Иссиня-черное майское небо с крупными мохнатыми звездами низко нависло над пустынной трассой. Где-то совсем низко, над самой головой сверкали огненно-голубые предгрозовые зарницы, и отсветы их причудливыми тенями ложились на унылое, ровное шоссе.
Машин почти не было: лишь изредка где-то далеко слышался низкий, расплывчатый шум автомобильного двигателя, гулко разносившийся по дороге, и только спустя некоторое время на трассу из непроницаемо-чернильной темноты выплывал тяжелый "КамАЗ" с крытой фурой, унося с собой кроваво-красные огоньки габаритных огней.
Невысокий, коротко стриженный мужчина упорно шел вдоль ночного шоссе Курган - Тюмень. Едва заслышав позади шум мотора, он всякий раз быстро, но без суеты сворачивал в сторону, чтобы не привлекать внимания: одинокий путник, бредущий далеко за полночь в пятидесяти километрах от города, не может не вызвать подозрений.
Мелькнул полустертый дорожный указатель "Памятное - 14 км", и путник, заметив впереди тусклый свет фар большегрузных автомобилей, стоявших на обочине, остановился. Чтобы не быть замеченным, отошел в сторону, напряженно вглядываясь вперед.
Пока все шло по плану - так, как Саша Солоник и рассчитывал.
А план был прост - после побега из здания суда следовало как можно быстрей исчезнуть из города, ставшего для него мышеловкой. Ловушка не успела захлопнуться - ему удалосьтаки в последний момент выбраться из Кургана пешком. Уже за городом дождался захода солнца в полуразрушенном станционном домике, далее двинулся налегке: голосовать, просить подвезти означало бы подвергать себя ненужной опасности.
Нервы взвинчены до последнего - прежде всего из-за осознания собственной беспомощности. Зверь, уходящий от егерей, и то был бы куда в более выгодном положении. У зверя - зубы, клыки, когти, а у него даже перочинного ножика с собой нет. Кто же знал тогда, перед судом, что все сложится так жутко и неправдоподобно...
Беглец взглянул на часы - фосфоресцирующие стрелки "Командирских" показывали десять минут третьего. Идти до Тюмени пешком более ста пятидесяти километров - чистое безумие.
Надо искать выход. Саша прищурился - метрах в пятидесяти, съехав с шоссе, стояли несколько "КрАЗов", "КамАЗов" и "МАЗов" с огромными фурами, разукрашенными надписями "Совтрансавто". Водители, расставив на огромных передних бамперах бутылки и стаканы, разложив на коленях пакеты с дешевой колбасой, воблой, тушенкой, заслуженно закусывали. Между машинами тлели угли костра - в темноте они выглядели неестественно яркими.
Иногда непроницаемую тьму ночи падучей огненно-алой звездочкой прорезал сигаретный окурок, и едкий табачный дым доносился до обостренного обоняния Солоника, неприятно щекоча ноздри.
Человек, попав в затруднительное положение, всегда подсознательно тянется к людям. Наверное, именно потому беглец решил подойти к дальнобойщикам, тем более что ментов среди них в столь позднее время не могло быть наверняка.
Прячась в редколесье, осторожно приблизился - теперь он мог рассмотреть водителей вблизи. Спокойная, дружественная обстановка, обстоятельные профессиональные разговоры о дешевых "плечевых" телках, снимающихся на трассе, о левом грузе, алчных гаишниках, о достоинствах и недостатках машин - короче, классика жанра: водители на привале. Да и сами машины не вызывали подозрения. Номера в основном тюменские, свердловские, омские. Какие уж тут менты, откуда им взяться?
Стараясь казаться невозмутимым и чуть беспечным, Саша вышел к машинам.
- Добрый вечер, мужики, - простецким голосом поздоровался он. - Можно к вам?
Мужчинам, заслуженно отдыхающим и закусывающим, да еще ночью, да еще под открытым небом, всегда свойственны сдержанное благодушие и гостеприимство. И эти водители не были исключением. Да и неудобно как-то не пригласить запоздалого путника к импровизированному столу, к огоньку, не угостить тушенкой и воблой, не расспросить, кто он таков и что заставило его в столь позднее время оказаться на пустынной трассе...
Спустя минуту-другую Солоник, не показывая виду, что страшно проголодался, неторопливо ужинал и рассказывал только что придуманную историю. Мол, работает он вахтовым методом в геологоразведочной партии, отдыхал после очередной смены дома, в поселке, тут неподалеку, а в Тюмени жена на сносях. И надо же такому случиться: только что получил телеграмму она родила мальчика! Вот он и сорвался на ночь глядя. Думал, на рейсовый автобус успеет, но не вышло... Ничего, ради такого случая можно и пешком пройтись.
История выглядела весьма правдоподобно, объясняя и ночной поход вдоль трассы, и взволнованность. Сентиментальность ситуации полностью снимала возможные подозрения, а кроме того, вызывала подсознательное уважение и сочувствие: настоящий мужик, дождался наследника и теперь, ночью, пешком топает к жене и новорожденному.
Водилы, расчувствовавшись, даже предложили выпить неразведенного спирта, но счастливый отец отказался наотрез: как же в таком виде в роддом он явится?!
Огромный темно-зеленый "МАЗ" с омским номером должен отправляться, как сказал его водитель, через час. Уважение дальнобойщика простиралось так далеко, что он предложил подкинуть ночного путника до самой Тюмени. Саша, с трудом сдерживая радость, естественно, согласился.
Главным теперь было добраться до границы Тюменской области. Розыск, если он и объявлен, действует пока только на территории Курганской области. Местное милицейское начальство не стало выставлять себя на посмешище: утратили бдительность, осужденные у них прямо из зала суда бегают?! А не доезжая небольшого поселка Салобаево, начинается власть тюменских ментов, которым, как наверняка знал бывший сержант МВД, глубоко наплевать на соседнюю курганскую милицию и ее начальство.
Спустя несколько минут Солоник, морщась от острых запахов солярки, махорки, сухой пряной колбасы, прогорклого сала и свежеразлитого керосина, которые наполняли кабину "МАЗа", ехал по направлению к Тюмени.
- Слышь, мужик, а ты не знаешь, что это за бандит такой сбежал? - неожиданно спросил водитель, невысокий, щуплый молодой человек, вглядываясь в темную расплывчатую перспективу ночной трассы.
- Откуда сбежал? - стараясь казаться невозмутимым, поджал губы ночной пассажир.
- Да не знаю откуда, из тюрьмы, наверное, - дальнобой чиркнул зажигалкой, и тусклый огонек сигареты осветил его лицо. - Я когда засветло из Кургана выезжал, мусора два раза тормозили - мол, нет ли чего подозрительного? Ничего не слыхал?
Саша передернул плечами.
- Откуда? Мне теперь еще о беглых бандитах думать. Другие проблемы...
- Понимаю...
Некоторое время ехали молча. Солоник, пристально вглядываясь в темноту, прикидывал, будет ли ментовский кордон на границе областей или нет, и что следует предпринять, если мусора все-таки там торчат.
А водитель продолжал взволновавшую его тему:
- Я сейчас с мужиками об этом уголовнике базарил - те говорят, будто бы он двоих конвоиров убил и автомат с патронами прихватил.
- Все может быть, - равнодушно пожал плечами Саша. - Времена такие...
- Все равно поймают, - дальнобойщик, стряхнув пепел с окурка себе под ноги, бросил внимательный взгляд на спутника. - Как ты думаешь?
- Думаю, что нет, - неожиданно для самого себя ответил Солоник.
- Почему?
- Если с автоматом - хрен там поймают. Штук пять мусоров положит, а последнюю пулю - себе. Живым не дастся. Я б на его месте так и сделал, совершенно искренне закончил он.
Тяжелый "МАЗ", освещая пустынное пространство перед собой мощными галогенными фарами, катил неторопливо - не быстрей пятидесяти километров в час, но до границы с Тюменской областью оставалось все меньше и меньше.
А если там действительно менты?
- Ребенок у тебя первый?
- Что? - не понял спутник, всецело поглощенный собственными размышлениями.
- Я говорю - первенец, или как?
- Ага, - Саша, натянуто улыбнувшись, обернулся к водителю.
- Ну щас небось месяц бухать будешь с радости, - в голосе сидевшего за рулем послышалась неприкрытая зависть. - Помню, когда у меня мой Ванька родился, так мы с мужиками в автоколонне не просыхали. Водяра кончилась - самогон бухали, первач вышел - два аккумулятора на спиртяру поменяли!
Нехитрый разговор о неизбежной в таких случаях законной пьянке неожиданно натолкнул на спасительную мысль.
- Слышь, приятель, у меня братан двоюродный служит в ГАИ сержантом. Хороший мужик, только пьет сильно, - со скрытой горечью за братана, избравшего неправильный жизненный путь, сказал Саша. - Наверняка сейчас тут дежурит. Может, и нас тормознет.
- Ну так что? - руки водителя лежали на потрескавшемся руле уверенно, и уверенность дальнобоя почему-то передалась и Солонику.
- Может быть, родичи уже и ему позвонили. Заставит выйти, бухать с ним надо будет дня три... Сам понимаешь - просто так не отстанет.
