этого места.
Вдруг парусина ожила и зашевелилась. В голове мелькнула картинка-воспоминание, как мы с пацанами прыгали за гаражами в Харькове. Рядом тоже какая-то стройка, кирпичи, ржавые гвозди, мусор. И тут — откуда ни возьмись — самый натуральный бомж. Перегородил нам дорогу, руки в стороны расставил и орет. На нем шапка-ушанка набекрень и вонь за тридевять земель. Пацаны все врассыпную, стрекача задали, а я так и остался стоять, в ступоре глядя, как эта гора помоев на меня надвигается. Хорошо, отец тогда увидел из окна и прогнал. Еще месяца два мне снился.
И вот сейчас эта ожившая парусина воплотилась на глазах в мой детский кошмар. Я отшатнулся и едва не рухнул со своего «трона». Не бомж, но весьма подозрительного вида тип в старой кофте с капюшоном, замызганных джинсах и туфлях на манер лихих девяностых.
— Рашн? — пьяным голосом спросил тип.
— Юкрейн, — нехотя ответил я, узнав славянский акцент.
Бармен поставил три бутылки пива. Парусина проворно ухватил одну из них и тут же отхлебнул.
— Будь добр, угощайся, — сыронизировал я, поджав губы, и сделал знак бармену повторить бутылку.
— Благодарю, — вполне вежливо ответил он. Тут я отметил, что от Парусины не несло алкоголем и вообще не исходило никакого неприятного запаха. Преодолев воспоминание из детства, сел обратно на бочку в ожидании пива, краем глаза рассматривая своего непрошеного компаньона. Он, в свою очередь, смотрел на меня открыто.
— Ну и как тебя занесло в руин-паб? — умильная усмешка на его лице раздражала, но его скепсис был понятен. Я и сам задавался сейчас тем же вопросом.
Поколебавшись, стоит ли завязывать беседу, все же ответил:
— Путешествую, посещаю интересные места…
— Бла-бла-бла! — грубо перебил меня Парусина. — Все вы тут путешественники. Небось еще и тревел-блогер?
— Э-э-э, ну, в какой-то мере да.
— И как тебе здесь нравится, путешественник и блогер? Классное место? — он широким жестом обвел помещение рукой, остановив раскрытую ладонь на надписи «Х*Й».
Я уставился на него как на типичного задиру. Происходящее нравилось мне все меньше. Бармен как раз поставил еще одно пиво, я сгреб бутылки и решил двигаться на выход.
— Меня друзья ждут, — буркнул я.
— Да погоди ты, успокойся. Чем тебе не контент для блога? Поболтать с завсегдатаем будапештского руин-паба? А?
— Ну… — протянул я, удивленный, что ему знакомо слово «контент».
— Вот и отлично! — Парусина громко хлопнул по столешнице. — Я сюда каждый день прихожу, но редко с кем разговариваю. Тебе, считай, повезло.
«Да уж, вот это везение», — подумал я, но вслух не высказал.
— «Вот это везение», — наверняка думаешь ты, — тут же вторил моим мыслям проницательный Парусина, отхлебывая еще из бутылки. Пиво заструилось по небритому подбородку и потекло на и без того грязную кофту. — Короче, я сижу в этом пабе каждый день вот уже три года.
— Вернее, лежишь.
— Ха-ха-ха! Иногда и лежу, да. Так вот, каждый день я вижу здесь ваши постные рожи — туристов, которые пришли поглазеть. Вам все мало. Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! — вдруг вскричал на последней фразе Парусина во все горло.
На него обернулись несколько посетителей, один покрутил пальцем у виска. Мой собеседник показал ему средний палец. Я виновато пожал плечами и отодвинулся. Не с ним я.
— Всем вам нужно только хлеба и зрелищ. Летаете по заезженным местам, ходите на одни и те же экскурсии, как гуси, — за гидом с оранжевым флажком. Снимаете все это в свои инстаграмы, жрете и снимаете. В телефонах сейчас есть карты всего. Вы же, блин, даже до сральника без карты не дойдете! Вы обленились, не исследуете мир, не пробуете его на вкус, на запах. Путешественники, блин.
Мои глаза начали сами собой закатываться. Еще один барный философ, который размышляет о бренности бытия и «а вот раньше были времена».
— Я не хожу за оранжевым флажком, как гусь, а наоборот — отправился в кругосветку, чтобы показывать мир таким, какой он есть.
— Кругосветка! Ха! Ты не готов к кругосветке! Ты насторожен и предвзят, судишь по тому, что видишь, и не смотришь вглубь. Как смотрящий «Титаника», который всматривался в горизонт и не заметил айсберг у себя под носом. У тебя есть смартфон?
Я уже начал терять нить диалога и скучать, посматривая в сторону выхода и даже чуть-чуть пятясь.
— Ну, есть. И что?
— А бумажная карта у тебя есть?
— Карта есть в телефоне, — демонстрируя стоическое терпение, пояснил я.
Парусина хлопнул в ладоши.
— Ага! Я же говорил! Путешественник, блин. Кругосветка, блин. У тебя нет карты ни к миру, ни к своей душе. Мир тебя пережует и выплюнет! Ты умрешь в своей кругосветке! — вещал Парусина, слово за словом тыкая в меня рукой с пивом.
«Ну, все, — подумал я, — теперь точно пора сваливать, иначе будет бойня». Не слушая, что продолжал выкрикивать этот странный тип, я двинулся к выходу. По правде, мне будто перца под хвост насыпали, настолько быстро и технично я выбрался из людного паба. В голове крутились обидные слова Парусины и последнее брошенное — «ты умрешь в своей кругосветке». Каким же мудаком надо быть, чтобы сказать такое человеку?
Выбравшись под открытое небо, я с облегчением вздохнул.
— С тобой все окей? — участливо поинтересовался Вова, принимая пиво.
— Да нарвался там на одного шизофреника, — отмахнулся я.
— Если бы я тут проводил время, то тоже бы стал шизофреником, — изрек Адам, окидывая руин-паб многозначительным взглядом.
Мы рассмеялись. И хотя инцидент был исчерпан, даже прогулка по вечернему Будапешту не смогла сгладить мое впечатление о стране.
Слава богу, на следующий день мы уже выдвинулись дальше. Я покидал Венгрию, будто убегал. Странная все-таки страна. Странные люди. Везде, где я бывал, мог назвать несколько характерных национальных черт. Но венгры — они такие же, как и сам Будапешт: непонятные и бессистемные. Хозяйка апартаментов, снявшая с нас двойную стоимость за аренду. Завсегдатай руин-паба, напророчивший мне смерть в кругосветке. Полицейские, умудрившиеся за один день выписать нам штрафов на сто евро. Наперсточники, расположившиеся на Замковой горе, — словно привет из девяностых, разводящие доверчивых китайцев. И все это на фоне совершенно великолепных декораций старинной Австро-Венгерской империи.
Несмотря на это, уже в самом начале нашего Большого Круга Венгрия подарила мне один из самых полезных жизненных навыков — умение быстро забывать все плохое. Не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу. Повезло, что этот ценный урок пришлось усвоить еще в самом начале пути. Неудобства и невзгоды кругосветного путешествия выдержать намного проще, если не тащить всякий хлам в
