Тобайас Смоллет
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПЕРИГРИНА ПИКЛЯ
Роман Смоллета «Приключения Перигрина Пикля»
Тобайас Смоллет (1721–1771) принадлежал к замечательной плеяде английских реалистов-просветителей XVIII века. Его творчество составляет важный этап в развитии английского реалистического романа.
Младший современник Фильдинга, он следовал в своих книгах по пути сатирико-юмористического изображения общественных и частных нравов тогдашней Англии, проложенному автором «Приключений Джозефа Эндруса» и «Истории Тома Джонса найденыша». Но романы Смоллета вместе с тем существенно отличались от «комических эпопей» Фильдинга и по своей тематике и по характеру художественного воспроизведения действительности.
Светлая жизнерадостность и гармоничность фильдинговских «комических эпопей», проникнутых оптимистическим доверием к человеческому разуму и доброму сердцу, в большинстве романов Смоллета уступают место желчной и придирчивой настороженности по отношению к мыслям и поступкам людей. «Исследователем темных душ» назвал его Вальтер Скотт. Гротеск и карикатура, чуждые Фильдингу, служат Смоллету излюбленным средством обрисовки его героев, а сюжетное построение его романов, в отличие от «комических эпопей» с их плавным и обдуманно-соразмерным течением действия, кажется нарочито бесформенным и хаотичным.
Многие биографы Смоллета пытались объяснить эти тенденции его творчества неуживчивостью писателя. В буржуазной литературе бытуют анекдоты насчет «свирепости» Смоллета. Однако действительная «свирепость» сатирического реализма Смоллета имела глубокие причины; она была обоснована всем ходом общественно-политического развития Англии того времени.
Искренно сочувствуя народным массам, Смоллет, как и другие представители буржуазного Просвещения, не мог еще уяснить себе ни исторических закономерностей, обусловивших бедствия народа, ни путей к его освобождению. Но жизнь тогдашней Англии давала столько разительных примеров новой общественной несправедливости — буржуазного неравенства и эксплуатации, переплетающихся с неизжитыми формами помещичьего угнетения, что они не могли не привлечь к себе внимания пытливого наблюдателя. Процесс развития капитализма, совершавшийся на глазах у Смоллета в эту пору, в период первоначального накопления и первые годы промышленного переворота, оставлял все меньше места для буржуазно-просветительских иллюзий, будто Англия XVIII века, управляемая горсточкой крупных землевладельцев и финансовых тузов, является идеальным царством естественной и разумной, предустановленной богом гармонии между людьми. В течение многих десятилетий эти иллюзии преподносились английским читателям в качестве непреложных истин, освященных авторитетом таких философов, как Шефтсбери, и таких литераторов, как Аддисон. Смоллет развенчивает эти иллюзии. Он показывает, как не похожа реальная буржуазно-помещичья Англия его времени на прекраснодушные абстракции, которыми подменяли действительность буржуазные философы и писатели, старавшиеся сгладить и оправдать противоречия капиталистического развития В этой критической переоценке общественных, этических и культурных ценностей Смоллет исходит из интересов и исторического опыта широких демократических слоев своей родины. Его волнуют судьбы классов, уничтожаемых в ходе капиталистического «прогресса» — судьбы разоряющегося мелкопоместного дворянства, мелких фермеров и ремесленников; его глубоко тревожит положение той массы обездоленных, экспроприированных бедняков, из которых в эту пору, на пороге промышленного переворота, уже формировалась резервная армия будущего пролетариата.
Этим объясняется и критический дух реализма Смоллета и широта его кругозора. «Он с огромной силой изображал отрицательные стороны английского общества той эпохи и первый ввел в рамки романа изображение политических тенденций»[1], — писал о нем М. Горький.
Жизнь Смоллета сложилась так, что ему еще смолоду пришлось на собственном опыте познакомиться с отрицательными сторонами тогдашнего английского общества. Выходец из обедневшей дворянской семьи, он вступил в жизнь как неимущий разночинец и до конца своих дней вел неравную борьбу с нуждой. Ни ученые медицинские труды, ни литературный талант не обеспечили ему материальной независимости. Несмотря на успех своих первых романов, он должен был зарабатывать на хлеб унизительной литературной поденщиной, поставляя по заказу издателей то медицинские трактаты, то памфлеты, то многотомные компиляции. Ему пришлось узнать и безденежье, и долги, и горечь зависимости от знатных «покровителей», считавших себя вправе распоряжаться его пером; он побывал даже в тюрьме из-за слишком смелых нападок на своего высокопоставленного противника.
Смоллет рано познакомился с закулисной механикой английской политической жизни того времени. Двадцатилетним юношей он начал службу в военно-морском флоте в качестве помощника корабельного хирурга и вынес из участия в вест-индской экспедиции 1741 года глубочайшее презрение к коррупции и бездарности командных верхов и понимание того, какой ценой расплачивается простой народ за расширение колониальных владений и укрепление коммерческих прерогатив Англии. Рассматривая в своих позднейших исторических трудах английскую политику XVIII века, Смоллет решительно осуждает растрату «национального богатства» на «ненужные войны и опасные экспедиции». Смоллет-историк улавливает и другую существенную тенденцию английской общественно-политической жизни XVIII века — небывалый рост финансовых спекуляций, посредством которых кучка аферистов, объединявшая цвет аристократии, членов правительства и дельцов из Сити, обогащалась за счет народа.
Кратковременное участие Смоллета в политической борьбе начала 60-х годов, когда торийское министерство Бьюта привлекло его к редактированию правительственной газеты «Британец», лишь усугубило его презрение к обеим партиям. Вслед за Свифтом и Фильдингом Смоллет на собственном опыте убедился, что парламентская демагогия тори и вигов не имеет ничего общего с действительной защитой свободы и процветания нации. В сатирических образах публицистической «Истории и приключений Атома» (1769) Смоллет, не стесняясь в выражениях, зло осмеял интриги, коррупцию и паразитизм тогдашних лидеров обеих партий.
Шотландец по рождению, Смоллет горячо любил свою родину, присоединенную к Англии неравноправной унией 1707 года, и чувство оскорбленного национального достоинства обостряло его недоверие к британским правящим кругам. Он был глубоко потрясен событиями 1745–1746 годов, когда правительство, жестоко расправившись с мятежными шотландцами, принявшими участие в попытке реставрации Стюартов, обрушило карательные экспедиции против безоружного населения Шотландии и поставило под запрет национальные обычаи и национальную культуру. Смоллет, сам отнюдь не сочувствовавший попыткам новой реставрации Стюартов, выразил свое возмущение политикой английских карателей в смелом стихотворении «Слезы Шотландии» (1746), а двумя годами позже сделал героями своего первого романа, «Приключения Родрика Рэндома» (1748), двух земляков, Рэндома и Стрэпа, которые, скитаясь по Англии, терпят немало невзгод только потому, что они шотландцы.
«Я стремился показать, как скромные достоинства борются со всеми затруднениями, встающими на пути одинокого сироты не только из-за недостатка у него житейского опыта, но и вследствие себялюбия, зависти, злокозненности и черствого равнодушия людей», — так определил сам Смоллет в предисловии к «Приключениям Родрика Рэндома» основную тему этого романа, во многом характерную и для его позднейших произведений.
Несмотря на видимую отвлеченность этой формулировки, типичной для литературы Просвещения, она свидетельствовала о стремлении писателя раздвинуть рамки бытового романа, введя в него критическое изображение общественных пороков того времени. Говоря словами самого Смоллета, он хотел дать пищу «благородному негодованию, каковое должно вызвать у читателя возмущение презренными и порочными нравами общества». Следуя этому замыслу, автор строит историю злоключений Рэндома как историю постепенной утраты героем многих и многих иллюзий относительно прекраснодушия окружающих. Он узнает истинную цену мнимого «человеколюбия» титулованных самодуров и развратников в раззолоченных кафтанах, лицемеров и мошенников в поповских рясах, чиновных взяточников и скопидомов-фермеров и приходит к горькому выводу, что Англия — «худшая страна во всем мире для пребывания в ней достойного человека».
* * *
«Веселая книга, или Шалости человеческие» — под таким заглавием вышел в 1788 году первый русский перевод «Приключений Перигрина Пикля». Комизм нелепых происшествий, вызванных чудачествами героев, действительно занимал в этом романе большее место, чем в каком-либо другом произведении Смоллета, не говоря уже о просветительских романах его предшественников. Кавалькада, сопровождающая коммодора Траньона на свадьбу, движется зигзагами поперек дороги, воспроизводя маневры корабля, повинующегося ветру; живописец Пелит пытается въехать в комнату обидевшей его попутчицы верхом на осле, рев и топот которого приводят в смятение всю гостиницу; кулинарные эксперименты доктора — энтузиаста классической древности — оказывают самое плачевное действие на желудки приглашенных; нескромные интрижки, прерываемые вторжением докучных спутников, соперников или соседей; жестокие уроки ревнивым мужьям; подстроенные шутки ради дуэли, в которые насильно вовлекаются заведомые трусы, — таковы едва ли не самые частые комические ситуации «Приключений Перигрина Пикля». Ни в одном из последующих произведений Смоллета нет такого множества потасовок, драк и поединков, где оружием служат не только кулаки, дубинки, шпаги и пистолеты, но подчас и такие предметы, как костыль, деревянная нога, цеп, кочерга, парик, столовый нож и жареная индейка.
