Чем ближе Кормак подходил к выходу из этого подземного царства, тем больше он видел вокруг следов давней катастрофы, погубившей Атлантиду. Все чаще на его пути попадались колонны, вывернутые из своих оснований и державшиеся вертикально только благодаря давлению свода сверху. Металлическое покрытие свода повсюду было повреждено; местами виднелись трещины шириной в целый фут.
Неподалеку уже мерцал багрово-зеленый свет. Широкий грязный скат, по которому можно было выбраться наверх, был завален камнями, и от его конца до отверстия в высоком своде оставалось еще футов тридцать.
Теперь повсюду Кормаку стали попадаться кости крупных животных. Наполовину заросший илом, валялся слоновий череп с бивнем – он показался Кормаку гораздо длиннее бивней живых слонов, которых ему доводилось встречать на земле.
Багрово-зеленые блики освещали свод и справа от Кормака, довольно далеко от того места, где он находился. Можно было предположить, что наружу ведет не один этот выход, но, сколько их всего, Кормак не мог сейчас узнать.
Он начал подниматься по наклонному скату наверх, пробираясь через грязь и камни, но еще не представляя себе, как он преодолеет тридцать футов от края ската до зияющего отверстия наверху. Может, удастся что-нибудь придумать...
Откуда-то из темноты послышались шлепающие звуки. Эхо сбивало Кормака с толку, не позволяя определить направление, откуда они доносились. Кормак припал на левое колено, прижав к себе щит и выставив вперед меч, готовый отразить нападение с любой стороны.
Извиваясь, изгибая спину как огромная приливная волна, по скату прямо на него надвигалась гигантских размеров сороконожка.
Кельт вскрикнул и, продолжая прижимать щит к груди, сплеча ударил мечом, сам не зная куда. С таким же успехом он мог попробовать остановить оползень.
Отвратительная тварь шевелила одним усом, на месте второго торчал уродливый обрубок. Огромные челюсти шлепали друг о друга, открывая ужасную пасть. Два жала по обе стороны пасти, выделявшие ядовитую слюну, тянулись к груди Кормака.
Голову чудовища защищал панцирь, подобный каменной броне. Меч Кормака лишь слегка оцарапал его. На поверхности панциря виднелись и другие царапины, некоторые из них казались свежими. Тварь не обратила никакого внимания на выпад человека и продолжала тянуть к нему ядовитые жала.
Еще шаг гигантских лап, и оба жала ударили Кормака в грудь. Кольчуга не треснула и не разорвалась, но от безумной боли в поврежденных ребрах у Кормака потемнело в глазах. Он еще нашел в себе силы для второго удара мечом, но он, как и первый, не причинил чудовищу никакого вреда.
С обеих сторон бронированной головы сороконожки гроздьями сидели по шесть круглых выпуклых глаз. Третьим выпадом Кормак поранил три глаза слева, но тварь, казалось, даже не заметила раны. Кормак отступил назад по скату.
Круглое червеобразное тело чудовища в диаметре было около шести футов. Оно переваливалось на огромных неуклюжих лапах, на суставах которых росли волоски, напоминавшие тигриные когти. Каждая лапа заканчивалась огромной острой клешней, похожей на щипцы кузнеца. Тварь поднялась, опираясь на хвост, и три передние пары лап угрожающе зашевелились в воздухе, готовые схватить жертву.
Кормак упал на спину и с криком оттолкнул щитом клешни, коснувшиеся его кольчуги. Чудовище наклонило вперед голову, снова направив оба жала в грудь человека. В огромной пасти кельт разглядел две острые хитиновые пластины снизу и сверху. Без сомнения, они служили исполину вместо зубов.
Следующий удар Кормак нацелил прямо в раскрытую пасть, и челюсти тут же крепко сжали стальное лезвие острыми краями пластин. Кельт попытался протолкнуть меч глубже, однако из этого ничего не вышло. Сороконожка подняла голову, и Кормак, оторвавшись от земли, повис на рукоятке меча на высоте тридцати футов.
В следующий миг чудовище разжало челюсти. Кормак, перелетев через бронированную голову, скользнул по спине гада, покрытой панцирем, и упал в грязь. Шлем соскользнул с его головы и откатился в сторону, но меч он продолжал крепко сжимать в руке и по-прежнему прикрывал грудь щитом, чему сам немало удивился.
Пока отвратительная тварь, извиваясь, поворачивалась к нему, кельт успел вскочить на ноги и почти не гладя ударил ее мечом в бок, хотя и понимал, что удар будет напрасным – пробить каменный панцирь было совершенно невозможно. Гордость Кормака, его великолепный римский меч оказался бесполезен против мерзкого чудища. Кормак был теперь твердо уверен только в том, что сороконожке ничего не стоит сожрать его, перемолов кости острыми пластинами. Это было так же верно, как то, что в настоящем мире каждое утро поднимается и каждый вечер заходит солнце.
Тварь повернулась, и перед человеком опять оказалась покрытая панцирем голова с ужасной пастью. Кельт выпрямился.
– Кормак! – прозвучал радом знакомый голос.
Меч Кормака вновь скользнул по голове твари, повредив еще один глаз. И тут могучие руки подхватили кельта под мышки и рывком подняли вверх.
Голова чудовища молниеносно поднялась следом. Из обоих жал брызгала ядовитая слюна. Уцелевший ус, который был длиннее, чем все тело Кормака, качнулся вперед.
Кормак махнул мечом из стороны в сторону, стараясь не причинить вреда тому, кто крепко держал его в воздухе. Лезвие меча, описав широкую дугу, перерубило качавшийся ус пополам.
Тварь словно подпрыгнула, молниеносно вытянувшись вверх. Кормак вскрикнул и подтянул колени к груди. Радом с его башмаками клацнули друг о друга страшные челюсти. Он ткнул мечом вниз, но уже не задел своего врага: Кормака и того, кто его держал, быстро поднимали на веревке наверх.
Чудовище опустилось на все лапы, медленно развернулось, потом двинулось по скату вниз, в том направлении, откуда появилось. Может быть, тварь решила, что рано или поздно человек все равно станет ее жертвой и потому сейчас не стоит тратить на него силы? А может быть, она просто потеряла Кормака из виду, ослепленная ярким светом, что струился сверху.
Все то время, пока кельта поднимали наверх, он видел под собой длинное, покрытое панцирем тело на мощных лапах и слышал тяжелое ритмичное шлепанье лап по грязи.
Но вот голова и плечи Кормака поднялись над краями отверстия, и он взглянул на кольцевой остров. Неподалеку в воде плескалась огромная рыба; берег покрывала буйная растительность, хотя ужасный свет, заливавший все вокруг, делал картину весьма непривлекательной. Однако после Стража, убравшегося обратно в свой тоннель...
Двое смуглокожих ребятишек во все глаза смотрели на Кормака. Все взрослые тянули веревку, спасая Кормака и Вулфера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
