Ресторан пуст.
Наш столик — на террасе, которая нависает над небольшим искусственным озером. В свете фонарей нимфеи, покачивающиеся на водной глади, кажутся сияющими.
Композиция из этих удивительных цветов в добавлением нарциссов и фиалок — и на нашем столике.
Хорошо, что не розы. Не люблю их — вычурные, холодно-совершенные, бесполезные.
Улыбаюсь цветам, трогаю их лепестки, вдыхаю аромат.
— Они такие красивые, — голос чуть дрожит от восторга. Но я не стесняюсь — он искренний.
— Как ты, — признаётся Ресовский, галантно отодвигает стул, помогает мне сесть. А потом наклоняется и целует мне руку. — Я долго думал, какие цветы тебе подойдут, моя весенняя девочка. Выбрал эти.
— Спасибо.
Он улыбается:
— Привыкай. Я ведь намерен каждый день бросать тебе под ноги такие букеты…
Нам приносят изысканный ужин. Я не знаю названий блюд и как их едят.
Ресовский учит меня, порой, это выходит смешно.
И мы смеёмся вместе — задорно, от души, без всякого ехидства.
Это — неожиданная сторона Аристарха. Он умеет быть таким вот — сущим мальчишкой.
Потом мы танцуем — на той же террасе и словно парим над прудом с водными лилиями. Всё это слишком похоже на сказку. И мне слишком хорошо. А не должно быть.
И снова целуемся, жадно, взахлёб, поглощаю друг друга…
— До свадьбы — ещё неделя. Как мне прожить? — Ресовский тяжело дышит, упирается лбом в мой, буквально вжимает в себя, стискивая ягодицы. Я чувствую, как он возбуждён. — Хочу тебя, — шепчет горячо, прикусывая мочку уха и посылая сладкие мурашки по телу. — С ума сводишь…
Почему, почему Вадим никогда не был со мной таким горячим? Лишь в тот вечер, когда я вернулась от Машки — позволил себе чуть больше, чем обычно.
И теперь мне приходится предавать его и таять в объятиях другого.
И предавать Ресовского, думая о Вадиме.
Я запуталась.
Тоже схожу с ума. Но — по-другому.
Осторожно выбираюсь из объятий Аристарха — он отпускает. Я, краснея, привожу убедительный довод.
Убегаю в дамскую комнату. Достаю телефон.
Сообщение от Вадима: «Убежим после вашей свадьбы. Отвлечешь его. Осталось недолго. Жди»
Это отрезвляет, как холодный душ. Сносит сладкий флёр, в котором я прибываю весь вечер. Возвращает рациональность.
Неделя.
Я выдержу.
Уеду с Вадимом.
И навсегда забуду, как была бабочкой и парила над водными лилиями…
Как целовала другого и горела от его поцелуев.
У меня получится.
Обязательно.
Я верю.
Глава 4. Свадьба и аукцион
Ника
Неделя пролетает незаметно. И вот стою перед зеркалом в доме приёмных родителей, и меня наряжают, как новогоднюю ёлку. А я, чтобы отвлечься, прокручиваю в голове вчерашний разговор с Вадимом. Он сам устанавливал в нашем доме камеры и прослушку, знает, где слепые зоны. Нам удалось уединиться и поговорить.
По выделенной закрытой линии. Словно мы важные политики.
— После свадьбы вы поедете в отель «Мистраль». Там должна пройти ваша брачная ночь, — чувствую, с каким трудом Вадиму даются эти слова. — Ресовский снял весь этаж. Кругом будет охрана. Но — прямо из номера ведёт пожарная лестница. Она крутая, не испугаешься?
Даже в такой ситуации любимый заботится, прежде всего, обо мне. И это невероятно трогает. Прижимаю ладонь к трепещущему сердцу. Радуюсь, что уже завтра мы будем вместе и далеко отсюда.
Вадим так уверено говорит обо всём, потому что один из парней, который подрабатывает в его конторе, админит всю систему наблюдения в «Мистрале». А их в первую очередь напрягли, выдав целую кипу инструкций по поводу безопасности и личного пространства четы Ресовских.
Ого, мы уже чета! Эта мысль проносится сразу, как слышу фразу. Кажется, Аристарху нравится опережать события. А может, как нас учили однажды на тренинге по психологии общения, таким образом он формирует реальность вокруг себя. Прогибает её в нужном направлении.
— Скинул тебе план номера и этажа, — продолжает Вадим. Он говорит максимально спокойно, но я седьмым чувством ощущаю, как у него рычит и клокочет всё внутри. — Тебе надо продержаться десять минут, после того, как вы останетесь наедине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Судорожно сглатываю, мну край кофты.
— Зачем так долго? — хриплю. Десять минут с распалённым Ресовским — а он будет распалён — для меня катастрофа.
— Нужно, чтобы у него окончательно уплыли мозги, — хмыкает Вадим. — А потом мы ему позвоним. И у тебя будет ещё около пяти минут. Этого должно хватить, чтобы спуститься по лестнице, — замираю, представляя, как буду в длинном платье пробираться по узкой пожарной лестнице. — Не волнуйся, любимая, — подбадривает Вадим, — я буду рядом. Веришь мне?
Верю. Конечно, верю. У нас всё получится.
Этот разговор даёт мне силы держаться сейчас.
Элина Сергеевна отступает от меня в сторону, рассматривает.
— Просто восторг! Повезло ж тебе, Ника!
Повезло? Это лишь тряпка. Дорогостоящая тряпка. Натуральный шёлк, органза, кружево, бисер из горного хрусталя. Хорошо, хоть без дурацких колец и кринолина.
На голове у меня диадема — на ней извивается замысловатая вязь тончайшей серебряной проволоки, росинками блестят бисеринки, чаруют ароматом живые цветы апельсина и мирта.
Они же повторяются и в моём букете, наряду с изысканными орхидеями, лизиантусом и другими изящными и нежными цветами.
Тончайшая фата, прозрачным шлейфом устилающая пол, придаёт моему образу воздушности. Край свадебного покрова оторочен нежным кружевом и забрызган капельками горного хрусталя.
Мой образ выдержан до мелочей. Хоть сейчас на обложку журнала.
Ага, в номинации «Самая печальная невеста».
Я не хочу выходить за Ресовского — но он меня не спрашивает.
Мне остаётся лишь вздохнуть, взять букет и идти вниз.
Там уже ждёт Алёна Темникова. Волнуется. А ей нельзя. Но бедняжка в сотый раз проверяет свадебный сценарий. Всё расписано буквально по минутам.
Нас уже ждут у ЗАГСа. Лучший зал бракосочетаний арендован полностью. Больше никаких регистраций, кроме нашей.
Я вхожу внутрь — и добрая сотня глаз уставляется на меня. Кого здесь только нет — чиновники высшего звена, бизнесмены, политики, в общем, весь местный истеблишмент. Хищники. Из взгляды обгладывают меня до кости. Их шепотки гонят ледяные мурашки вдоль позвоночника.
Боже, став женой Ресовского, мне придётся жить среди этих пираний.
Хорошо, что он вовремя оборачивается. Установив зрительный контакт, становится легче дышать. Вернее, дышать снова тяжело, потому что в его глазах снова что-то такое… плотоядное, пожирающее. Но этот зверюга уже частично приручен. И поэтому не так страшен.
А когда моя ладонь ложится в его — я и вовсе обретаю уверенность.
И даже могу улыбнуться.
Дальше всё, как в тумане…
Пафосные слова регистратора, поддельные слёзы Элины Сергеевны — единственную дочь замуж отдаю, бесконечные фальшивые поздравления неизвестных мне людей…
И вспышки камер, от которых начинает мельтешить перед глазами.
Потом — фотосессия.
Мы — красивая эффектная пара. Фотографы и операторы довольны.
Ресторан, где мне и кусок в горло не идёт…
Наш танец…
Снова тосты… и голодные поцелуи Ресовского.
Скорее-скорее-скорее…
Я тороплю время. Мне хочется к Вадиму. Обнять любимого, вдохнуть его запах. А то мне кажется, я насквозь пропиталась терпко-свежим одеколоном Ресовского. А сам он отпечатался у меня на сетчатке. Так часто он сегодня брал моё лицо в ладони и заглядывал в глаза.
Что пытался прочесть?
Для него ничего нет.
— Пора, — шепчет Ресовский, подхватывая меня на руки.
Пора — щелкает в голове.
У тебя будет десять минут, — напоминает голос Вадима.
Ресторан — на первом этаже отеля «Мистраль». Наш этаж — целый этаж! — третий.
