Эл изобразила подобие улыбки, подходя к компании. Широко и от души улыбнуться, она сейчас бы и не смогла, скула болела.
– Хозяин! Шашлык подгорит, – Лев приоткрыл дверь в дом.
– Иду, иду, дорогой! Зачем шумишь?
В дверном проеме появился крупный мужчина, кавказкой внешности и с характерным акцентом. Он был в фартуке, туго обтягивающем его большой живот. Вид у мужчины был добродушный и очень приветливый.
– Проходите, гости дорогие, – сказал шашлычник, выпуская на улицу из дома семью из трех человек, папу, маму и мальчика лет семи. Они были одеты, как типичные отпускники, в разноцветные летние одежды, а на мальчике был еще и ярко-желтый, надувной спасательный жилет. Семья расселась с одной стороны стола.
– И вы проходите, гости дорогие, – обратился шашлычник к компании Эл, – посидите, отдохните с дороги, я сейчас.
С этими словами он подошел к мангалу, «ловким движением руки» перевернул палочки на другую сторону, развеял немного воздух над углями, большим плетеным веером и вернулся на террасу.
– Зарина! – позвал шашлычник.
Из дома выскользнула совсем молоденькая девушка с подносом. Ловко обойдя гостей, она поставила на стол большую тарелку с нарезанной зеленью и положила в хлебницу лаваш, затем поставила рядом тарелку, на которой лежали три вилки, небольшой соусник, разложила три тарелки, перед гостями, и также ловко исчезла за дверью, с москитной сеткой.
– Моя дочь. Зарина, – с довольной улыбкой сказал хозяин, – а меня можете называть дядя Казбек.
Через пару минут Зарина вернулась, с чайником и тремя пиалами, и также бесшумно исчезла в доме.
«Я тоже хочу зеленый чай, “№ 95” – лучше не бывает…» – подумала Эл.
Она прошла в дальний конец стола, так чтобы синяк не был виден со стороны, сидевшей напротив семьи. Рядом с ней присел Лев, за ним Жанна и ближе всех к мангалу сел Пит, не перестающий делать глубокие вдохи, потягивая носом в сторону дымящегося шашлыка.
В это время дядя Казбек переложил на большое блюдо готовые шашлыки и поставил их пред семьей. Мальчик быстро схватил одну палочку, но тут же отпрянул, она была горячая.
– Антон! – одернула его мать, скорее «для приличия».
Дядя Казбек и Зарина, безукоризненно обслужили Эл и компанию, и оставили вместе с семьей отпускников наслаждаться обедом. Когда трапеза была закончена, Жанна опять стала «делать селфи», на этот раз, снимая себя, вместе с гостеприимным шашлычником, на фоне мангала. К тому времени, семья уже их покинула, а Зарина опять скрылась в доме, также ловко убрав со стола.
– Гертруда, пойдем, сделаем фото на память? – язвительным голоском позвала Жанна.
– Не думаю, что она сейчас согласится, – сказал Пит, не уловивший злой иронии в этом предложении жены.
– Нет, спасибо, откажусь, пожалуй, – ответила дежурно-любезным тоном Эл.
– Не обращай, внимания на ее колкости, – сказал Лев, все еще сидевший рядом с Эл, – она всегда так относится ко всему новому, незнакомому.
– Если честно, Лев, мне фиолетово, как она ко мне относится.
Лев промолчал в ответ.
– Никогда не понимала этой увлеченности многих.
– Какой?
– Селфи. Для чего?!
– Ну, наверное, чтобы похвастаться перед знакомыми. Я тоже этим не страдаю, – ответил Лев.
– Что так? Нечем похвастаться? – съязвила Эл.
– Не знаю. Нет необходимости просто. Мне не нужно одобрение сотен знакомых и незнакомых людей, чтобы чувствовать свою значимость.
«А он не безнадежен, этот мажор», – подумала Эл.
– Кому-то, вероятно, как Жанне, нужно всегда быть «в онлайне», чтобы про тебя не забыли. Мне думается, что это скорее, стадная психология что ли, модно селфи, буду делать селфи, чтобы не выделяться из толпы, а по большому счету им нет дела друг до друга. Ярмарка тщеславий. Здесь важнее показать, насколько ты крут сам, насколько крута твоя жизнь, наполненная «самыми разными событиями», которые ты фиксируешь на фото, пропускаешь через фильтры, чтобы приукрасить действительность, и презентуешь миру, а дальше начинается соревнование «Кто кого».
«А он совсем не безнадежен, – еще раз удивилась Эл, – пожалуй, можно согласиться провести еще какое-то время вместе с ними».
– А по мне, в увлеченности селфи, всему виной торопыги, – продолжила разговор Эл.
– Торопыги?
– Я придумала для себя такое понятие. Старое, русское слово торопыга, знаешь же? Торопыги могут быть любого возраста, главной отличительной чертой которых, является спешка, тотальная спешка. Всегда и во всем.
– Не понимаю.
– Это люди, жизненное кредо, которых – «Все должно быть очень быстро!». Понимаешь? Все!
То ли вкусный обед, то ли прекрасный солнечный день, то ли переставшая болеть голова, внесли покой в мечущееся состояние Эл. Ей стало легче. Надолго ли, она не знала, но сейчас ей было не противно сидеть здесь за столом, в придорожном кафе, с этим молодым человеком и «рассуждать о жизни».
– Все в жизни этих людей подчинено спешке. С детства они готовы делать все «на опережение», они и своих детей так воспитывают. С пеленок готовы их учить музыке, языкам, отдавать на спорт. В школу отдают с шести лет, а дай им волю, ну не знаю, во сколько бы лет они стали водить своих несчастных детей в школу.
– Почему несчастных? Разве это не пример «идеальных родителей», которые с детства занимаются своими детьми, не жалея времени и денег?
– Ты называешь «идеальными родителями» людей, которые оставляют своих детей без детства, Лев?
– Ну, почему, ты, так категорична?
– А потому, что я считаю, что все должно быть в меру. Подглядеть у ребенка наклонность к чему-либо, спорт, искусство, не важно, и помочь развить именно эту способность. Тогда в дальнейшем ребенку не придется мучительно «искать себя» и метаться из стороны в сторону, из одной профессии в другую, в поисках своего предназначения. Заранее наметить маршрут, вот это, я считаю, настоящей родительской помощью. И время на обычные детские радости останется.
– Но что плохого, ты видишь, в «поиске себя»? Разве не в этом смысл жизни, наконец?
– Давай пока оставим в стороне «смысл жизни», а мне сейчас вспомнились строки Пушкина – «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь. Так воспитаньем, Слав Богу, у нас немудрено блеснуть». Актуально и по сей день, по-моему. Когда много всего, и получается «чему-нибудь и как-нибудь», а настоящих, больших результатов добиваются люди, с детства, занимающиеся одним, но любимым делом, совершенствуя свои навыки. Возьми хоть спорт, хоть искусство. Примеров масса, а вот мой личный пример об обратном отношении родителей. Они не были торопыги, но они были фанатично-любящими родителями. Они потакали мне во всем. Захотела на гимнастику – пожалуйста, надоело – ладно. Захотела рисовать – вот тебе изостудия, надоело – бросай. Также с музыкой, теннисом, хореографией. А что в итоге?
– А что в итоге? – Лев с интересом смотрел на Эл, – чем ты занимаешься, Гертруда?
«Что-то я разговорилась, – подумала Эл, – ну и ладно, ничего личного я о себе не сказала».
– Отчаянная домохозяйка.
– У тебя есть семья, муж, дети? – продолжал расспросы Лев.
– С какой целью интересуетесь? – пыталась отшутиться Эл.
– Не с какой, просто интересно.
– Это совсем «не интересно». Давай так, об этом история умалчивает. Это белая страница истории.
– Как хочешь, – сказал Лев, похоже, нисколько не удивленный ее ответом, – так что там дальше про торопыг?
– Ничего хорошего, по-моему, ну, смотри сам. Они всегда хотят обогнать. Обогнать друзей, знакомых, незнакомых, но успешных, например, увиденных по ТВ или в интернете. Им важно, как можно скорее добиться намеченных целей, а остановиться они уже не могут. За решенной задачей, появляется, следующая и так до бесконечности, вернее до конца. В этом движении они видят смысл своей жизни. Им неведомо созерцание, наслаждение жизнью. Они не живут, прости за банальность, здесь и сейчас, они всегда устремлены в будущее.
– А разве плохо быть устремленным в будущее, а не плыть по течению?
– Быть устремленным и галопировать во весь опор, со свистом в ушах, как «зашоренная лошадь» ничего не замечая по сторонам – не одно и то же.
– «Здесь и сейчас» – банальность, но знаешь, Гертруда, мне нравится определение банальности, кажется, у Бальзака «Банальность – уставшая истина». Я тоже из тех, кто хотел бы жить здесь и сейчас, быть осознанным в каждый момент своей жизни.
«Хорошо сказал», – отметила про себя Эл.
– Хотя, в реальной жизни, мне далеко не всегда это удается. Есть свои, безжалостные законы социума, которым приходится подчиняться, подчас, наступая на горло собственной песне.
«Не ожидала, что этот мажор, окажется неплохим собеседником».
– Согласна с тобой, Лев, вот и мне, кажется, что свою песню, я уже задушила.
Они оба молчали. Эл пожалела, что сказала, про свою «задушенную песню». «Ничего личного, я тебя умоляю!», – и чтобы прервать эту пауза, попыталась пошутить:
