У мальчишек советско-застойного времени было большое преимущество – вечно отсутствующие дома родители. Их предоставленность самим себе позволяла случиться некоторому выбору: кого-то воспитывал двор, кого-то их мальчишечья компания, кого-то школа. Теперь у многих мальчишек такого выбора нет: они находятся под полным и часто тотальным присмотром семьи. Причем «присмотр» в основном осуществляется вечно тревожной мамой или всезнающей бабушкой, с соответствующими последствиями.
При этом большинство мальчиков неудержимо тянет в мужской мир, и они увлекаются историями про человека-паука, комиксами про супермена. До дыр засматривают какие-нибудь мультики про трансформеров, рейнджеров, охотников за привидениями, приводя в ужас при этом своих матерей, которые так расстраиваются оттого, что их беленький ангел отказался смотреть столь полезный и гуманный мультик про ежика в тумане. И так трудно объяснить многим мамам, что их стиль воспитания позволит вырастить не будущего мужчину, а послушную девочку, точно такую же, как она сама. Беда только в том, что когда их белокурый ангелочек вырастет, жизнь предъявит ему свой, особенный, выписанный только ему мужской счет. Самое несправедливое и печальное случится с ним еще чуть позже, когда его же мать с укором обрушит на него великое и, как ей покажется, вполне объективное обвинение в том, что он ведет себя не как настоящий мужчина!
Он живет циклами: четыре года работает на износ, потом силы заканчиваются, и он уходит в никуда, несколько месяцев, а иногда даже лет он не может найти в себе силы, чтобы окунуться в работу снова. И тогда сидит дома, «на шее у собственной матери». Она это терпит, пилит, ждет, закатывает разборки, молится в церкви, осуждает, критикует, ругает. И конечно, совершенно убеждена в одном: она воспитывала его абсолютно правильно, это он сам в свои «за тридцать» ленится, чудит, выпендривается, разочаровывает и беспокоит. Это – он. Она – ни при чем. Ведь у всех дети – люди как люди, а у него ни постоянной работы, ни семьи, ни детей.
Она учила его только хорошему: если работать, то пока не упадешь. Если помогать, то отдавать последнюю рубашку. Если ей что-то надо, он всегда должен быть рядом.
Машины не было в их семье, но зато было два гаража, где хранились продуктовые запасы, выращенные на даче, заботливо собираемые и свозимые в гараж на велосипеде. Нет нужды рассказывать, что большинство запасов так и не съедались к следующему сезону, в лучшем случае – раздавались знакомым, в худшем – пропадали, и что он ненавидел эту дачу, отнимающую у него радость лета, возможность заниматься своими делами, гулять, читать, ходить на свидания. Он должен был хорошо учиться – пожалуйста, должен слушаться и помогать – извольте.
Он не чувствовал никогда свой дом по-настоящему своим, потому что любые его вещи по прихоти родителей могли оказаться где угодно, в комнату входили без стука. Отец мог спокойно воспользоваться его зубной щеткой.
«У тебя нет ничего своего» – вот послание, с которым он вырос. И даже теперь, когда он готовит на кухне, ему бывает непросто отстоять свое право доделать задуманное до конца, стоит отвлечься – и мать все сделает на свое усмотрение, и ей будет совсем непонятно, почему от этого он вдруг стал зол или расстроен.
Все, чему она его учила, он теперь отлично умеет: работать, пока не упадет, отдавать последнее, быть с ней рядом, не иметь ничего своего. Но теперь ей хочется, чтобы он, как все, сделал карьеру, заработал денег, заимел семью. А он почему-то не может. Много работая, он вынужден периодически все бросать, чтобы выполнить другое материнское послание «не иметь ничего своего», влюбляясь, вынужден вскоре расставаться, чтобы «быть с ней рядом». Как же так? Она же учила его только хорошему.
И это еще не самый грустный пример из моей практики, поскольку путь к преодолению материнских ожиданий им все же был начат, а значит, появилась надежда, что ему все же удастся освободиться от противоречивых посланий и начать проживать свою жизнь.
Как правило, из таких вот «хороших сыновей» вырастают алкогольно-зависимые взрослые мужчины. Хотя психологически «взрослыми» их назвать можно будет только условно. Мальчик, выросший в женском окружении, или мальчик, растущий при наличии сильно влияющей на него женской фигуры, формируется в поле эмоциональной зависимости от матери; эту зависимость потом будет почти невозможно преодолеть, потому что такая мать не готова отпускать своего сына и, удерживая его сознательно или неосознанно, она мешает тому, что должно свершиться.
Любой ребенок рождается зависимым от своих родителей. Природой предусмотрена череда психологических кризисов, в процессе которых ребенок учится преодолевать эту зависимость и стремиться к автономности. В три года кризис «я сам», подростковый кризис и другие – это шанс на получение все возрастающей автономности. Чем взрослее ребенок, тем меньше у него должно оставаться зависимости, тем больше отделенности. Во многих культурах есть тот или иной ритуал инициации – способ показать ребенку и его семье важность перехода от одного состояния (зависимого) к другому (более автономному). Мальчик тем самым, например, проживает переход от состояния «сын своей матери» к состоянию «мужчина своего племени». В наше время эту инициацию могла бы выполнять служба в армии, не будь в нашей армии столько издержек, которые скорее мешают матерям отдавать туда своих сыновей, чем еще больше укрепляют их эмоциональную зависимость.
Для чего все-таки нужна все возрастающая автономность любому ребенку, особенно мальчику? Для того чтобы взрослеть, для того чтобы научиться управлять своей жизнью и нести ответственность за то, как ты живешь. Для того чтобы принимать решения, чувствовать себя уверенным, сильным и способным. Говоря метафорически, можно всю жизнь ездить в машине на месте рядом с водителем, но вы все равно не сможете научиться водить машину, пока сами не сядете за руль. Если за рулем вашей жизни сидит мама (которая вмешивается в вашу жизнь, принимает за вас решения, говорит, что делать, как поступать), вы никогда не научитесь управлять своей жизнью, осознанно выбирая, как вам жить.
Исходя из этой метафоры, становится понятно, почему все повышающаяся автономность ребенка так часто воспринимается родителем с большой тревогой и страхом. Ведь самостоятельное вождение машины в значительной мере повышает риск каких-нибудь неприятных или даже катастрофических моментов. Пока человек учится водить, с ним может случиться что угодно! Наблюдать за этим страшно. И здесь нам, родителям, может помочь осознание нескольких моментов.
Во-первых, когда-то мы сами все же сделали это. Так или иначе, мы взрослели, учась управлять собственной жизнью, принимая свои решения, совершая свои сложные шаги в новое. Конечно, чем менее психологически взрослый родитель (не прошедший свое отделение от родительских фигур), тем страшнее ему будет сопровождать отделение собственного ребенка. Есть большая вероятность того, что он так на это и не решится. Но для тех родителей, кто в значительной мере смог это сделать, важно помнить, что раз это удалось вам, то с большой степенью вероятности удастся и вашему ребенку. Он ведь ваше продолжение!
Во-вторых, продолжая «возить» своего взрослеющего ребенка «в своей машине», то есть не разрешая ему отделяться от вас, вы прямо сейчас «спасаете» его от каких-то рисков, но подрываете его будущее. Потому что когда вас не станет, на вашего ребенка свалится большая проблема: его некому будет «везти», а сам он не сможет. Если вашему ребенку уже не десять лет, то жизнь предъявляет к нему вполне взрослые требования, на которые он, во многом благодаря вам, совсем не умеет отвечать. Поэтому гораздо спокойнее убедиться в том, что он научился управлять сам своей жизнью, пока вы еще рядом.
В-третьих, желание и умение постепенно осваивать свою автономность – это естественная, заложенная природой способность. И природой же ребенку дано все, чтобы с этой задачей справиться. И только тревожная родительская грандиозность (только я знаю, как правильно жить! мой ребенок неспособный, маленький и глупый!) может нарушить естественный порядок вещей.
В-четвертых, когда кто-то чему-то только учится, он всегда совершает ошибки. И вам с первого раза не удалось красиво проехаться, когда вы только сели на велосипед. Новое дело требует освоения. Если вы не разрешаете сами себе совершать ошибки, вам будет трудно позволить совершать их вашим детям, а без этого невозможно обучиться ничему новому, а уж тем более такому непростому навыку, как управление собственной жизнью. Право на ошибку – это то, что всегда будет помогать вам и вашим детям учиться чему-то новому. Без этого права вам всегда будет проще оставаться в том, что уже есть, в том, что вы уже освоили.
