Annotation
Забытый женой и преследуемый своим прошлым, Скут МакДональд, таксист, поддается своей сексуальной зависимости и посещает бордель. На следующее утро он просыпается в своем такси в заброшенном многоэтажном гараже, с болью во всем теле и внутренним кровотечением. Он пытается похоронить и забыть свои секреты, но вскоре его шантажируют, заставляя работать на Винсента Лучано, лидера местного преступного синдиката. Сначала он отказывается, но правда о его ночи в борделе оказывается гораздо более зловещей, чем он себе представлял...
Используя свое такси, Скут вынужден везти Рокко Шапиро - одного из костоломов Винсента - в глубины преступного мира, собирая долги и наказывая врагов, пытаясь скрыть свои шокирующие секреты от своей семьи.
Одно плохое решение приводит к другому в этом ужасающем романе Джона Этана, провокационного автора, подарившего нам "Грумера" и "Тоскующего по любви". Садитесь в такси и приготовьтесь к поездке через настоящий ад!
Джон Этан
ГЛАВА 1. Реальность
ГЛАВА 2. Одиночество
ГЛАВА 3. Клиент
ГЛАВА 4. Искушение
ГЛАВА 5. "Бар и гостиница Винни"
ГЛАВА 6. Плохие решения
ГЛАВА 7. О прошлой ночи
ГЛАВА 8. Ложь
ГЛАВА 9. Ночная смена
ГЛАВА 10. Услуга за услугу
ГЛАВА 11. Драйв
ГЛАВА 12. Международный Дом Шлюх
ГЛАВА 13. Путь, вымощенный кровью и кишками
ГЛАВА 14. Наказание
ГЛАВА 15. Чересчур
ГЛАВА 16. Знакомые лица
ГЛАВА 17. Ужин?
ГЛАВА 18. Индийская кухня Айзека
ГЛАВА 19. Признание
ГЛАВА 20. Сигареты
ГЛАВА 21. Встреча
ГЛАВА 22. Путь к cаморазрушению
ГЛАВА 23. Кровопролитие
ГЛАВА 24. Жесткая любовь
ГЛАВА 25. Другая девушка
ГЛАВА 26. Конец
Послесловие автора
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Здесь присутствуют элементы жестокости и садизма, которые должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Джон Этан
"Плохие решения"
Окрывая Ящик Пандоры,
готовься к предстоящей катастрофе
ГЛАВА 1. Реальность
Ее изрезанное лицо оторвалось от обода шины, разрезанное, как бельгийская вафля: сетка глубоких, широких порезов на щеках. Из рваных ран сочилась темная кровь. Она заливала ее глазницы, каскадом стекала по лицу и капала с челюсти. Ее грязные светлые волосы, перепачканные грязью и кровью, торчали во все стороны. Она показывала свои гниющие, обломанные зубы с каждым паническим вздохом.
- По... Помогите, - прохрипела она хриплым от слез голосом.
- Где мои деньги, сука?! - рявкнул Хоакин Эспиноcа, и с его губ слетела слюна.
Он держал женщину между ног, сжимая в кулаке ее волосы, как собачий поводок. Она стояла на коленях, но если бы Хоакин отпустил ее волосы, она упала бы лицом на тротуар. Он заорал:
- Деньги, сука! Где они?!
- Я... я не знаю. Клянусь, у меня нет денег. Он... Он не заплатил... Он не заплатил. Kлиент не заплатил.
- О, он не заплатил? Ты это хочешь сказать? Хорошо, я понял. Я тебя понял. Да, я понял тебя, девочка, - ответил Хоакин с насмешливым пониманием в голосе.
Он потянул женщину за волосы и оторвал кусок скальпа с ее головы, заставляя ее тявкать и размахивать конечностями. Он наклонился вперед, наклонился к ее уху и сквозь стиснутые зубы прошипел:
- Тогда что, черт возьми, случилось со всеми деньгами прошлой ночи? Ты работала нa том углу всю ночь. У тебя было восемь, девять, может быть, десять клиентов, нет? Это много хуев, и я знаю, что ты здесь не сосешь член бесплатно. Итак, позволь мне спросить тебя еще раз, сука: где мои деньги?
Проститутка ответила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Он... он не заплатил и... и... Ай, ай! - oна начала визжать, когда Хоакин крепче сжал ее волосы.
Она закричала:
- Он ограбил меня! Он ограбил меня, детка! Клянусь, он ограбил меня!
- Пиздишь, сука!
- Нет, нет, нет! Он забрал все! Пожалуйста, детка, поверь мне! Он... Он... Он вел... машину.
- Машину? - повторил Хоакин, уголок его рта приподнялся в ухмылке недоверия.
- А–а, блядь... Как вы это называете... А... "Ягуар"! Черный! Ко... Kон... Kабриолет! Ты можешь найти его! Пожалуйста, детка, деньги у него! У него!
- Пиздишь, сука!
- Нет! Он взял двe сотн...
- Я же говорил тебе не наёбывать меня! Я сказал, не воруй у меня! Не трогай мои деньги! Я же это сказал, не так ли? Зачем надо было со мной связываться, а? Почему?!
- Пожалуйста, детка!
Хоакин снова ткнул ее лицом в обод. Ее левая скула разлетелась вдребезги. Это было похоже на звон разбитого стекла в поддоне, приглушенный, но отчетливый хруст. Боль от перелома запульсировала в черепе и проникла в десны. Порезы на ее лице тоже расширились. Темные струйки крови - почти черной - хлынули из порезов, как сырая нефть из выброса. Она издала долгий хриплый стон, а затем начала икать.
- По–по–почему? - воскликнула она.
Ее глаза вращались в окровавленных глазницах. Она увидела луч заката, мерцающий на краю ее размытого, красного зрения. Услышала хихиканье детей и гудение автомобильных моторов. Бездомный собирал банки из мусорного контейнера в другом конце переулка. Крик пожилого мужчины донесся из окна квартиры на десятом этаже.
Он крикнул что-то вроде:
- Ты можешь уже закрыть это чертово окно?!
Дрожащим голосом проститутка пробормотала:
- Почему... они... не могут... помочь мне?
Хоакин снова ударил ее лицом об обод. Три ее верхних резца были выбиты из десен. Она зажмурила глаза и с трудом проглотила их, зазубренные края поцарапали ее пищевод. Оставшийся резец был сломан пополам, и из него торчала окровавленная мякоть. Десны тоже кровоточили.
Она не заботилась о своих зубах и не могла вспомнить, когда в последний раз чистила их, поэтому всегда чувствовала во рту привкус крови, но эта кровь была другой. Она была свежей и острой. По какой-то причине, кровь от насилия имела другой вкус по сравнению с кровью от несчастного случая. Метод экстракции изменил вкус, как приготовление гамбургера на плите по сравнению с грилем.
Ее лицо в сотый раз столкнулось с ободом. Острый край рассек ее правый глаз горизонтально. Из глазницы свисала студенистая кровь. Ее лоб и щеки распухли, закрыв большую часть глаз - во всяком случае, то, что от них осталось. Порез на переносице стал таким широким, что, казалось, половина его приросла к лицу.
При следующем ударе кончик ее носа оторвался и упал на пол. Кровь текла из того, что осталось от ее ноздрей, ровным потоком, как вода из слабого фонтанчика. Еще больше крови забрызгало ее белую поношенную футболку. Ее джинсы были заляпаны грязью, как и ее грязные ноги. Ее конечности обмякли, но продолжали дергаться. На ее руках были следы.
Она была неузнаваема - для своих родителей, для Хоакина, для самой себя.
Скут МакДональд откинулся на спинку водительского сиденья своего желтого такси с прекрасным видом на переулок, зажав в зубах зажженную сигарету. Насилие должно было вызывать тошноту, но на него это никак не подействовало. Насилие – это нормально. Его лицо было лишено эмоций. Его голубые глаза были тусклыми и пустыми, как будто он наблюдал за разворачивающейся мечтой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он был шести футов[1] ростом, на несколько дюймов выше Хоакина. Ему было сорок пять лет, в его пушистых черных волосах виднелась седина, и щетина поседела.
Он был старше, чем жестокий сутенер, но он мог бы остановить его. Однако, как и другие в этом районе, он не хотел вмешиваться. Восемь минут назад он видел, как женщина средних лет вызвала полицию. Однако полицейские, похоже, не были заинтересованы в том, чтобы мчаться в эту нищую часть города, или, возможно, они были заняты бесконечными протестами и контрпротестами, опустошающими страну.
