— Джимми Пик? — поправил его Болан. — А это разве не там, где вы находитесь.
— О, черт, привязался! И не вздумай соваться сюда с твоей Розалией, болван. А то ведь со мной шутки плохи.
— Извините, — пробормотал Болан и разъединил провода.
Такой разговор нисколько его не огорчил. Наоборот! Он прикрепил изолентой к столбу микропередатчик, соединил все провода и, вернувшись в свою машину, включил подслушивающую аппаратуру.
В ту же секунду он словно очутился внутри огромного здания. Более того, он чувствовал себя неким призраком, который все слышал, все видел, мог вообразить себя любым из обитателей дома и действовать наверняка.
Теперь очень скоро он будет знать, как с ними поступить. И уже не останется никаких «если», будут только четкие ответы на вопросы «что» и «когда».
А теперь пора поговорить с Лео.
Судя по всему, этим парням в доме было очень скучно, и потому, вероятно, стоило хоть немного их расшевелить.
Ровно в пять минут девятого Болан связался через «поплавок» со своим другом.
— Привет, Липучка. Нам нужен телефон, по которому мы могли бы говорить нормальным языком. Дай мне такой номер и убедись, что он чистый. Я перезвоню тебе через пять минут.
Спустя пять минут Болан вновь стоял возле телефонного столба с переносным аппаратом в руках.
— Все нормально, эта линия чистая, — сообщил Таррин.
— Ты уже смог пообщаться с кем-нибудь из Нью-Йорка?
— Да, но ничего нового не узнал. За последние два часа я звонил Оджи каждые двадцать минут и сумел пробиться только к управляющему домом, а он не пропускает звонки дальше. Очень похоже на то, что они находятся в полной боевой готовности.
— Ты знаешь управляющего лично?
— Конечно. Это некий де Флорио, прожил со стариком много лет. По телефону он говорит со мной довольно дружелюбно, но упрямо твердит, что ему велено не тревожить старика ни под каким предлогом. А правая рука Оджи, по его словам, не может ответить на звонки.
— Кто же это? До сих пор Эритрея?
— Именно он. В последние месяцы он практически вел все дела Оджи.
— Что ты о нем думаешь?
— Об Эритрея? Чертовски хороший человек. Я был бы только рад, если бы он оказался на моей стороне.
— Из новой генерации охранников, так ведь?
— Несомненно. Вышколен и образован. Кончил школу бизнеса в Колумбии и очень скоро занял должность советника при Оджи. Позднее входил в состав мафиозного Совета.
— Я все понял, Липучка. Ты, конечно, считаешь, что он полностью предан Оджи.
— Да нет, сержант, такого ощущения у меня как раз нет. Боюсь, ситуация гораздо сложнее. Но он не из тех людей, с которыми легко сойтись накоротке. Он всегда как бы вещь в себе.
— Думаешь, твое предрассветное послание дошло до получателя?
— А как же! Я тут переговорил с моим человеком в Манхэттене — он очень нервничал, беседуя со мной. Слухи пошли, и это очевидно.
— Ага, тебя начинают опасаться...
— Судя по всему. Мой собеседник заявил, что в городе творится нечто непонятное и мне лучше не звонить ему. Атмосфера здорово накалилась. Боссы требуют через Оджи созвать весь Совет. Возможно, сейчас эта встреча уже началась.
— Интересно, — усмехнулся Болан. — А кто этот «твой» человек? Расскажи о нем.
— Ну, ты же знаешь, в Совете — как в Белом Доме: свои помощники, свой аппарат. Куча людей ведет повседневные дела организации. Само собой, каждый стремится выпестовать своего кандидата и продвинуть его как можно дальше вверх. Это — связка, понимаешь, связующее звено с вершиной пирамиды. Мой парень — один из таких людей.
— Не ты ли его вырастил, а?
— В некотором роде. Все мы занимаемся подобным делом, и это не секрет ни для кого. Везде играют в похожие игры.
После короткой паузы Болан осторожно заметил:
— Но никто в точности не знает, кто из этих связников — твой.
— Ты быстро соображаешь. А по-другому ничего бы и не получилось.
— Парень может угодить в самое пекло, если пойдут слухи, что ты продвигал его.
— Ты недооцениваешь вещей, сержант. Самое худшее, что с ним могут сделать — послать его в Аризону или Нью-Мексико. В мафиозных кругах это эквивалент Сибири.
— Что ж, — задумчиво произнес Болан, — думаю, настало время слегка поворошить поленья. Тебе придется выйти на публику, Лео.
На другом конце провода послышался короткий вздох:
— Я уже подсуетился, сержант, и позвонил кому надо. Они привезут с собой всех, кого смогут собрать. Человек сорок, не больше. Половина из них — любители. Соображаешь?
— Конечно, — ответил Болан.
Он прекрасно понимал, что имел в виду Лео. Уличные ничтожества, которые за деньги готовы на все, лишь бы им прилично заплатили. Главная проблема заключалась в том, что их амбиции намного превышали их реальные возможности. Готовы похваляться до упаду, но как только доходит до дела — сразу в кусты. Мнят себя где-нибудь в подворотне настоящими крутыми ребятами, пока не окажутся в самом пекле перестрелки. Ненадежный народ, однако выбирать не приходилось.
— Сейчас нам важно показать, что и у нас есть своя маленькая армия, Лео, — отозвался Болан. — Демонстрация силы всегда впечатляет. Сам понимаешь, дело очень рискованное. Будет жарко, уж поверь.
— Не сомневаюсь, — в тон ему откликнулся тайный федеральный агент. — Но ты мне только точно скажи, что тебе требуется. Все твои планы в этой игре меня не волнуют. Просто я тоже хотел бы зацепиться за нее, понимаешь? Так вот, что мне теперь делать?
— Это все предрассудки, Лео, — усмехнулся Болан.
— Нет, боюсь, чрезмерная чувствительность, сержант, и только. Если я упаду, ты не должен упасть вместе со мной.
— Ну, хорошо, Лео, в таком случае знай: мой план на эту игру крайне прост — удержать тебя. Потому давай не отступать от этой цели и все остальное будем согласовывать именно с ней. Осознал?
Таррин издал короткий смешок:
— Надо быть круглым дураком... Спасибо тебе, Страйкер. И все же — что мне теперь делать?
— Займи прочную оборонительную позицию, откуда тебя не смогли бы вышибить. После чего малость пошуми, пусть они задергаются. Оттяни на себя их силы. Но прежде непременно убедись, что ты прикрыт со всех сторон. Никаких слабых мест, все должно быть идеально пригнано. Ну, а потом уже начинай орать во все горло, но ни в коем случае не двигайся.
— М-да, звучит довольно просто. Короче, ты хочешь, чтобы я послужил своего рода ширмой. Принято. А ты подумай о моем человеке в Манхэттене.
Болан вздохнул:
— Ладно. Тебе придется выставить этого парня напоказ, Лео. Вытяни его немного и обрежь веревку. Мне будет очень жаль, если...
— Нет, нет, все в порядке. Он бы сделал со мной то же самое. В обществе воров, сержант, просто невозможно...
— Значит, мы договорились, — прервал его Болан. — Мой план тебе известен. Должен разразиться шторм, и пусть волны докатятся до самого Нью-Йорка. Так что давай, сооружай себе надежное прикрытие — и приступай к делу. Прямо сейчас.
— Договорились, сержант. Теперь у тебя есть машина для поднятия волн. Но смотри, как бы тебя не затянуло течением под воду.
Болан громко засмеялся и отключил связь.
Ничего, уж как-нибудь он выплывет, даже если попадет в бешеный водоворот. Не в первый раз. Но именно в центре стремнины, глядя извне, лучше всего разобрать, что творится внутри, а взгляд изнутри позволяет безошибочно определить, что происходит снаружи. Болан любил использовать эту тактику, и она никогда его не подводила.
Глава 7
Билли Джино и еще двое его ребят, съехав на обочину, внимательно следили, как остальные машины проносятся мимо и занимают свои места на стоянке.
Четверо охранников заняли наблюдательные посты по углам здания, а другая пара быстро проверила площадки возле лифтов и подала сигнал, что все в полном порядке.
Джино не торопился в дом. Ему еще следовало удостовериться в безопасности припаркованных автомобилей. Подозвав водителя, он отдал последние распоряжения:
— Никуда не отлучаться. Не сиди в машине и будь все время начеку. Никого не подпускай к автомобилям. Когда мы начнем спускаться, я подам по рации сигнал. Запусти двигатель и сразу подъезжай, как только мы выйдем из лифтов.
Парням, стоящим внизу, он приказал:
— Ведите себя естественно, но не теряйте бдительность. Если хоть какая-нибудь мелочь вас обеспокоит, немедленно дайте знать по рации. — С этими словами он вытащил карманный радиопередатчик, включил его и прицепил на пояс. — Как только я поднимусь в дом, произведем проверку радиосвязи.
После чего он направился к парадной двери. Его работа всегда была нервной, особенно когда они выезжали в город. В конце концов, Билли Джино платили именно за то, чтобы он постоянно волновался, и он честно отрабатывал причитавшиеся ему деньги. Он был хорошим телохранителем и серьезно относился к своей работе.
Но в этот день волнение было сильнее обычного. Что-то тревожное и зловещее словно кружилось вокруг дома, а хороший начальник службы безопасности всегда обязан был чутко прислушиваться к подобным ощущениям. Не то чтобы Джино ожидал засаду или стрельбу прямо в центре Манхэттена — под самым носом высокопоставленных лиц из Совета такое просто не могло случиться. Но чутье подсказывало ему: где-то произошел сбой и следует быть готовым к самому неожиданному повороту событий. А вот к каким именно, где и почему — этого Билли Джино никак не мог понять, и подобная неопределенность раздражала более всего, вызывая чувство неуверенности и даже страха. И за своего босса, и, конечно, за себя.
