будет отдавать.
- Сам ты плесень! - свирепел человек с простым лицом. - Свесил на коленки: По какому месяцу?
- Только: знаешь: не надо, - обиделся брюхатый.
- Не надо? Не надо и вякать, про чего не знаешь!
- Хватит вам, - хотел утихомирить Аристарх. - Это вечная тема:
- Вот в деревне-то у тебя не было бы такого брюха! Ты бы там не жрал на ночь бифштексы кровавые, боров, а утром не валялся бы до двенадцати:
- Ты!.. Жлоб! - прикрикнул брюхатый. - Ты грузишь тару - грузи дальше, а язык не распускай, а то на него наступить можно!
- Да хватит вам! - встрял опять Аристарх.
- Деревню он любит!.. - тоже очень обозлился брюхатый. - Чего ж ты не едешь в свою деревню? В свою избу?..
- У меня ее нету.
- А-а: трепачи. Писатель есть один - все в деревню зовет! А сам в четырехкомнатной квартире живет, паршивец! Я: - брюхатый ударил себя в пухлую грудь. - Я в коммунальной тогда жил, а он - в такой же - один:
- Как один? - не понял чернявый.
- Ну, с семьей!.. Но я - в коммунальной и никуда не призывал:
- Ему за это деньги хорошие платят, что призывает, - вставил курносый.
- Я его один раз в лифте прижал: чего ж ты, говорю, в деревню-то не едешь? А? Давай - покажи пример! А то - понаехало тут: не пройдешь. В автобусе не проедешь:
- Брюхо надо нормальное иметь, тогда и проедешь, - сказал человек с простым лицом. - А то отрастили тут: на самом деле, не проедешь. По какому месяцу, я тебя спрашиваю?
- Грузите бочки апельсинами! - огрызнулся брюхатый. - Избу он любит: Полати он любит: А дулю с маком любишь? Ну, и катись отсюда!
- Вот: я занимаюсь погрузкой, - показал свой кулак человек с простым лицом, - поэтому он у меня тренированный: разок двину, так у тя сразу выкидыш будет.
- Ну!.. - громко огорчился Аристарх, - прилетели в жаркие страны и давай тут: Мы же в жарких странах!
Все засмеялись.
- С прие: это - с прилетом! - воскликнул чернявый.
(Мы уж теперь так и будем называть их: чернявый - это Чернявый, брюхатый - Брюхатый, курносый - Курносый, лысый, который все песенки поет, - это Лысый, а человек с простым лицом будет, для краткости, - Простой человек).
- С приехалом! - поддержали Чернявого.
- С прилетелом! - сострил Аристарх.
- А мне здесь не нравится, - заявил Лысый. - Вообще мне вся эта история с журавлями: не того: не очень. Давайте споем?
- Выпить же надо, - сказал Простой человек.
- Да, елочки!..
- Коньяк стоит, а мы:
- С прилетелом! - еще раз громко сострил Аристарх.
Выпили.
- Споем? - предложил опять Лысый. И запел:
Из-за острова на стрежень,На просто-ор речной волны-ы:
Его поддержали Чернявый и Курносый.
Эх, выплыва-ают расписны-ыеСтеньки Ра-азина-а челны:
Но песня не сладилась - не вышла. - Поехали обратно! - предложил Брюхатый. - Мне здесь тоже не нравится.
- Полетели?! - выкрикнул радостно Курносый. - К березкам!
- Я больше не полечу, - наотрез отказался Брюхатый. - Я поеду поездом.
- Идея! - закричал Лысый. - Едем поездом. Прихватим с собой на дорожку, будем на станциях выходить:
- Можно всю дорогу в вагон-ресторане просидеть, - предложил Простой человек. - Я раз из Воронежа ехал:
- Нет, нет!.. - кричал Лысый. - Нет, мы нормально сядем, в поезд, выпьем на дорожку:
- Можно с собой взять:
- Не надо! - Лысый воодушевился и сильно кричал. - Не надо! Зачем? Мы нормально сядем в поезд, выпьем на дорожку:
- Можно сразу: Слушай суда! - закричал тоже Простой человек. - Мы - сели, поклали чемоданы - и в вангон-ресторан:
- Да иди ты со своим вагон-рестораном! - оборвал его Брюхатый. - Дай сказать человеку. Когда это ты в вагон-ресторане сидел?
- Я не сидел! - гордо сказал Простой человек. - Я там ночевал!
- Мы нормально сядем в поезд, - продолжал Лысый, - выпьем на дорожку:
- Ты только один в вагон-ресторанах сидишь, да? - Простого человека задело за живое, что Брюхатый ему не верит.
- Так, дальше? - слушал Брюхатый Лысого. - Выпили на дорожку?..
- Выпили на дорожку, малость проехали - у нас пересадка!
- Где пересадка?
- А вон в этой комнате, - показал Лысый на комнату, где сидела Вера Сергеевна. - Мы ее счас развеселим!
- По вагона-ам! - скомандовал Брюхатый. - Берите с собой на дорожку, а то пять минут осталось!
- А на посошок-то? Э-э!.. - напомнил Чернявый.
- Давайте быстрее! Быстрее, быстрее. - Брюхатый посмотрел на часы. - Четыре минуты осталось.
Тут все оживились, засмеялись, задвигались: Стали скоренько разливать коньяк по рюмкам.
- Скорей, скорей, - суетился Брюхатый. - А то опоздаем.
- Успеем. Он не точно отходит:
- На ходу запрыгнем.
- Ты-то запрыгнешь, а некоторые: могут родить на рельсах, - это Простой человек все кусал Брюхатого. Тот снисходительно посмотрел на него.
- Я предлагаю вот этого: жлоба не брать с собой, - сказал он. - Он напьется, и нас из-за него в милицию заберут.
- Ничего! - кричал Лысый. - Дернули!
Выпили.
И "побежали на поезд". На этот раз в голове строя стал Брюхатый и запыхтел, и даже ногой подстукивал.
- Пх-х, пх-х, пх-х: Ну, сели?
- Сели.
- Ту-ту-у!.. - тонко и выразительно "загудел" Брюхатый и медленно стронулся с места. И "поехали":
"Выехали" в комнату Веры Сергеевны: Брюхатый стал "замедлять ход" и опять тонко, с какой-то даже тоской "прогудел": - Ту-ту-у!..
