Удаче ум не нужен
Василий Баранов
© Василий Баранов, 2017
ISBN 978-5-4485-4555-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1
Кайрос лежал на спине, глядя в потолок. Старый сарай, который они с дедом так и не успели починить. Там в крыше сияла дыра. Доски разошлись. Через эту дыру он видел синее небо. Время от времени проплывали облака. В другой бы раз он залез на крышу и залатал ее. Но не сейчас. Сарай был старый, ветхий. Хранить в нем было нечего. Его не сносили, вдруг сгодится подо что-то. Кайрос лежал и думал о своей прошедшей жизни. Сколько помнил себя, он всегда жил в этой деревне у бабушки с дедушкой. Домик был маленький, но руками деда содержался в порядке. Небольшая банька. Жили бедно, но не голодали. Пропитанье давал огород. Сажали все, что можно. Летом лес подкармливал. Ходили за грибами и ягодами. Своих самых ранних лет Кайрос не помнил. С пяти, шести лет помогал бабушке на огороде. Прополоть грядку, полить, взрыхлить землю. Что посадить, собрать урожай. Дед в основном по дому. Ремонтировал, поправлял. По весне и по осени грядки вскопать. И лес дед хорошо знал. Большую часть собранного продавали на базаре. Хватало. Кайрос не помнил, что б когда-нибудь ложился спать голодным. Бабушка с дедушкой любили его. Можно сказать, даже баловали. Одежду, которую он носил, бабушка перешивала из старого, что принадлежало ее сыну. Он не был отцом Кайроса. Этот сын давно сгинул. Бабушка часто его вспоминала и плакала. Дед только хмурился. Когда Кайрос стал постарше, ему объяснили, что он не родной внучек. Только Кайрос не чувствовал этого неродства. Однажды, было это давно, в деревню зашла богатая женщина. Она и принесла Кайроса. Оставила у деда с бабкой, дав немного денег. И уехала. Гадали они долго, кто он и что. Должно быть из богатых. Женщина хорошо была одета. Красивая. А он, наверно, никому не нужен. Дед решил, бастард. Отцу он не нужен. Вот мать и решила избавиться от него, отдала на воспитание старикам. Сказала на прощание, когда-нибудь заедет. Но больше не появилась. Конечно, ему хотелось увидеть мать, что бы она появилась. Увидеть отца и не мечтал. Своим умом понимал, что такое бастард. Помнил он ту зиму, когда ему было лет шесть. Простудился сильно. Жар. Он бредил. Ему так хотелось, что бы мама пришла. Звал ее. Он почти видел ее. Ему казалось, она сидит возле него. Но она не пришла. Постепенно он стал забывать эту свою детскую мечту и те видения. Зачем мечтать о том, чего не будет. Хорошо они жили. Кайросу казалось, счастливо. Огород, ткацкий станок бабушки. Она ткала вечерами и зимними днями. Дед в свободное время вырезал из дерева игрушки, посуду. Ложки, чашки. Что-то продавали, что-то оставалось в своем обиходе. Кайрос подрос. Стал перенимать у деда его мастерство. Он не знал, что такое побегать с другими ребятами, поиграть. Все некогда было. То на огороде, то деду помогал. Лет с десяти стал ходить по дворам. Свои дела сделает и идет. Деревня у них небольшая. Дворов тридцать. Придет, попросит.
– Тетенька, дяденька. А поработать можно? Я много не прошу.
Давали ему за работу кто хлеба. Кто старую одежду, что все равно на выброс. Но бабушкины руки превращали ее в сносную вещь. Кринку молока или сметаны. А то и маслица. Кто побогаче, могли и мелкую монетку дать. Деревенские ребята избегали его, порой и бросали камни в след. Он не обращал на это внимания. Староста в деревне мужик не плохой. Он деревенским сказал:
– Убогого этого, дурочка нашего, не обижайте. Нельзя это. Не хорошо деревенского дурочка обижать, Светлый за это накажет.
Обижать его перестали. Давать стали немного побольше. Все говорили: это дурачок Кайрос. Обидно вначале было, потом привык. Он и сам стал считать, что он дурачок Кайрос. Бабушке с дедушкой он не говорил, не жаловался. Что толку, только расстраивать их. Они ж его любят. Из всего, что было на свете вкусного и съедобного, Кайрос любил помидоры. Помидоры привозили из южных районов страны. Они попадались иногда на рынке в начале лета. Но дорого, им не по карману. Свои же созревали в конце лета. Как он их любил. Бывало, сорвет помидорку, принесет, положит на стол. Оботрет ее всю, что б сверкала своими красными боками. Смотрит на нее, наклонив голову налево, потом направо.
– Помидорочка моя. Помидорочка, можно я тебя съем?
Как-то соседка заходила, не знамо зачем. И увидела, как Кайрос уговаривает помидорку, что б та разрешила съесть себя. Растрепала баба по деревне. Все и уверились: дурачок он и есть дурачок. С той поры прилипла к нему кличка кроме дурочка, кличка помидорка. Так его и звали порой:
– Эй, помидорка, иди сюда. Огород надо прополоть.
– Эй, помидорка, принеси-ка водицы.
И Кайрос хватал ведро и приносил воду. Да он и себе домой таскал воду. Колодец не далеко, метров пятнадцать от их домишки. Брался за всякую работу, когда приглашали. Корм скоту задать, курам зерна дать, корову подоить. Смеялись над ним, бабью работу, дескать, делает. Кайрос не обижался, молчал. Главное, ему за это платили. Во многих дворах здесь держали собак, чаще здоровенных, сторожевых. Такие не то, что с человеком, а и с каким зверем могли справиться. Не известно почему, может, потому, что по домам ходил он с мальства, звери эти его не трогали. Наоборот, когда он входил, собаки не лаяли, а бросались к нему за лаской. Даже к самому злющему псу, что держал староста, Кайрос подходил без опаски. Чесал за ухом, лапу брал, а тот пытался лизнуть его в лицо. Вот тебе и злобный пес. Односельчане говорили: и зверь не трогает дурочка. Кому он дурак нужен. Так и шла его жизнь. Беда не миновала их дом. Дед захворал, поболел, поболел и помер. Бабка очень тосковала по мужу, но крепилась. Скрипела кое-как. Только-только начали жить получше. В огороде все росло при ласковом уходе парня. За каждой травинкой, за каждой былинкой ухаживал, у него всегда был урожай. У кого недород, а то и вовсе не родится, у него все было хорошо. У кого из соседей он за коровой доглядывал, покормить, подоить, или за курами. Так замечали, куры лучше неслись, коровы молока больше давали. Да не просто больше, а и жирнее. Никто и не думал, что Кайрос в огороде до поздней ночи колупается. Все обихаживает, каждый кустик. Косо на него стали глядеть. Пока бабка была жива, вроде и ничего, поговаривали, парень колдует. Сильней только дразнили: помидорка, дурачок Кайрос. Да не замечал он. Просто не замечал, что как-то злее стали односельчане на него поглядывать. Завидовали что ли. А чему завидовать? Парень ходил в обносках и прислуживал всем. Никому не мешал. Разве овощей побольше на рынок принесет. Бабка недолго мужа пережила. Слегла и тихо так, тихо отошла. Но до того, прямо в канун своей смерти, как чуяла, позвала его.
– Пойди, внучек, посиди со мной.
Он сел рядом с ней.
– Я вот что тебе скажу, тайну поведаю. Про мать твою.
– Да, ну ее. – Зол был на нее, ничего слушать не хотел.
– Ты выслушай меня. Выслушай. Оставила она тебе кое-что. Возле баньки камешки лежат, знаешь?
– Ну, знаю.
– Вот под камнем ямка. В ямке в тряпице схоронили мы медальон тебе. От мамки на память тебе. Ты его забери, когда помру так, чтоб никто не видел. Твой он. Может, когда посмотришь, мамку вспомнишь. Обещаешь?
– Да, бабушка, обещаю. – Ради бабушки обещал, не ради матери.
– Ладно, внучек, я отдохну. Подремлю маленько. Может, к утру встану.
Но утром она не проснулась. Кайрос схоронил ее рядом с дедом на краю сельского кладбища. Тосковал. Без бабушки в доме стало как-то пусто. Когда она еще здоровой была, да могла что, слышишь посуда гремит, станок ткацкий стучит. Тук-тук, тук-тук. Не стало ее. Пошел он тут в лес, думал собрать грибов или ягод. Или корешков накопать. Дед показывал ему, какие целебные или съедобные, что можно из леса прихватить с собой. Ушел он в лес, да задержался. Задумался, увлекся. Смотрит, оно уже темнеть стало. Далеко зашел. Домой поспешать не стал. Веток навалил, на них ноченьку и проспал. Когда поутру зашел в деревню, дом их на окраине, глядит, а там одни головешки дымятся. Бросился к дому, там ничего не осталось. И банька вся разрушена. Вот эта сараюшка старая только и осталась. Сел он возле баньки и заплакал. А тут староста подошел.
– Ты это, дурачок, не сиди тут. Не надо.
– А что, что случилось?
– Не видишь что ли? Подожгли тебя. Уходить тебе надо. Не жить тебе тут. Обнаружат, прибьют кольями. Спрячься где, а ночью и уйди от беды подальше. Не хочу я брать грех на душу. Светлый не простит. Спрячься и никому не говори, что видел меня. А то и мне достанется. Говорят, ты – колдун. Вроде Темный тебя прислал. Врут, конечно. Но народ у нас темный. Гляди, грядки твои как зеленеют. У кого ничего, а у тебя…. Вот и говорят, что Темный тебе помогает. Ночами орудует на твоем огороде. Давай от беды, парень. Давай.
– Так куда мне идти?
– Куда хочешь, только побыстрей. В город куда. В столицу топай. Там народа много, не сыщут. Может, и работу найдешь. Руки у тебя работящие. Прокормишься. Давай, от греха. Я пошел.
