На лице Ярослава впервые появляется намек на искреннее веселье.
— Съедобно. Ты не в ресторане, Вася.
Я пробую салат. Нежная, слабосоленая рыбка просто тает во рту, и желудок принимается довольно и громко урчать, требуя еще и еще. Не знаю уж, что тут намешано, но сочетание восхитительное.
Ярослав, тем временем, достает бутылку с алкоголем из бара, вздыхает, садится напротив меня и наливает себе карамельного цвета жидкость.
Выглядит он снова каким-то прибитым.
Глубоко задумчивым, что ли.
— Слушай, — мне не хочется его даже подкалывать. На самом деле это очень страшная ситуация — когда тебя хочет убить близкий человек. Мурашки по коже, стоит только подумать о таком,, — погоди грузиться. Может быть, это просто совпадение и твоя жена не хочет тебя убить.
— Моя жена хочет меня убить уже пять лет как, если не больше, — устало парирует Ярослав, — сейчас она ест салат. А что насчет моей невесты... ошибка исключена. К сожалению, она действительно желает от меня избавиться.
— Но зачем? — тихо произношу я, — это же ужасно глупо. Должны быть причины, чтобы беременная девушка хотела убить отца своего ребенка.
Мне кажется, не-бывший муж слегка морщится. Похоже, он хочет мне ответить, но не решается выдавать семейные тайны. Он и так сказал достаточно, чтобы офигеть и не суметь выфигеть обратно.
— К тому же, если продолжать быть совсем циничной, — добавляю я еще чуть тише, — то, чтобы стопроцентно унаследовать твое имущество, проще ребенка сперва доносить и родить. А то вдруг что-то произойдет в родах?.. Тогда она точно рискует остаться без всего. Даже ребенка не будет, который вступит в наследство.
— Василиса, — произносит коротко он, и я замолкаю, поняв, что говорю слишком страшные вещи.
— Извини. Пытаюсь ее оправдать.
— Не пытайся. Все проще. У нее есть другой мужчина, в которого она влюблена. Сейчас я даже не уверен, что ребенок от меня. Когда она только забеременела, я, зная, что у нее в роду есть некоторые наследственные заболевания, предложил сделать анализ до родов, чтобы их исключить. Она наотрез отказалась, — Ярослав резко выдыхает, — хотя, анализ безопасный. Просто сдается кровь. Но она слишком сильно взвилась. Сейчас мне кажется, что неспроста. По крови можно сделать и тест ДНК.
— Оу, — только и могу ответить я.
Потому что, ну что я скажу? Чужая душа — потемки, и если сейчас Ярослав стал вполне приличным, на мой взгляд, мужчиной, чтобы ему можно было спокойно рожать детей и быть рядом с ним счастливой женщиной, то не факт, что Милена так же думает. Может, второ кандидат в ее мужья намного круче по всем параметрам. Или там любовь до беспамятства.
— Она могла рассердиться, потому что была готова любить ребенка любым... — предлагаю осторожно я, а не-бывший муж прикрывает глаза.
— Я не предлагал ей аборт, если что не так. Просто к этому стоит быть готовым, вот и всё.
— Ясно, — шепчу я.
Надо же. Несколько дней назад я с завистью и злостью провожала их пару взглядом. Завидовала Милене. Завидовала Ярославу, чувствуя, что жизнь поступила со мной несправедливо.
Сейчас же ко мне пришло простое понимание, что за красивым фасадом иногда действительно скрывается полностью аварийное здание.
Черт. Я не думала об этом пять лет назад, и даже не сильно задумалась, когда успешные подруги вдруг начали расходиться со скандалом и слезами со своими богатыми парнями. Одному родители подыскали породистую невесту, другой, оказывается, был тираном и пьяницей, а еще погуливал налево.
Подруги не знали, сколько раз я плакала, глядя на их красивые фото в Инстаграме... А я не догадывалась даже, что они плакали в перерывах между этими фото.
И вот снова жизнь показывает мне обратную сторону красивой картинки. Не будь всей этой ситуации с разводом — и я бы с завистью вспоминала встречу с бывшим мужем и его невестой, не подозревая, какая жесть у них творится.
Телефон в кармане Ярослава внезапно коротко вибрирует. Он смотрит на экран и поднимается из-за стола.
— Ты куда? — растерянно спрашиваю я, снова бросив взгляд на его футболку. Вроде не мокрая в районе раны, — если что-то взять хочешь — скажи. Я принесу. Тебе лучше не дергаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он едва улыбается.
— Приехал нотариус и адвокат, —— поясняет он, и внезапно хмыкает в сторону, — если уж начали, надо довести дело до конца.
— А-а, — тяну я, снова утыкаясь в салат, — ну да.
Часть 14
— Так, — произносит адвокат, убирая документы, — ваша копия доверенности. Ваши паспорта. Пожалуйста.
— Мне нужно что-нибудь делать? — спрашиваю я, убирая документы на краешек стола, потому что больше мне некуда их деть, и разминаю с хрустом кисти рук.
— Нет, — качает головой адвокат, — как только я получу на руки решение суда, то передам его вам, чтобы вы забрали свидетельство о разводе. На этом все закончится.
— Ясно, — я киваю, — тогда спасибо вам большое. И хорошего вечера.
— Хорошего вечера, — тоже произносит Ярослав, смахивая свои копии документов на другой край.
Адвокат и нотариус синхронно кивают, пожимают руки Ярославу и поднимаются со своих мест, собираясь уходить.
Почти-бывший-муж тоже пытается дернуться, но я, останавливая его, кладу на его плечо руку.... которая смотрится тоненькой веточкой на фоне накачанного бицепса... черт, Ярослав, ну ты и здоровый стал!
— Я провожу и закрою дверь, сиди, — произношу я.
Задолбал уже скакать раненым оленем.
И ведь вправду олень — рога ему невестушка наставила.
Почти-уже-бывший-муж косится на меня, когда я внезапно тихо хрюкаю, едва сдержав смех.
Боже, Вася, ну нельзя же так! Нельзя смеяться над таким. Для человека это настоящая трагедия, без шуток. Я стискиваю зубы, чтобы не захихикать глупо, и, убрав с Ярослава руку, иду за адвокатом и нотариусом. Последний быстро впрыгивает в ботинки в прихожей и исчезает в ночи, махнув рукой на прощание. Зато толстяк-адвокат задерживается на пороге. В руках у меня внезапно оказывается визитка, которую он воровато запихивает и тихо, быстро произносит:
— Вашу проблему можно решить. Вы получите часть его имущества. Свяжитесь со мной, есть люди, которые будут заинтересованы помочь вам.
Развернувшись, он выходит за дверь.
«О-че-шу-еть» — проносится в голове, когда я пинком закрываю дверь и поворачиваю на ней замок. Какое милое у Ярослава окружение. Похожее на клубок ядовитых змей.
— И зачем ты встал? — интересуюсь я, возвращаясь на кухню и увидев, как Ярослав пихает посуду в посудомойку, — я бы могла это сделать за минуту.
Я подхожу к столу и кладу с хлопком перед Ярославом золотую визитку с выбитыми на ней черными буквами «Адвокат по семейным делам Герман Годонов». Кажется, кто-то потерял еще одну букву «н», правда, Герман?
— На, — произношу я, — ты в курсе, что твой адвокат — крыса?
— А пояснить свои слова? — хмуро отвечает он, забирая визитку и повертев ее в руках.
— Он предложил дать контакты людей, которые помогут мне оставить будущего бывшего мужа ни с чем.
Ярослав сминает визитку в кулаке и отшвыривает ее в сторону. На его лицо словно набегает тень.
— Ля... — ругается тихо он, — ты шутишь сейчас, надеюсь?
В ответ я приподнимаю брови. Шучу ли я? Конечно. Самое время для юмористического вечернего номера.
Поймав мой взгляд, Ярослав протяжно вздыхает.
— И почему я тебе верю?
— Потому что я всегда была предельно честна с тобой?
— Да. Особенно пять лет назад, когда называла меня ленивой гориллой.
Я пожимаю плечом. Как ему объяснить, что я действительно чувствовала себя тогда ужасно? Я безумно уставала на работе и иногда чувствовала разрушающее меня отчаяние, когда представляла, что так и проживу до самой старости — вечно взмыленная, с синяками под глазами, падающая в обмороки от усталости...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Может быть, если бы Ярослав тогда умел убеждать и говорить, а я — слушать, я бы дождалась позитивных изменений в нашем браке. И не так морально выматывалась бы. Нет вещи выматывающей больше, чем жизнь без надежды или, хотя бы, смутной цели впереди.
