и ведомственности, с элементами бесхозяйственности и многими другими. Нет нужды перечислять все их подробно, желающие могут ознакомиться с этим документом, опубликованным в свое время во всех центральных газетах. Мне же хотелось более подробно остановиться на двух сторонах деятельности государственного арбитража как организации, входящей в систему правоохранительных органов и в своем роде уникальной: на том, сколько и какой информаций, как говорится, проходит через руки государственных арбитров.
Что я имею в виду?
А давайте попробуем задаться вопросом: для кого могут представить интерес (помимо, естественно, сторон, участвующих в споре) самые разнообразные документы и факты, цифры и отчеты, которые после разрешения спора зачастую оседают без использования на архивных полках государственного арбитража?
— Вопрос, конечно, довольно интересный, — оживилась Т. А. Бадина, главный государственный арбитр Ленинграда и Ленинградской области. И ответила, как обычно, рассказав одну из историй: — Представьте себе, что я, как и все смертные, по пути с работы нередко захожу в молочный магазин недалеко от своего дома, на Васильевском острове. И вот одно время случалось, что к концу рабочего дня товаров на его прилавках было, что называется, не густо. Думала: в чем же дело? Пока в течение некоторого периода к нам, в арбитраж, не поступило несколько исков от торговых организаций в связи с недопоставкой молочной продукции. Конечно, мы эти иски в большинстве своем удовлетворили, положение со снабжением магазинов несколько улучшилось…
Но вот к каким, казалось бы, побочным выводам пришли мы при более внимательном изучении дел на предприятиях молочной промышленности да и некоторых других. Выяснилось, что отдельные руководители предприятий, планируя модернизацию, скажем, производства, подходят к этому формально, не заботясь о том, чтобы действительно, говоря языком экономистов, повысилась производительность труда на одного работающего или быстрее окупились вновь введенные основные фонды. Например, осваивается новая поточная линия и для ее обслуживания увеличивается коллектив цеха еще на одного инженера, техника или двоих-троих рабочих. При этом фактически штат людей увеличивается, а ведь модернизация в основе своей предполагает как раз обратное.
И происходит это потому, что не все руководители еще научились мыслить перспективно, на много лет вперед. Отсюда то осторожничанье по отношению к новым, но пока еще не апробированным технологическим разработкам, те, можно сказать, полумеры, которые приводят к тому, что результатом модернизации, бывает, становится не создание принципиально иной технологии производства, а лишь некоторое усовершенствование старой. Вот вам один из ответов на вопрос, кому может быть интересна информация, которой располагает государственный арбитр: она, несомненно, много дала бы плановикам, специалистам по организации и управлению производством, социологам, наконец самим руководителям предприятий города и области. Я уже не говорю о наших коллегах, представителях органов, — в случае, если речь идет о том, что новое дорогостоящее оборудование пришло в негодность по чьей-то вине, простояв во дворе фабрики или завода несколько месяцев…
Слушая Т. А. Бадину, я, признаться, подумал еще вот о чем: конечно, в большинстве случаев информация, которую она имеет в виду, вероятно, представляет интерес лишь для специалистов того или иного профиля, — на основании, скажем, бухгалтерских или финансовых документов, технико-экономических показателей они смогли бы сделать вывод о том, в каком направлении нужно было бы развиваться заводу отрасли, либо что и по какой причине является слабым звеном в деятельности того или иного предприятия, даже целой цепочки предприятий, связанных между собой хозяйственными договорами-обязательствами. Мне же — неспециалисту в этих вопросах — после рассказа Тамары Александровны, признаться, даже само слово арбитраж стало как-то ближе, что ли. У вас не возникло такого же ощущения, уважаемый читатель? В самом деле, несмотря на кажущуюся некоторую абстрактность экономических, технических терминов и понятий, которыми оперируют арбитры, рассматривая дела, проблемы, последние, в конечном итоге, согласитесь, связаны с повседневными заботами и интересами каждого из нас.
***
Но вернемся к двум наиболее важным сторонам деятельности арбитража. Первая из них, можно смело сказать, — поистине государственного значения. Проиллюстрирую это примером, о котором мне поведал арбитр Э. И. Жаворонков. Не удивляйтесь, речь снова пойдет о бутылках, правда теперь уже пивных. Да-да, тех самых пустых пол-литровых бутылках, сдавать которые в приемные пункты посуды приходится время от времени, наверное, каждому из тех, кто читает эти строки.
Вспомните, до недавнего времени сдавать такую посуду было делом весьма неблагодарным: то приемный пункт закрыт, то — длинный, в несколько колец хвост очереди… Наконец преодолены эти два барьера, и вот-вот наступит ваш черед сдавать посуду в узенькое окошечко. Однако вам еще неизвестно самое страшное: в тот момент, когда, чуть заискивая перед приемщиком, вы вынимаете из своей сумки первую бутылку, вас огорошивают коротким, но неумолимым:
— Тары нет!..
Так было совсем до недавнего времени. И об этой проблеме не раз задумывались государственные арбитры, сталкиваясь, и не так уж редко, с исками торговых организаций к Ленинградскому объединению «Ленпиво» имени Степана Разина. А когда подобных дел накопилось столько, что можно было сделать какое-то обобщение, оно было сделано. И в Москву, в Государственный арбитраж при Совете Министров СССР было направлено письмо-сообщение, в котором содержались конкретные предложения ленинградских арбитров по решению этой проблемы с бутылками.
Как выяснилось, она возникла оттого, что количество пустой стеклотары из-под пива значительно превышало возможности в приеме этой тары объединением «Ленпиво». И, кстати говоря, руководство объединения в этом случае нельзя было обвинить в невыполнении договорных обязательств: ведь в соответствии с существовавшей многие годы практикой количество бутылок, отправляемых из объединения в торговлю, должно было быть равным тому количеству, которое работники торговли возвращали обратно на предприятие. Казалось бы, все должно было «сходиться». Если бы не еще одно обстоятельство. Оно заключалось в том, что в магазины города точно в такой же таре поступала различная продукция не только из объединения «Ленпиво», но и со многих других, даже иногородних предприятий. Именно эта, «лишняя» тара, накапливаясь из года в год в приемных пунктах магазинов, и «портила» взаимоотношения работников прилавка, с одной стороны, и объединения «Ленпиво» — с другой.
Вот почему, взвесив все «за» и «против», ленинградские арбитры пришли к выводу, что узаконенный порядок, ограничивавший возможности объединения в приемке тары и потому мешавший решать эту проблему, видимо, устарел, о чем и было написано в сообщении, адресованном в Москву. Не без гордости показывали мне в
