Вошли Бюргер и Викинг.
– Мы тут посовещались… – начал ариец, но Викинг его перебил:
– Курсанту надо бы испытание пройти, а то, блин, шлангуется тут без дела. Слышь, Кулио, пущай покажет, на что способен.
– Да, пусть горгулью завалит, – поддакнул Бюргер. – Мужик он или не мужик?
Викинг кивнул и предложил:
– Ежели что, могу с ним пойти. Подстраховать.
Кулио облокотился на стол локтем и так хитро глянул на Степана, что у того по спине мурашки побежали.
– Ну что, Стёпа? Готов к тренировочной миссии?
Степан совладал с дрожью в коленках и сказал:
– Если это так необходимо…
– Киш… ики… – Кулио икнул и, морщась, глотнул лимонада прямо из кувшина. – Кишки на турбину?
– Т-так точно.
Степану было страшно. Он не понимал, зачем Бюргер с Викингом хотят от него избавиться. В голове окончательно перемешались послы, турбины, горгульи.
– Короче, – вынес вердикт Кулио, – Шу и Бюргер проводят тебя, Стёпа, к горгулье. А ты, Ви… ик… инг, морду не криви, ты мне здесь нужен будешь. Рис надо прополоть.
– Его ж не полют, – сник Викинг.
Кулио пристально на него посмотрел.
– Полют, еще как полют. Но это все завтра, теперь спать пора. Разгуляли… иксь… тут. Почувствовали слабину, да? Идите кто-нибудь люстру и Самурая с лужайки притащите. Фантик, а ты посуду помой.
Изгнанный король вздохнул и понуро поплелся на кухню, собирая по пути тарелки и вяло смахивая крошки со стола на пол.
Маг Шу хотел было укладываться прямо возле порога, но получил легкую затрещину от Киборга. Бурча под нос ругательства, он взял спальник и пошел в сарай.
– Кстати, Шу, – крикнул Кулио ему вдогонку. – Тете Эмме скажешь, что это в последний раз. Соорудишь там ей ликерчика какого-нибудь.
– Тогда дай полтаху, – оживился Маг. – На ликерчик.
– Вернешь сотню – получишь полтаху, – отрезал Кулио. – Разговор окончен.
Шу сплюнул и показал язык.
– Кто такая тетя Эмма? – не выдержал Степан.
– Завтра узнаешь, – улыбнулся Кулио. – Иди пока поспи минут шестьсот.
Легко сказать! Всю ночь журналист проворочался под одеялом, так толком и не заснув. В голову лезли страшные мысли о предстоящем испытании. Только под утро усталость взяла свое и он задремал…
Тетя Эмма оказалась той самой горгульей, которую Степану предстояло «завалить» в тренировочной миссии. То есть, конечно, ни о каких сексуальных игрищах речи не шло. Имелось в виду одержать победу в честном бою, доказав тем самым свою профпригодность в полевых условиях.
Ближе к полудню, опохмелившись рассолом, Маг Шу, Бюргер и Степан выступили в поход. До пещеры тети Эммы предстояло идти километров десять-двенадцать.
Проводить их вышел только Эльф, который с самого рассвета глаз не сомкнул: волновался за Степана. Нескладный коротышка долго махал вслед платочком, а когда друзья исчезли из виду, стыдливо смахнул крохотную слезу. Он как всякая чувственная натура терпеть не мог разлуки.
За первым же поворотом Шу остановился и заявил, что чрезвычайно устал и не пойдет дальше, пока не восстановит истраченные силы. Маг расстегнул косуху и стал шарить по многочисленным карманам в надежде найти заначенную с вечера фляжку с самогоном.
Бюргер тут же воспользовался заминкой. Он поставил авоську с пустыми бутылками, которую непонятно зачем прихватил с собой, уселся на обочине и достал блокнот с марками. Похвалился:
– Гляди, Стёпик, целая коллекция.
Степан поглядел на так называемую «коллекцию» и вежливо кивнул. Три из семи марок были одинаковые, а одна рваная.
– Нравится? – спросил Бюргер.
– Угу… Мы так до вечера не дойдем, – озабоченно ответил Степан. Ему хотелось скорее пройти это опасное испытание.
– А нам раньше вечера никуда и не надо, – беззаботно сказал Шу. – С горгульями все равно только по ночам можно биться.
Степану и без того было неуютно от мысли, что придется сражаться с существом, о котором он имел довольно схематичное представление из обрывков фантастических фильмов и книг. Теперь же, когда узнал, что драться нужно непременно ночью, он совсем сник.
Маг Шу совершил замысловатое движение рукой, и перед ним возникла бутыль с мутноватой жидкостью.
– Первач? – поинтересовался Бюргер, морщась.
– Не, градусов шестьдесят, – деловито сказал Шу. – Стаканов не получилось наколдовать – из горла лупить будем.
– Я не хочу, – скуксился Бюргер, убирая блокнот с марками. – Лучше пойду вон в ту хижинку, кашки спрошу. Там монах знакомый варит местную версию геркулеса. Заодно бутылки сдам, глядите, сколько после вчерашнего торжества осталось. Не пропадать же добру.
Он звякнул авоськой с пустой тарой.
– Иди, – равнодушно пожал плечами Шу. – А мы со Стёпычем для храбрости накатим.
– Только без фанатизма, – невольно копируя Кулио, предупредил Степан.
– Без, – великодушно согласился Маг.
Спустя полчаса Степан и Шу сидели в обнимку посреди дороги и голосили «Ой, мороз, мороз…» на весь Тибет. Степан действительно выпил самую малость, потому что после вчерашней пирушки у него до сих пор побаливала голова. К тому же самогон, наколдованный Магом, не отличался изысканным букетом.
А вот сам Шу насвинячился порядочно.
– Можешь девушку соорудить? – переводя дыхание, спросил у него Степан. Все-таки даже несколько глотков напитка придали журналисту смелости.
– Базаришь… Запросто.
Маг вальяжно взмахнул рукой, и перед ними из дымки появился огромный ком слизи. Степан изумленно уставился на содеянное, не зная что и подумать.
Шу одернул косуху и виновато пробормотал:
– Блин, опять генные цепочки перепутал. Эта тетя с Проксимы Центавра. Кажется.
– Ничего себе, – прошептал журналист, обходя слизь по кругу. – Неужели это инопланетная форма жизни?
– Форма? Где ж ты форму видишь?
– Тогда инопланетное бесформие.
– Это баба, между прочим. Как заказывал. Будешь развлекаться?
Степану вдруг стало очень стыдно за свое мимолетное желание.
– Я на гуманоида вообще-то хотел посмотреть, – смущенно сказал он. – Но уже передумал. Спасибо. Верни ее обратно, а.
Маг стал вполголоса читать заклинания и замахал худыми руками. Инопланетное бесформие забурлило, издало непристойный звук и растворилось в мерцающем мареве.
– Ты не волнуйся, я сейчас нормальную бабу забубеню, – успокоил Шу.
– Нет-нет, не утруждай себя, – сконфузился Степан. – Настроение ушло.
Шу пожал плечами: мол, дело хозяйское.
Сзади со звоном разбилось стекло. Степан вздрогнул и резко обернулся. Почти сразу звякнуло еще раз.
Бюргер стоял возле ближайшей калитки и одну за другой швырял пустые бутылки в столб. Осколки летели в разные стороны, яркими брызгами сверкали в солнечных лучах.
– Я вам покажу, – приговаривал Бюргер, расшибая вдребезги очередную бутылку. – Я вам дам по три за штуку. – Звон. Дождь из стекла. – В Лхасу депешу напишу. Кляузу в Пентагон, в Гринпис жалобу. Донос властям Китая. Всем настучу на вас, спекулянтов.
– Опять ему по три юаня за бутылку предложили, – ответил Шу на вопросительный взгляд Степана.
– Это мало?
– Грабеж.
– А теперь вовсе ничего не получит – расколотил всё.
– Зато честь не потеряна и за отчизну не обидно, – пояснил Шу. – Не понять тебе. Молодой ты еще, неопытный.
Степан действительно не понял, при чем тут честь и отчизна, но вслух ничего не сказал.
Шу тем временем подошел к Бюргеру и энергично включился в процесс. Вдвоем у них дело пошло быстрее: через минуту последняя бутылка была разбита.
– Ну вот, готово, – сказал Бюргер, утирая со лба пот. – Стресс сняли. Теперь – к горгулье.
– Гляди, какой крупный осколок, – разошелся Шу. – Хочешь, я его на атомы развалю, а? Могу даже мельче попробовать: на кварки!
– Да ладно, не надо. Пусть мучается.
Степан озадаченно наблюдал за действиями Братьев. Он в который раз пытался понять смысл их поступков. В который раз не мог.
– Ну что, двинули? – Шу хлопнул Степана по плечу. – Пора удаль показать.
– А это очень-очень опасно? – осторожно спросил он.
– Фигня, – успокоил Бюргер. – Главное, держись понаглей. Но не переборщи, а то тетя Эмма из тебя сделает лапшу с соусом.
Они побрели дальше по каменистой дороге. Оставшаяся часть пути прошла без приключений, если не считать инцидента с Шу. Маг огреб по морде от коренастого монаха за то, что превратил скромную придорожную келью в кучку лошадиного навоза. Осознав, что набедокурил, Шу попытался слинять, но монах его догнал и накостылял.
– Кунг-фу выучил и выпендрился, да? – ворчливо бросил Маг в спину обидчику, поднимаясь и оттряхивая дырявый плащ. – Тренируй чувство юмора, зануда.
Смеркалось. Холодало.
Порядочно уморившись, Степан и провожатые подошли к высокой горе.
У подножия виднелся вход в грубо высеченную пещеру, подсвеченный изнутри. Рядом темнела плохо замаскированная яма-ловушка, перед которой торчал столбик. На нем, примотанная ржавой проволокой, красовалась табличка с дюжиной непонятных иероглифов. Ниже от руки было приписано: «Добро пожаловать в Горгулию. Фотографировать запрещено, соблюдать тишину, не сорить, не курить».
