– Знаешь, как острая лапша до костей пробирает? Вообще класс, – улыбаясь, сказал проснувшийся Сону.
Сердце Сонби каждый раз сжималось, когда он смотрел в невинные глаза брата.
«Нет, это не может быть правдой. Как у выпускников Сеульского национального университета мог родиться такой ребенок? У папы IQ сто шестьдесят, а у моего брата всего пятьдесят».
Умственную отсталость Сону диагностировали в первом классе. Обычно он молчал, а в глазах у него не было блеска, но никто в семье не думал, что у Сону могут быть какие-то отклонения. Все считали его просто милым мальчуганом, который делает много глупостей.
Но когда Сону пошел в школу, стало заметно, как сильно он отличается от одноклассников. Сколько с ним ни занимались, он научился только писать цифры от 1 до 5 и ни на чем не мог сосредоточиться больше десяти минут, будь то математика, корейский или другой предмет. Тогда классный руководитель посоветовал сдать тест. И эмоциональный, и умственный интеллект оказались на уровне шестидесяти баллов – на десять пунктов выше нижней границы нормы.
Через неделю они поехали в самую крупную больницу Сеула на повторное обследование. На этот раз результат теста на уровень интеллекта составил пятьдесят баллов. Мальчику поставили диагноз: умственная отсталость. Отец не осмелился требовать еще одного тестирования.
«Благодаря Сону я теперь могу получать льготы и купить машину на дизеле, ее заправлять дешевле», – сказал он тогда. Но у него не было денег даже на недорогую машину.
Однажды Сонби вернулся домой раньше обычного и увидел, что в середине дня отец пьет сочжу и разговаривает сам с собой.
«Ну да, вот какая горькая наша жизнь! Или это сочжу слишком горькая? Дизельный, ага, как же!»
Вскоре он совсем опьянел и растянулся на кровати. Сонби впервые испугался за свое будущее, увидев отца в таком состоянии. Между ним и младшим братом был всего год разницы в возрасте. Сонби тогда только перешел во второй класс.
«А-а-а! Ха-ха-ха! А-а-а!»
Чем громче кричал отец, тем большую безысходность ощущал Сонби, подсматривая за ним через щелку приоткрытой двери. Ему казалось, что его засасывает болотная трясина. С того дня мир потерял для него краски. Он ненавидел счастливых людей.
Комнату наполнил запах лапши. Сонби схватил свой рюкзак.
– Братик, давай покушаем, а потом вместе пойдем! – сказал Сону, вставая из-за стола с пластиковой вилкой в руках.
– Прости, я сегодня дежурный в классе, надо пораньше прийти, – соврал Сонби и поспешно вышел.
Словно вор, спускался он по ступенькам.
«Я устал от нашей дурацкой семьи! Если бы не брат, я бы давно ушел!» И Сонби сломя голову побежал по улице.
Было еще совсем рано, но строительные работы на территории школы уже начались. Воздух сотрясал шум экскаваторов. Сонби в одиночестве сидел в классе и решал задачи, что привлекло внимание учителей, которые уже пришли на работу.
– Ты все учишься, – дружелюбно посмотрела на него учительница Сон.
Сонби не ожидал ее появления, но вежливо поздоровался. Учительница придвинула стул к его парте.
– Почему вы сегодня так рано…
– А может, у нас с тобой телепатическая связь? – улыбнулась она.
Сонби покраснел.
– Понимаю, я не должна такое говорить, но я тебя очень уважаю.
– Уважаете? Но почему?
– Иногда я пытаюсь представить, как бы я жила, если бы мне пришлось заботиться о больном брате, без мамы, не получая поддержки от отца. Я бы на твоем месте не справилась – а ты еще и лучший ученик школы. Как ты все это выдерживаешь?
На самом деле Сонби чувствовал себя беспомощным. Большинство взрослых, в том числе и учительница Сон, относились к нему с особым вниманием. Его считали образцовым учеником, который заботится о больном брате, но был ли он настолько образцовым? Да еще и это дурацкое имя, выбранное отцом. Его следовало бы назвать Ёдзо, как героя книги «Исповедь “неполноценного” человека»[20].
Ёдзо специально вел себя странно, чтобы взрослые умилялись. Всякий раз, когда он нарочно делал глупость, они заливались смехом. Например, на уроке физкультуры в тот раз он, как обычно, устроил клоунаду. Он чувствовал себя глупцом, когда притворялся, что хватается за перекладину. Но на самом деле он все детально просчитывал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На уроке физкультуры Ёдзо велели упражняться на перекладине. Он подошел к ней, состроил самое невинное лицо, на какое только был способен, совершил прыжок в длину, шлепнувшись задом в песок. Это оказалось явной оплошностью. Все, конечно, засмеялись. Он, улыбаясь, встал, но тут к нему подошел мальчик, похожий на Сону, и тихо сказал:
«Это ты нарочно. Нарочно»[21].
Прочитав это, Сонби закрыл книгу. Он не мог продолжать, лицо горело. Его трясло так, будто он зимой вышел на улицу раздетым. Он с ужасом представил день, когда его маска образцового ученика будет сброшена. Осталось недолго. Сонби только и думал о том, чтобы как можно скорее уехать из Кореи.
– Готовишься к вступительному экзамену в школу при Национальной военной академии? – участливо спросила учительница Сон.
Сонби кивнул.
– Хорошо, если тебя возьмут, это будет честью для школы Чонмун. Но нам будет тебя не хватать.
В нашем районе тоже много хороших школ. А военная академия – за пределами Сеула, все ее учащиеся живут в общежитии. Мне будет очень жаль, если я больше не смогу тебя видеть.
Сонби молчал. Учительница посмотрела на него и мягко добавила:
– Но это твой единственный шанс, ты сможешь учиться бесплатно.
Если идти в школу по прописке, вероятнее всего, его отправят в Сонбук. Эта школа была одной из немногих, в которой был коррекционный класс для брата. Отец не хотел уезжать из этого района, чтобы у сыновей была возможность учиться вместе. В отличие от Сонби, который только и мечтал уехать. А школа при Национальной военной академии дает возможность учиться за границей. Поступив туда, он сможет потом поехать в США или Германию.
– С твоими оценками ты легко пройдешь. Единственное – я беспокоюсь о… – Учительница Сон с сожалением посмотрела на него. – У тебя недостаточно баллов по волонтерству.
Сонби замер. Учительница потрепала его по плечу, словно пыталась растопить лед, сковавший мальчика.
– У меня есть знакомый, он, когда в университете учился, взял академический отпуск и ушел в армию. Так вот, он говорит, сейчас к военнослужащим особое отношение. Они даже придумали систему материальной и эмоциональной поддержки для тех, кому тяжело адаптироваться к армейской жизни.
Сонби впервые слышал, чтобы учительница заговорила о карьере военного. Он недоверчиво покачал головой. «Ну да, еще скажите, что в армии в футбол играют». К счастью, до этого не дошло. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ее слова.
– Раз ты хочешь поступить в ту школу, может, возьмешь шефство над Ким Пом?
– Что?
– Если поможешь ей влиться в коллектив, я повышу твою оценку за волонтерство, обещаю.
У Сонби в голове крутилось лишь одно: «Ким Пом? Гостья из прошлого? Та, что пришла в ханбоке? Местная сумасшедшая? Предлагаете мне за ней присматривать?»
Сейчас она уже ходила на уроки в школьной форме, но ее ханбок прочно засел в памяти одноклассников. Сперва Сонби вообще подумал, что она родом из Северной Кореи, жила в Японии, а теперь приехала учиться по обмену. В любом случае эта новенькая явно не от мира сего. Чего только стоит «Список приговоренных к смерти» и кнут. Эта Пом уже успела натворить дел в школе!
– Извините, помочь любому другому ученику – с радостью, но только не ей.
Учительница Сон разочарованно кивнула и тяжело вздохнула:
– Не извиняйся. Если честно, я попросила тебя, потому что сама с ней не справляюсь. Решила поручить кому-то ответственному. Какой из меня после всего этого учитель.
Она обладала особой способностью – заставлять людей чувствовать себя не в своей тарелке. Сонби смотрел на учительницу, которая признавала свою несостоятельность, и не понимал, что ему делать. «Может, в знак поддержки похлопать ее по плечу?»
