— Она еще не знает, сколько угроз таит в себе этот мир, — жалобным тоном сказал Каэмон и вдруг, словно спохватившись, обратился к жене: — Позови-ка сюда О-Ё. Пора уже представить ее господину Аоэ.
3
— Если мы пойдем рядом, это может привлечь излишнее внимание, поэтому я буду держаться чуть поодаль. Хорошо? Идите спокойно и ничего не бойтесь.
О-Ё кивнула и ответила: «Хорошо». Она была стройна, но округлости груди и бедер придавали ей женственность. Еще вчера, во время первой встречи Матахатиро подумал, что О-Ё очень красива. Сейчас же, при дневном свете глядя на ее отливающую фарфоровым блеском кожу, он окончательно убедился, что такая девушка просто не может не притягивать к себе взгляды молодых людей.
Идя вслед за О-Ё, он оглянулся и увидел, что ее мать Цуру по-прежнему стоит у входа в лавку. Матахатиро рукой сделал ей знак, чтобы она не беспокоилась, и двинулся дальше.
«Прямо сказать, нетрудная работа», — думал Матахатиро, шагая по улице и не спуская глаз с идущей впереди О-Ё. Из квартала Суруга они вышли на широкий тракт, ведущий к мосту Нихонбаси. Тракт был запружен людьми, но не настолько, чтобы О-Ё потерялась из виду. Под палящими лучами полуденного солнца прохожие озабоченно сновали туда-сюда. Матахатиро старался поглядывать, нет ли среди них подозрительных лиц, но ничего особенного не замечал. Некоторые мужчины, пройдя мимо О-Ё, оборачивались ей вослед, но для Матахатиро в этом не было ничего странного.
Время от времени О-Ё тоже оглядывалась назад. Видимо, она хотела проверить, идет ли за ней ее верный телохранитель. В этом жесте проявлялась присущая ей детская непосредственность.
По словам О-Ё, она никогда не замечала, чтобы за ней кто-то следил, но, выслушав родителей и узнав, что к ней хотят приставить охрану, она, как и следовало ожидать, очень забеспокоилась.
Тем временем они благополучно дошли до дома учителя музыки в квартале Санаи. Это был обычный жилой дом, из которого, несмотря на полуденный час, и в самом деле доносились звуки сямисэна и мужской голос, протяжно выводивший какую-то мелодию. Остановившись перед домом, О-Ё весело сказала подошедшему Матахатиро:
— Ну, вот мы и пришли.
— Хорошо. Много ли времени займет ваш урок?
— Три часа, — сказала О-Ё и чуть наклонила голову набок, будто задумалась. Ее лицо с крохотными каплями пота на лбу и порозовевшей кожей выглядело очень соблазнительно. — Вы подождете внутри?
— Да нет, я тут лучше поброжу по окрестностям, а к назначенному времени снова приду сюда, — ответил Матахатиро. Дом учителя стоял в маленьком тихом переулке, в стороне от большой дороги, и редкие прохожие удивленно взирали на странную пару. Матахатиро вовсе не хотелось заходить в дом, чтобы и там ловить на себе недоуменные взгляды.
Расставшись с О-Ё, он вышел к замковому рву и не спеша направился от Гофукубаси в сторону ворот Ямасита. По пути, чтобы убить время, заглянул в книжную лавку, а затем снова вернулся в Санаи. Ему было невыносимо скучно, но скука тоже была частью его нынешней работы.
Перед домом учителя музыки ему пришлось еще немного подождать, но, когда час Обезьяны[32] перевалил за половину, дверь отворилась, и из дома вышла О-Ё.
— Вы, должно быть, меня заждались.
— Не извольте беспокоиться. Ожидание — это тоже моя работа.
— Прошу прощения. Ну что же, пойдемте домой? — сказала О-Ё. Она выглядела немного более возбужденной, чем обычно.
Как и по пути сюда, Матахатиро пустил О-Ё вперед, а сам пошел следом. Солнце клонилось к горизонту, сгущая тени от окрестных домов. Матахатиро шагал, испытывая легкую тревогу. О-Суэ вроде бы говорила, что чувствовала слежку именно на обратном пути.
С наступлением вечера народу на тракте заметно прибавилось. Иногда фигурка О-Ё становилась почти неразличимой в толпе. В такие моменты Матахатиро прибавлял шаг, покуда не приближался к ней вплотную. И только когда они свернули за угол квартала Муромати, чтобы направиться в Суругу, людской поток поредел.
Не доходя до Суруги, О-Ё обернулась и улыбнулась Матахатиро. Ответив ей такой же приветливой улыбкой, Матахатиро широкими шагами приблизился к девушке и зашагал с ней рядом:
— Вроде бы ничего подозрительного не было.
— Может быть, О-Суэ просто показалось?
— Может быть. Но хорошо бы еще несколько дней понаблюдать. Тут нельзя полагаться на авось.
— Ладно.
— И потом, я очень держусь за эту работу. Если ее не станет, придется искать новую.
О-Ё рассмеялась звонким, беззаботным смехом.
— Если вам не в тягость, господин Аоэ, я хочу, чтобы вы сопровождали меня всегда.
— Всегда вряд ли получится. Да и потом вы же со следующего месяца собираетесь пойти в усадьбу к Кире?
— Да, — сказала О-Ё. Неожиданно погрустнев, она опустила голову и замедлила шаг.
— Что случилось? Вы не хотите прислуживать в усадьбе?
— Честно говоря, не очень.
— Так почему бы не сказать об этом вашим родителям? Они, конечно, хотят, чтобы до замужества вы научились манерам, но вряд ли будут делать что-то против вашей воли.
— Видите ли, господин Кира оказал мне высокое расположение за то, что мой отец уже много лет исправно поставляет ему товар. Его светлость сам предложил моим родителям взять меня в услужение, поэтому отказаться я уже не могу.
Уж не любовницей ли своей он ее хочет сделать, с сомнением подумал Матахатиро. Учитывая скверную репутацию Киры, слухи о которой периодически доходили до Матахатиро, это вполне могло быть правдой. Но прежде всего на эту мысль наводил печальный вид О-Ё.
В этот момент перед ними показалась лавка Симидзуя. А у входа в лавку стоял приземистый, полноватый мужчина — сам хозяин Каэмон. Видимо, беспокоясь за дочь, он решил подождать ее снаружи.
— Ой, папенька! — прошептала О-Ё, расплываясь в улыбке. И снова стала беззаботной семнадцатилетней девушкой.
4
В тот день урок закончился позже обычного.
Прохаживаясь туда-сюда вдоль зеленой изгороди, Матахатиро поджидал О-Ё. С тех пор, как он начал сопровождать ее в этот дом, прошло уже десять дней. О-Ё приходила сюда ежедневно, за все это время позволив себе только один день отдыха.
«Пора бы уже и заканчивать», — думал Матахатиро. Ничего необычного за это время так и не случилось. Как и в первый день, он каждый раз велел О-Ё идти вперед, а сам вышагивал позади, держась на почтительном расстоянии, так что никому и в голову не могло прийти, что он ее сопровождает. Если подозрения О-Суэ были не напрасны, то любой злоумышленник, завидев одиноко идущую О-Ё, обязательно постарался бы подобраться к ней поближе. Однако ничего подобного до сих пор не происходило.
В конце концов Матахатиро стал думать, что О-Ё была права: скорее всего О-Суэ все это просто пригрезилось. И нет ничего удивительного в том, что родители О-Ё, пребывая в постоянной тревоге за свое сокровище, чересчур серьезно отнеслись к домыслам служанки.
С одной стороны, для Матахатиро это обернулось редкой удачей — не каждый день случается найти работу, за которую платят такие невообразимо большие деньги. Но в то же время ему было стыдно ходить хвостом по Эдо за молодой девушкой. Поэтому Матахатиро твердо решил, вернувшись в дом Симидзуи, выложить хозяину все начистоту и разделаться с этой работой, сколь бы выгодной она не была.
— Господин Аоэ! — прервал его размышления нежный девичий голос. На дороге стояла О-Ё. — Вы о чем-то задумались?
— Нет, ничего особенного. Что-то поздновато вы сегодня.
— Извините, пожалуйста. Засиделась… — О-Ё по-свойски прижалась к Матахатиро. За те десять дней, что они провели вместе, она совершенно свыклась со своим телохранителем. От принужденности, возникшей во время их первой встречи, не осталось и следа. На лице О-Ё все чаще стала появляться улыбка. Вот и сейчас, извиняясь за опоздание, она смотрела на него смеющимися глазами.
«Что-то здесь не так», — прищурившись, Матахатиро посмотрел на девушку. По сравнению с той О-Ё, которая пришла сюда несколько часов назад, в ней явно произошли какие-то изменения. Что именно изменилось, Матахатиро не мог понять, но мысль эта возникла у него не впервые. Такое же ощущение он пару раз испытывал и раньше.
До сих пор он приписывал эти изменения воздействию музыки, но сегодня в О-Ё проглядывало что-то помимо обычного возбуждения. В звуках ее голоса и в выражении лица появилась некая обворожительная загадочность, не свойственная семнадцатилетней девушке.
— Что вы так смотрите? У меня что-то к лицу прилипло? — спросила О-Ё и, смутившись своего же вопроса, густо покраснела.
— Да нет, все в порядке… Ну что же, пойдемте. Придется поспешить, а не то скоро стемнеет, — поторапливая О-Ё, сказал Матахатиро.
