Она говорила так искренне и страстно, что Данте захотелось крикнуть «Bravissima!», обнять ее и расцеловать в обе щеки. Но английские гены призывали к сдержанности. Анжелика просто злилась на воров, на себя за то, что позволила обмануть.
– Главное правило?
– Все, что выглядит безупречно, должно вызывать подозрение. Если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то, скорее всего, это неправда.
– Мы постоянно нарушаем это правило. На этом держится вся рекламная индустрия. Вы должны были влюбиться в эти апартаменты, и не только вы.
– Да. И не только в эти апартаменты. На том сайте было полно идеальных апартаментов и вилл. Специально для доверчивых простофиль.
– Не сомневаюсь. Ваш гражданский долг предупредить полицию, что этим летом их ждет наплыв озлобленных туристов, заплативших за несуществующее жилье. А может быть, удержать от ошибки других людей.
– Наверное. Я где-то читала, что в Милане женщины-полицейские носят высокие каблуки. Это правда?
– Есть только один способ выяснить это. Могу я считать это приглашением на свидание?
– Как, еще одно? Такими темпами мы точно… – Их взгляды встретились, воздух зазвенел от напряжения. – Да, можете.
– Хотите чего-нибудь еще? Чай, кофе, или спустимся вниз, найдем в холодильнике какой-нибудь десерт.
– Чай? Настоящий чай?
– Настоящий чай.
– Хорошо, теперь ваша очередь рассказывать.
– Что вы делаете? – удивился Данте, когда она принялась собирать посуду.
– У нас дома тот, кто готовит, освобождается от мытья посуды.
– Хорошее правило, но у меня посудомоечная машина.
Она скептически огляделась по сторонам. Неудивительно. Кроме старого холодильника, который он купил, переехав сюда, кухня оставалась почти такой же, как во времена Бабули. Одну стену почти полностью занимал сервант со старой посудой, в центре – большой семейный стол, в углу у дровяной печки примостилась пара старинных кресел. Этой печкой часто пользовались зимой, когда могли позволить себе топить только в одной комнате, поэтому гостиную оставляли до лучших времен. Данте любил кухню такой, как она есть, при этом не отвергая современные бытовые удобства.
– Здесь тоже двадцать первый век. – Он открыл дверь в большую комнату, когда-то кладовку, а теперь современную подсобку с санузлом. – Il bagno di servizio.
– Потрясающе! Вы взяли лучшее из двух миров.
– Рад, что вы оценили.
На Валентину это не произвело большого впечатления. Впрочем, неудивительно. После того как его отец показал ей свои апартаменты в Квадрилатеро д’Оро.
Данте ставил чайник, Анжелика загружала посуду в машину. Когда она двигалась, ее волосы, раскинувшиеся по плечам, поблескивали на свету, словно черный шелк.
– Снег валит вовсю. – Она посмотрела в окно. – Это надолго?
– К утру, возможно, растает или будет лежать несколько дней. – Однако, глядя в окно, он видел ее отражение. – Как бы там ни было, мы бессильны.
– Разве что порадоваться ему. Если бы моя мама была жива, вышла и слепила бы снеговика.
– Прямо сейчас?
– Конечно. Ночью может пойти дождь, и момент будет упущен. Однажды, когда пошел снег, она подняла нас среди ночи. Мы налепили снеговиков, устроили битву снежками, а потом она дала нам по банке горячего томатного супа, чтобы мы согрелись.
– И что, утром все растаяло?
– Нет, но мы опередили других детей. Она никогда не упускала случая повеселиться. Возможно, чувствовала, что ей отпущено немного, и хотела, чтобы у нас осталось как можно больше хороших воспоминаний.
– И вы поступаете так же? Следуете ее примеру?
– Всегда прощайся, как в последний раз. Живи так, словно каждый день последний.
– Хотите сказать, вы не прочь выйти на улицу и устроить снежную битву? – Он не желал вспоминать, как отдалились друг от друга они с отцом.
– А вы бы пошли? Шутка. День и без того выдался насыщенный.
– Да, и, похоже, первое впечатление от жизни в Изоле получилось не слишком благоприятным. С другой стороны, небольшое приключение тоже не лишнее, тем более что вы приехали в Италию за впечатлениями.
Теперь их глаза встретились в отражении в окне. Ему захотелось перевести часы назад, вернуть тот миг, когда ее язык коснулся его губы. Словно не выдержав напряжения, она повернулась к нему.
– Можете мне поверить – впечатлений масса.
– Вы устали. – Она не ответила ни да, ни нет на предложение занять комнату Лизы. Но даже если сомневалась, стоит ли оставаться, а он не знал, насколько разумно предлагать это, погода все за них решила. – Лиза отнесла ваш чемодан наверх.
На комоде стояла коробка с косметикой, рядом с кроватью лежала книга, под ней валялись туфли, будто их только что сняли и бросили там.
– Давно она живет с Джованни?
– Она приехала с ним из Мельбурна чуть больше года назад. Честно говоря, не думал, что их отношения выдержат ежедневные бытовые проблемы совместной жизни.
Хотя нельзя сказать, что его самого они смущают.
– Вы вкусили это на собственном опыте?
– Однажды подошел достаточно близко.
– Я даже не приближалась.
– Деревенские сплетни?
– Они бы меня не остановили.
– Нет?
Снег накрыл город покрывалом тишины, смягчив углы и придав всему видимость чистоты.
Анжелика прижала руки к стеклу и вздохнула:
– Я люблю снег. – Ее голос звучал мягко, как если бы в окно ударилась огромная снежинка. Данте ничего не мог с собой поделать, повернулся и посмотрел на нее. – Кажется, что оказался в другом мире – там, где время не в счет.
Даже стоя у холодного окна и не касаясь, она чувствовала тепло Данте. Все чувства обострились, как у зверя, она почти слышала стук его сердца, вторивший ее пульсу, почти чувствовала запах феромонов, витавший в воздухе. Хотелось вытащить рубашку из брюк и потереться щекой о его грудь, по-кошачьи помечая своим запахом.
Все, что произошло потом, виделось Джели, как в замедленной съемке. Медленно подняв руку, Данте потянулся к ней. В ожидании его прикосновения она ощутила легкое покалывание на коже. Губы сделались горячими и, казалось, разбухли вдвое. Щека сама собой потянулась к теплу его руки, но прикосновения не последовало. Вместо этого раздался щелчок. Это он, протянув руку у нее над головой, закрыл одну из ставен. «Не-е-ет!» – казалось, кричала каждая клеточка ее тела.
– В моей комнате все удобства, так что ванная в вашем распоряжении. Горячей воды много, вас никто не побеспокоит, даже если захотите мокнуть там весь день.
Никто не побеспокоит? Он что, с ума сошел? Она уже обеспокоена сверх всякой меры.
Ей негде жить, она потеряла деньги, а думает лишь о том, как будет целоваться с Данте Веттори, расстегивать пуговицы его рубашки, ощущать теплое тело, чувствовать, как длинные пальцы обхватывают ее грудь.
Щелк, и вторая ставня закрыла комнату от завораживающего кружения снежинок, мгновенно вернув Джели к реальности.
– Спасибо.
– Если вам что-нибудь понадобится, я внизу, в кабинете. Надо заняться бумагами.
– Я не дала вам спокойно поработать?
– Когда вы пришли, я только закончил есть. Поэтому и оказался в баре. Вы знаете, где что находится, будьте как дома.
– Данте, спасибо вам.
В ответ он едва заметно кивнул:
– Увидимся завтра утром.
Джели не двигалась, пока не услышала звук закрывшейся двери, только потом ее плечи резко поникли. Как случилось, что всего через час или два после многообещающего жгучего поцелуя они вдруг ощутили неловкость?
Взглянув на часы, Джели увидела ответ. За это короткое время произошло слишком много всего.
Если бы не столь внезапное и драматическое появление котенка, они могли бы спокойно сидеть за ужином. Данте объяснил бы ситуацию с апартаментами, помог подыскать комнату на ночь, а завтра она зашла бы сюда поблагодарить его и, возможно… Возможно, искра влечения, вспыхнувшая между ними, разгорелась бы ярче.
Вместо этого они метались между приступами жаркого желания и скованностью в попытке скрыть то, что уже стало очевидным.
Ее мать, черные шляпы. Господи, с чего вдруг она разоткровенничалась? А фазан? Джели никому не говорила о нем с тех пор, как сестры, вернувшись домой, застали их с бабушкой поющими заупокойные гимны у плетистой розы, рядом с которой нашла последний приют злосчастная птица.
– Dio. – Данте достал бутылку граппы. Казалось, образ Анжелики, стоявшей, прижав руки к оконному стеклу, прожег дыру в его мозгу.
Налив немного, он проглотил все одним глотком и на мгновение замер, чувствуя, как тепло разливается по жилам.
Так близко. Он был так близко от нее, что почти почувствовал, как ее щека тянулась к нему, губы стали мягче, глаза закрылись в предвкушении повторения поцелуя. Данте сжал руку в кулак, пытаясь отогнать наваждение.
