Мотоцикл остановился у тропинки, ведущей к парадной двери.
На спине мотоциклиста висел розовый рюкзак.
Не слезая с мотоцикла, не снимая пластмассовых очков, мотоциклист окинул их долгим взглядом.
Потом мотоциклист поднял очки на шлем, снял его и тряхнул длинными волосами.
— Быстро вы приехали, инспектор Флинн.
— А вы, простите, кто?
— Сасси Флеминг, — представилась дама на мотоцикле.
— Сасси, значит?
— Я, должно быть, вдова. Скорее всего. Я только что узнала об этом.
— Так вы — жена судьи Флеминга? — воскликнул Гроувер.
Она пристально посмотрела на него.
— Вдова Флеминг.
Слезла с мотоцикла, по тропинке направилась к ним.
— Плохие новости распространяются быстро. Я думала, до вашего приезда у меня будет час или два. — Она открыла дверь, знаком пригласила их войти. — Давно ждете?
Они промолчали.
Флинн наблюдал, как она сняла рюкзак, бросила на стул. Расстегнула до пояса «молнию» нейлонового комбинезона.
Повернулась к ним, глубоко вдохнула, уперлась руками в бока и посмотрела Флинну в глаза.
— Так что?
Флинн углядел крошечную зеленую точку в радужке ее левого глаза.
Побледнев, с чуть дрожащим подбородком, она прошла в гостиную. Остановилась у раздвижной двери, выходящей в сад.
Гроувер достал блокнот и ручку.
— Ваше полное имя? — спросил он.
— Сара Филлипс Флеминг, она же Сасси Филлипс, она же Сасси Флеминг, она же миссис Чарлз Флеминг, а также мисс Филлипс, миссис Флеминг, доктор Филлипс, доктор Флеминг. — Повернувшись к ним, она продолжила: — Адрес? Усадьба «Мидоуз», Вуд-Лейн, Кендолл-Грин, Массачусетс. Женщина, белая. Возраст? Тридцать один год. Гражданка США? Да. Род деятельности? Учитель. Никаких особых примет. — У нее повлажнели глаза. — Ранее не арестовывалась и не представала перед судом. Местопребывание в момент совершения преступления? Находилась с мужем в аэропорту до половины второго ночи, потом поехала домой и легла спать.
— Я должен предупредить вас… — начал Гроувер.
— Что все, сказанное мною, может использоваться в суде против меня, далее по тексту. — Слезы потекли из ее глаз. — Позволите, я покину вас на пару минут?
— Разумеется, — кивнул Флинн.
— Извините, — вернулась она меньше чем через пять минут. — Сейчас я, пожалуй, изумлена больше других. Прошлым вечером мы были такие счастливые.
Они слышали, как бежала вода в раковине.
Она расчесала волосы, сняла комбинезон. Вышла к ним в брючках и свитере под горло.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросила она.
— Спасибо, не надо, — ответил Флинн.
— А как насчет ленча? Я вот поесть не успела. Впрочем, мне сейчас нельзя даже шерри. Алкоголь только усиливает шок. Может, вы выпьете за меня виски?
— Я его практически не пью, — ответил Флинн. — А Гроувер не заслуживает.
Она дружелюбно улыбнулась Гроуверу.
— Вы — сержант Уилен, не так ли?
Гроувера проняло.
— Да, мэм.
— Как идут дела в Олд-Рекордс-Билдинг? Скучновато, верно?
Гроувер коротко глянул на Флинна.
— На вас работает лейтенант Конкэннон, — Сасси смотрела уже на Флинна. — Разумеется, неофициально.
— Вы знаете лейтенанта Конкэннона? — спросил Флинн.
— Я разговаривала с ним по телефону. Настоящий мыслитель. Забавное это учреждение, полиция. Как только тело травмируется, его обладателя отправляют в отставку. Отсюда понятно, как ценится в полиции ум. Извините, что не предложила вам присесть. Я хочу постоять. — Она посмотрела на сад. — А еще лучше выйти в сад и повозиться с землей. — Она вновь взглянула в сторону усевшегося на диван Флинна. — По крайней мере, мне повезло, что арестовывать меня приехал Упрямец Флинн. Так вас называют? Упрямец Флинн?
— Откуда вы нас знаете? — спросил Флинн.
— Я — криминалист. Преподаю в юридической школе. Я также консультант бостонской полиции, полиции штата, полиции города Нью-Йорка.
— Понятно.
— Кстати, на одной из своих лекций я говорила о вас.
— И примером чего я могу послужить студентам… позвольте спросить?
— Примером человека, не имеющего ни полицейского опыта, ни подготовки, который, появившись ниоткуда, уникальным для городской полиции образом за короткий срок установил феноменальный рекорд в соотношении «задержание — обвинительный приговор». В чем ваш секрет, мистер Флинн?
— Хотелось бы услышать от вас.
— Я несколько раз проглядывала ваше досье. В нем недостает великого множества страниц.
— Неужели?
— Когда-нибудь вы расскажете мне о вашем таинственном прошлом?
— Возможно.
— Миссис Флеминг, если бы вы могли сообщить нам некоторые факты…
— Конечно. Что вас интересует? — Она села, положила руки на колени, ладонями вниз, опустила голову. — Вчера вечером я приехала домой в начале седьмого. От железнодорожной станции добралась на мотоцикле. Выпила стакан молока, съела несколько крекеров. Собрала чемодан Чарли. Приняла душ и переоделась. В половине девятого поехала в город на «Ауди» Чарли. Он уже ждал меня на тротуаре у здания суда. Ему пришлось задержаться в городе, чтобы секретарь успела допечатать его речь.
— Куда отправлялся ваш муж? — спросил Гроувер.
— Вернее, почему он полетел в Лондон? — уточнил Флинн.
— Ой, мне следовало рассказать вам об этом. Чарли — федеральный судья. Был федеральным судьей. Мы написали с ним книгу об американской системе наказаний. Не о тюрьмах. О природе наказания. У Чарли ума хватало на двоих, а то и на троих. Я хочу сказать, если человек совершает преступление против общества, каким должен быть идеальный ответ этого самого общества? Является ли тюрьма единственным выходом? — Она вскинула глаза на Флинна. — Учитывая обстоятельства, я словно произношу речь в свою защиту, не так ли?
— Продолжайте, — Флинн оставил ее вопрос без ответа.
— Книга вышла несколько месяцев тому назад. В Америке ее практически не заметили. В этой стране никто ничего не читает. Только «Юридический журнал» откликнулся короткой рецензией. А вот в Англии книга привлекла внимание. Господи, благослови англичан. Они читают. Короче, нас обоих или одного из нас пригласили на десятидневный лекционный тур. Мы решили, что поедет Чарли. Выступит в Оксфорде, на телевидении, потом в Кардиффе, Эдинбурге, Дублине.
— Почему вы решили, что ехать должен он? — спросил Флинн.
— Я сейчас очень занята. Никто не будет читать за меня лекции в университете. Конечно, у преподавателя бывают периоды, когда он может отъехать на десять-пятнадцать дней, но сейчас никак не получалось. А англичане уже все подготовили. Кроме того, Чарли стоило немного развеяться.
— Если я вас правильно понял, вы уговаривали своего мужа лететь в Англию, зная, что не сможете его сопровождать?
— Полагаю, что да.
— И вы собрали ему чемодан?
— Выглядит подозрительно, не так ли? Очевидно, я положила динамит, или бомбу, или что-то еще, такое же взрывоопасное, в чемодан.
— Очевидно, — согласился Флинн.
— Боже мой!
— Это признание вины? — спросил Гроувер.
— Дама поддерживает приятную беседу, — ответил Флинн.
— Не очень-то она приятная, инспектор.
— Значит, неприятную. Что вы сделали после того, как ваш муж сел в машину?
— Поехали на Четвертый причал. Там можно без труда припарковаться. Отлично пообедали. Съели запеченного в духовке фаршированного лобстера. Перед обедом выпили джина с тоником. За обедом добавили вина. Много вина. Чарли напоминал школьника, отправляющегося на каникулы. Думаю, мы оба радовались тому, что наша книга произвела впечатление на англичан. Вы понимаете?
— Думаю, да, — кивнул Флинн.
— Мы дурачились, инспектор.
— Дурачились? — переспросил Гроувер.
— Даже федеральный судья может дурачиться, — ответила Сасси.
— Я давно это подозревал, — вставил Флинн.
— В аэропорт мы приехали в начале первого. Чарли зарегистрировал билет, сдал багаж. В одном из коридоров мы набрели на автомат, продающий страховые полисы. Не уверена, что вы сможете понять остальное.
— А вы все же попробуйте объяснить, — откликнулся Флинн.
— Мы вдруг превратились в подростков. Все началось с моих слов о том, что мне будет его недоставать. Он ответил, что ему будет недоставать меня куда больше, чем мне — его. Я возразила, что все будет с точностью до наоборот. И тут нам на пути попался этот автомат. Я сказала: «Сейчас я покажу тебе, как мне будет тебя недоставать». И заплатила за пятитысячную страховку. Он оскорбился и заплатил за полис в двадцать пять тысяч долларов. Я — за пятидесятитысячный. И ставки продолжали увеличиваться. Наверное, все дело в том, что у каждого из нас свои деньги. Так уж повелось. Вы понимаете, кто-то платит за петуньи, а кто-то — за маргаритки. В результате мы всего покупаем больше, чем нужно. Вот и тут мы продолжали эту глупую игру. В тот момент я понятия не имела, на какую сумму мы набрали страховки.
