Я жестом прошу его отвернуться, а потом скидываю халат, надевая джинсы и порванную блузку. Черт с ней, все равно под верхней одеждой не видно. Потом беру фен с полочки, быстро просушиваю волосы и выключаю его.
Ярослав по-прежнему стоит на входе в ванную, подпирая плечом косяк. Мне сложно понять, о чем он сейчас думает, потому что сама пытаюсь разобраться в своих чувствах, но смотрит на меня он с тенью усталости.
— Я тебя не буду силой удерживать, — произносит, наконец, он, а я просто киваю, — домой тебя отвезут. Скажи просто водителю адрес.
— Спасибо.
Перед тем, как уйти, я останавливаюсь на пороге возле Ярослава. Не знаю, что за черт меня дергает, но на прощание я поднимаю руку и как-то по-дурацки, словно мы еще в отношениях, провожу ладошкой ему по плечу. Чувствую, как он немного напрягается от моего прикосновения, и следом слышу тихий выдох.
— Поправляйся. И береги себя, — произношу я.
Черт. Вышло совсем драматично.
Только возле входной двери, когда я надеваю обувь, мелькает мысль, что надо было как-то попроще. Обозвать его, что ли, напоследок. Разрядить обстановку. Не дай бог между нами еще на долгие годы повиснет вот эта сцена последнего расставания. Чтоб я ворочалась ночами и думала «ой, а, может, стоило остаться?»
Да ну нафиг. И так проблем куча. Новый год на носу вот еще.
— Отвезите меня вот сюда, — я показываю водителю адрес на телефоне, и он кивает, заводит машину и включает климат-контроль. Убрав телефон, я устало откидываюсь на спинку и смотрю в окно, за которым мелькают снежинки.
У меня странное чувство. Словно я уезжаю, оставив где-то там частичку себя.
* * *
Весь следующий день я стараюсь загрузить себя, чтобы жизнь вошла в прежнее русло. Помогаю заселиться еще одному бедолаге, который ищет квартиру перед Новым годом, бегаю по магазинам, скупая подарки и сувениры для подруг и родственников. Когда я гляжу на счастливые лица людей, которые тащат домой елки и игрушечных Дедов Морозов, я стараюсь не представлять, как проведу Новый год в одиночестве. Точнее, с котярой в обнимку.
Боже, а куда податься? Все подруги у меня семейные женщины. Сестра... ну нет, не настолько мы близки с ней, чтобы праздновать вдвоем. Я ее не выдержу.
— Ваши документы можно увидеть? — вырывает меня из раздумий в магазине кассир, и я удивленно смотрю на нее. Она на меня — подозрительно, с прищуром. В руках у нее — бутылка вина, которую я придумала открыть на Новый год и распить, умывшись слезами.
— Мне... уже больше восемнадцати. Незаметно? — осторожно интересуюсь я, а она пожимает плечом.
— Да кто вас знает, девушка. Сейчас не поймешь по одному виду.
Я со вздохом лезу за паспортом, но в кармане натыкаюсь на пустоту. Так, стоп. Я вроде его тут всегда носила. Неужели выложила? Да нет, никогда не выкладываю документы. Украли?! Да нет, черт. Ехала я на такси, ни с кем в плотном контакте не была, чтобы незаметно вытащили.
Я вспоминаю вчерашний день. Черт. Эти амбалы Ярослава тащили меня кверху попой -— если паспорт выпал в этот момент, я не удивлюсь. Еще есть вероятность, что он выпал где-то в доме Ярослава, когда он меня раздевал после обморока.
— Ладно, не пробивайте вино, — бормочу я, складывая покупки. Надо позвонить почти бывшему мужу и спросить... хотя, не очень хочется.
Я ищу в телефоне номер, с которого мне звонили вчера и уговаривали приехать на встречу с не-бывшим мужем. Гудок, другой и человек берет трубку:
— Слушаю вас?
— Простите, это почти бывшая жена Ярослава. Мы вчера с вами созванивались. Не могли бы вы дать его номер? Мне нужно с ним связаться срочно.
— М... — задумчиво выдает человек, — давайте я лучше передам, чтобы он с вами связался. Но это случится не скоро. Он сейчас на Мальдивах. Просил беспокоить только по серьезным вопросам.
А... черт.
Я пару раз растерянно моргаю.
— Тогда не стоит, —— вырывается у меня, — простите за беспокойство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И отключаюсь.
Черт. У меня вырывается усмешка, когда я убираю телефон в карман. Мальдивы. Вроде бы там рожает его невеста? Зная теперь получше характер Ярослава — он не любит при личной встрече обсуждать измены. Получается, что-то изменилось в ситуации с Миленой? Что же... тогда мое вчерашнее решение уехать было действительно к лучшему. Было бы совсем паршиво, если бы мы решили вспомнить старые времена, и...
Я встряхиваю головой, прогоняя эти мысли. Потом вызываю такси и, когда сажусь в него, называю адрес сестры. Передам ей подарок перед Новым годом и напрягу ее купить вино мне, раз я паспорт потеряла. У нее как раз в том же доме винный магазин.
Такси приезжает к дому сестры спустя пятнадцать минут. Я выхожу, забрав пакеты, и топаю в сумерках от шлагбаума к ее подъезду — кому в голову пришло установить эту хрень? Только неудобство приносит.
Надеюсь, сестра будет дома. Или, хотя бы, ее муж...
— О, привет, — произносит сестра, открывая мне дверь, и я выдыхаю, протягивая ей пакет с подарком, который она тут же хватает, — вау! Это что, те самые кеды? Я обожаю тебя!
— С наступающим, — произношу я, когда она кидается мне на шею обниматься, — слушай, у меня к тебе просьба. Я потеряла паспорт, а мне нужно вино...поможешь купить? Не хочу Новый год трезвой встречать.
— А, да без проблем, — машет рукой сестра, — зайди пока, хоть кофе выпьем. Валерчик сгоняет в магазин пока. Валер!!!
Из спальни выглядывает муж сестры — в майке, почесывая свои громадные мышцы. Я скованно киваю ему. Черт, я могла бы позавидовать сестре, что отхватила такой экземпляр, только вот почему-то каждый раз, встречая его, я чувствую себя странно. Он меня чем-то напрягает. Несмотря на смазливое лицо и крутые мышцы.
— Сгоняй вниз , плиз, купи винишко хорошее, — поет сестра, — мы пока с Василисой попьем кофеек.
— Ага, — бурчит Валера. Проходит мимо меня, впихивает ноги в тапки и прямо так выходит за дверь.
— Что, придумала, где Новый год встречать будешь? — интересуется сестра, хватая меня под локоток и провожая на кухню. Там она сажает меня на стул и тянется за чашками, а я качаю в ответ головой.
— Дома, может.
— Одна?
— А с кем еще?
— Хоть на мероприятие какое сходи. Тебе не восемьдесят лет, чтобы в одиночестве встречать. Тебе с молоком?
— Не-е, — тяну я, бросая взгляд на кофеварку и замолкаю. Потому что она мне кажется смутно знакомой. Черт, погодите. Как это?
Я задумчиво рассматриваю серебряную поверхность. Сестра, конечно, далеко не чистюля, и кофеварка засралась знатно, стоя возле плиты, но вот эта потертость сбоку мне сильно знакома. Когда я покупала себе ту самую кофеварку, то умудрилась уронить ее между стеной и тумбой... и поймать вовремя, матерясь и выдернув так, что поцарапала ей бок.
Да ну не может быть!
— Эм.... — тяну я, — слушай, а откуда у тебя эта кофеварка?
— Какая, эта? — удивленно произносит сестра, и в ее голосе я не слышу ни капли фальши. То ли я дура, то ли... не знаю даже, — да Валерчик купил.А что?
— Давно?
— Да ну давно. Мне на день рождения. А ты не видела, что ли?
Нет, потому что к сестре я заскакивала всегда по-быстренькому -— что-то передать, что-то забрать. Не засиживались мы с ней.
Черт, на день рождения? День рождения у сестры в июне, а кофеварка у меня пропала... в мае.
— Ты чего, Василис?...
— Ну так, — снова тяну я, вздыхая, — вообще-то, это моя кофеварка. Которая пропала.
Сестра роняет челюсть.
— Что?
— У нее царапина на боку. Это я ее поставила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это... бред, — отмирает сестра, — нет, стой. Валера уже принес ее такой. В коробке. И ругался, что в магазине не проверил. Но мне было плевать, потому что я хотела тогда получше кофеварку...
— И чек, наверное, потерял... — грустно и иронично продолжаю я, — у меня, кстати, все документы сохранились. Наверняка можно какой-нибудь номер там сверить... уверена, что совпадет.
