Чесония: перед тем как забраться в могилу. Ты залезла в шкаф…
Мирела: Да, залезла, и что? А вы? Убежали и оставили его одного с этой испорченной…
Помпилий: Кстати, как тебе пришла эта мысль?
Мирела: А что такая великая идея? Я хотела тебя защитить.
Помпилий: Защитить меня? Из шкафа?
Мирела: НУ нет…не знаю, я чувствовала, что должна быть поблизости, чтобы прийти на помощь тебе..
Чесония: И как бы ты это сделала? Выскочила бы с о скалкой? Обдала бы водой? Связала бы блядину?
Мирела: Да что ты привязалась к этой истории со шкафом?
Чесония: Я не привязалась.
Мирела: Нет, привязываешься! И ты и Ванда всю жизнь считали меня дуррой. Выставляли меня вперед, когда нужна была дура. Кто это сказал? Мирела. Кто предложил это? Это Мирела, а не мы. Я попадала, а вы хитренько хихикали. Кто попросит папу оставить нас еще на ночь в лагере? Мирела, она знает как к нему подступиться… Алло, папочка, можно мы еще останемся? Конечно, мои козочки, но только Сонечка иЛаванда, а Мирела — домой, ты еще маленькая.
Чесония: Хоть убей не помню.
Мирела: Молодежный лагерь, когда мы встречались с кубинской делегацией.
Чесония: Ах да, вспомнила…Постой, как же его звали? Твоего приятеля?
Мирела: (пристыжено) Оставь, прошу тебя…
Чесония: Джордж Эстебан Рамон, вспомнила. И как он пел «Ла палома»!
Обе начинают тихонько напевать «Ла палома»
Помпилий: Вы долго тут собираетесь сидеть?
Чесония: нет, если ты нам кое-что пообещаешь.
Помпилий: Я ничего не собираюсь обещать.
Чесония: Тогда мы не уйдем.
Помпилий: Ваше дело.(включает видеокамеру). Я вернулся. И нашел на диване Мирелу и Чезонию. Тетушка Ванда, не пугайся. Твои сестры частенько навещают меня в последнее время. Наверняка вы их не видите, но они здесь. Смотри: здесь — Мирела, а вот здесь — Чезония. (обращаясь к обеим тетушкам) НУ что вы — не поздороваетесь? (Чезония и Мирела кивают головой) Вот поздоровались — кивнули головой. (К Чезонии и Мирелле) И не скажете «добрый день»?
Чесония: Добрый день.
Мирела: Добрый день.
Помпилий: Вы не слышите их, да? Они сказали «добрый день». Сегодня Чезония и Мирела пришли увидеть Лили.
Мирела: Неправда, нас это не волнует. Мы пришли за другим.
Помпилий: (в камеру) Мирела говорит, что они пришли за другим. Зачем вы пришли?
Чесония: (шепотом) Ты очень хорошо знаешь, зачем ….
Помпилий: Тетушка Соня, не бойся, все равно тебя не видно и не слышно. Скажи ясно и четко.
Чесония: Мы пришли чтобы… чтобы ты не натворил глупостей, Помпица…
Помпилий: (в камеру) Пришли, чтобы я не натворил глупостей, говорит Чезония.(пауза) Но разве самоубийство с моем случае — глупость? Нет, нет, давайте подумаем. Знаю, что это грех, что нужно нести свой крест, бла-бла-бла и тра-ля-ля. В умных книгах написано, что человек самое совершенно создание, потому что бог создал его по образу и подобию своему.
И теперь все смотрим на меня!
Пам-пам-пам!
Итак, то, что вы видите — совершенное создание Господа. Значит, так выглядит Бог? Какова его идея в моем случае? Какое я послание? Что Он хочет показать этой могилой из сала, которой я являюсь? К чьей совести Он хочет таким образом воззвать? Какую жертву должен я принести, чтобы божественное оставило меня в покое и не грузило жиром по самое немогу? Что это, люди добрые? Знаете, что я думаю? Что всеблагой наш Господь Бог все же лоханулся…
Нет, прекрасный старичок с белой бородой, мастерящий человечков из живого пластилина, не обидится на меня. Наоборот, обрадуется, что я самоудалился.
Это мой совет толстякам и толстушкам. Самоудалитесь! Что вам делать на этой планете по имени Голливуд?
Кто не выглядит как Джордж Клуни или Люси Ли — вам остается только повеситься.
Все, кто толще Брэда Питта, должен перерезать себе горло, а все кто некрасивей Анджелины Джоли пусть вскроют себе вены.
У кого больше шестидесяти килограммов, должны явиться в полицейский участок для расстрела. Граждане, не позволяйте толстякам свободно разгуливать среди нас! Стране нужно мыло! Бах-бах!
Пауза
Мирела: Как ты красиво рассказываешь, Помпица…
Чесония: Но Богу ты зря предъявляешь…
Помпилий: (говорит в видеокамеру) Чезония говорит, чтобы я не приставал к Богу…Почему, Чезония? Он пошлет меня в Ад? Кстати, раз уже зашел этот разговор: как там в аду? Или в раю? Вы куда попали?
Мирела: А ты как думаешь?
Помпилий: Я думаю, что вы в раю. Какие пакости вы сделали миру? Откармливание меня вряд ли такое уж большое преступление. НУ — как расскажите, кто вас встречал — святой Петр? Это правда, что он стоит на воротах рая со списком добрых дел и грехов, сотворенных на земле, и задает вопросы типа: ты ела скоромное, дочь моя? (смеется)
Чесония: Лучше бы ты не любопытствовал по этому поводу.
Помпилий: (в камеру) Хоть режь — не хотят они отвечатьна этот вопрос. Резко становятся таинственными и молчат как рыба об лед. Думаю, там не кайфово, иначе они сказали бы.(к тетушкам) Скажите, там клево или нет? Хотя бы кивните, если вам нельзя говорить об этом.
Тетушки поднимаются с дивана заметно расстроенными
Мирела: Нам пора.
Чесония: Мы любим тебя, племянничек. Позаботься о нашей сестре, она совсем старенькая, бедняжка…
Тетушки исчезают
Помпилий: Исчезли. Постоянно так делают. Появляются, посидят-посидят и исчезают. Первый раз появились в госпитале, год назад. «Привет, Помпицэ!». Я стучал зубами целый день. Потом привык. Знаю, знаю, что вы подумали…Неважно…(длинная пауза)… В конце концов — что дальше? Ну…финальный жест. Финальный жест? Вы его не увидите….Я вспомнил историю пятнадцатилетней давности. Я был студентом и меня с еще тремя сокурсниками послали в район наладить компьютерную сеть. Как бы преддипломная практика. Было очень прикольно, нужно было учить крестьян пользоваться компьютерами. Просто капец! Вечером я возвращался после одного дела и шел мимо булочной. Господи, и вдруг как ударил в нос мне аромат свежеиспеченного хлеба! Такой сильный и вкуснющий, что у меня закружилась голова. Я был как акула, почуявшая запах крови. Я наверное убил бы кого-нибудь за корочку хлеба. Калитка была приоткрыта, я вошел. Я захлебывался слюной. Но едва я вошел, на меня бросились псы, хорошо, что появились и сторожа, мужчина и женщина.
«В чем дело, шеф?» спросил мужчина. В руке у него была дубинка.
Дайте мне кусочек хлеба.
Они долго смотрели на меня, потом женщина с жалостью вздохнула из глубины своего живота, зашла в пекарню и принесла горячую булку.
Женщина украдкой посмеивалась, а потом я услышал, как мужчина сказал: «Если б я стал таким толстым, то повесился бы».
Пауза
Я не нашел во всем доме места, куда прицепить веревку. С моим-то весом…
Звонит домофон
Кто-то звонит по домофону. Секунду.
Выходит, нажимает кнопку домофона
Кто там?
Мужской голос: «Пицца»
Заходите.
Возвращается к камере
Я забыл. Как в американских фильмах — «последнее желание приговоренного». Я заказал пиццу. Последнюю пиццу. Как еще по-другому мог завершить эту хохму под названием жизнь? Именно я. Хорошим столом, ясное дело. Поем и потом — это…алиллуйя. Вам кажется это пошлостью? Мне — нет.
Звонок в двери
Принесли.
Выходит в прихожую и возвращается с пиццей в коробке, открывает ее, берет кусок и начинает есть
Кстати, вы какую эпитафию хотели бы видеть на моей могиле? «Помпилиу Мунтяну, 1967–2006. Спи спокойно, мы тебя никогда не забудем»? Или: «Ты ушел навсегда и оставил в наших душах огромную пустоту, Помпицэ. Наше горе не знает границ».
Банально.
Я бы выбрал что-нибудь типа: «Прохожий, остановись! Здесь покоится раб Божий Кабан-Барбан, чудак, взращенный и воспитанный тремя тетушками, выпускник без диплома факультета электроники. Его жизнь была пшиком. Вали дальше, прохожий — здесь нет ничего интересного»…
