ГЛАВА 1. Встреча в ночи
Арина брела по ночной улице, вытирая со щек таявший снег. У него был соленый привкус, но она говорила себе, что не плачет. Слезы — слишком большая роскошь в эту ненастную пору, когда вьюга сбивает с ног, а впереди простирается сплошная мгла, которую не могут разогнать тусклые фонари. Да и не стоит Илья ни слезинки.
Не стоит, черт побери!
Жаль, непослушное сердце ныло и к горлу подкатывал ком.
Как муж мог предать ту, кого клялся любить в печали и в радости? И, главное, ради чего?!
«Мне намекали, что ему нужны только деньги. Я не верила… Обманывала себя, искала оправдания странностям, прощала все подряд. Почему я ничего не видела?!» — Арина остановилась у светофора и смахнула с ресниц слезы.
Хотелось присесть, обхватить колени руками и рыдать, пока хватит сил. Она крепилась целых три часа, но сейчас чувствовала, что нервы на пределе.
Проклятая новогодняя вечеринка! Пришлось улыбаться и танцевать, вести светские беседы и пить коктейли, изображать вежливое внимание и лживый интерес. Хорошо, что кто-то из хозяев проговорился. Перебрал немного и начал откровенничать. Во всеуслышание посочувствовал «глупышке Аринке», которую родной муж превратил в разменную монету.
Мимо пронесся одинокий автомобиль. Арина всхлипнула, натянула обшитый длинным мехом капюшон на самые глаза, поискала в карманах простого зимнего пальто перчатки.
«Я же их не брала», — подумала горько.
Три часа тому назад все было по-другому. Она радовалась зиме и обнимала Илью. Беспокоилась, что ему не понравится новогодний подарок, переживала за салат в холодильнике и представляла, как через неделю они с мужем впервые будут разбирать елку вместе. Музыка звала в пляс, чужое счастье приносило радость!
Потом что-то изменилось. Илья стал дерганным, злым, недовольным. Не выпускал из рук мобильник и страшно ревновал ко всем подряд.
Негодяй! Как он посмел обвинить ее в бесстыдстве, когда сам продал ее?!
Трель телефонного звонка отвлекла Арину от болезненных воспоминаний. Она взглянула на экран, надеясь и боясь увидеть его имя.
Мама. Не Илья. Не стоило рассчитывать, что он позвонит. С его точки зрения, именно неблагоразумная жена разрушила семейное счастье. Нет ей прощения!
Сбросить вызов? Или продолжить спектакль, чтобы не расстраивать родителей? А, может, сказать правду?
Пиликнула севшая батарея, избавляя от необходимости принимать решение. Арина потерла озябшие руки, наклонила голову, спасаясь от бившего в лицо снега, и поспешила вперед. Она не знала, куда податься. Домой? Илья наверняка уже там. Уверен в своей правоте, смертельно обижен…
Он ведь извинился. Чуть ли не на коленях попросил прощения! Объяснил, что речь идет о благополучии семьи, выразил сожаления, пообещал простить…
Да, простить! За измену!
За ту самую измену, о которой уже договорился.
«Какой же ты шутник, любовь моя!» — никто в здравом уме не воспринял бы те слова всерьез.
Но Илья не шутил. Он действительно ценил свою жену — к сожалению, в буквальном смысле. В его понимании она была достаточной платой за выгодную сделку.
Нет, дом — последнее место, куда стоит идти.
На покрытом наледью тротуаре Арина едва не упала. Поскользнулась, схватилась за оплетенную выключенными гирляндами стену какой-то забегаловки, сдавленно охнула, обнаружив, что глубоко проколола ладонь. Привычно потянулась за сумочкой, но вспомнила, что покинула вечеринку в спешке. Сграбастала пальто и выбежала на улицу… А что еще оставалось, если о планах Ильи знал, казалось, весь мир? Может, кто-то другой и сумел бы держать лицо до конца праздника… Кто-то другой… Например, муж-предатель.
Из пораненной руки сочилась кровь. Арина расстегнула пальто, сняла широкий пояс с платья и перетянула рану. Поежилась — тонкая ткань ничуть не защищала от холода.
Морозный ветер прошелся по коже, ворвался в легкие, вызвал приступ кашля. Заледеневшие пальцы не сразу справились с пуговицами, завитые в честь праздника волосы обсыпало снегом, вьюга мешала накинуть капюшон. Накатил запоздалый страх: этот район нередко фигурировал в колонках криминальных новостей. Несомненно, здешние головорезы обрадуются визиту прилично одетой молодой женщины с яркими рыжими волосами и вечерним макияжем. Хорошо, что метелица разогнала их по укромным углам, но не стоило искушать судьбу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Капюшон наконец-то поддался, пальто застегнулось, и стало немного спокойнее.
— Я тебя уже заждался, киса.
Арина подскочила, когда из ниоткуда прозвучал мужской голос. Резко обернулась, пошатнулась от порыва ветра…
«Может, кто-то меня проклял?» — подумала обреченно, увидев в метре от себя высокого плечистого человека с дубинкой под рукой.
Он стоял, чуть покачиваясь, и выжидающе смотрел на нее. Тусклый фонарь делал черты его лица нечеткими, придавал им особую жутковатость, мешал их изучить и запомнить.
«Мне крышка», — Арина попятилась, сама не понимая, на что она надеется.
Бежать нет смысла. На непривычных каблуках, по скользкой мостовой, сквозь вьюгу… Ее и на десяток метров не хватит. Так что же делать? Взывать к совести? Обещать деньги? Попробовать обмануть?
— Не копайся. — Незнакомец сделал шаг к ней. — В твоих интересах шевелиться быстрее. Я-то никуда не спешу. — Он приподнимая дубину. — Лампочка перегорела, так что иди осторожно. Тебе же не хочется отмечать Новый год со свернутым носом? Ну, чего ждешь, киса?
«Кажется, убивать меня не собираются», — Арина мысленно прикинула варианты и решила, что любой здравомыслящий человек на ее месте не сопротивлялся бы.
Глухая ночь, вокруг сплошь офисы и магазины. Можно сколько угодно звать на помощь — никто не услышит. А если покориться судьбе… Это ведь лучше, чем встретить утро в мусорном баке с проломленной головой?
«Я смогу», — она ободряюще улыбнулась сама себе и… рванула прочь.
Вот только за капюшон схватила крепкая рука, дернула обратно, впечатала в стену…
— Не беги, киса. Порвешь провода — вычту из зарплаты.
— Помогите! — вырвалось слабое.
— Ушиблась? Ну, погоди немного. Сама видишь, я сегодня не спринтер. Что там? Хватайся!
Первое, что поняла Арина, — незнакомец находится впереди, то есть остановил ее не он, а кто-то другой. Второе: этот «кто-то» — новогоднее украшение, которое ветер сбросил с крючка прямо ей на пальто. И третье — протягивавший руку человек держал не дубину, а костыль.
— Вы не Киса. — Капюшон слетел, и он увидел ее лицо. — Что с вами? Почему у вас одежда в крови?
Арина недоуменно посмотрела на свои ладони. Пояс помог мало, порез сильно кровоточил, но заострять на этом внимание не хотелось. Похоже, произошло недоразумение. Лучше уйти, пока ситуация не изменилась и надуманные страхи не превратились в реальные.
«Уйти куда?» — этой ночью у нее не было дома.
— Просил же снять дурацкую иллюминацию. — Незнакомец и сам зацепился за гирлянду. — Вот выколет кто-нибудь глаз…
— Вы здесь живете? — тихо спросила Арина, поднимаясь без его помощи.
— Три дня как переехал. А что?
«Хотела узнать, есть ли поблизости отели», — она неопределенно качнула головой и извинилась за ненамеренное вредительство.
— Не переживайте, вашей вины тут нет. Это я недоглядел. Детишки с вечера развлекались, да и не убрали за собой. Вам аптечка нужна, и горячий чай не помешал бы. Не хотите зайти? У нас ремонт в самом разгаре, но чайник есть где закипятить. А если повезет, Киса изволит прийти и принести новогодний ужин.
— Киса?
— Наташа Киса, моя племянница и временная домработница в одном лице.
— Но… Половина первого ночи?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Она любит трудные задачи. К тому же ее мать не оставит меня голодным ни при каких обстоятельствах, особенно сегодня.
Арина почувствовала, что вот-вот расплачется. Все верно, сегодня — первое января. Полчаса тому назад наступил Новый год. Люди встретили его с улыбками и шампанским, загадали желания, обняли родных… А она услышала бой часов посреди заснеженной улицы, рыдая в три ручья и презирая свою бестолковую жизнь.
