— Мир слишком велик для них, — отмахнулся отец. — Это племя — капелька в океане. Мир проглотит их, пережует и выплюнет.
На ночь решили не разбивать лагерь. Лучше не рисковать и пересечь выжженные земли как можно быстрее.
Закат явил собой зрелище, от которого Арда прошиб холодный пот. Мальчик высунулся из повозки и, вцепившись в борта, во все глаза таращился на запад.
Черное небо там побагровело, озаренное сотнями, или даже тысячами костров. Воздух наполнился чадом. Порывы ветра несли над землей снопы искр, напоминавших рой огненных светлячков, кружащихся в завораживающем танце. Где-то вдали раздавался нестройный хор голосов. Били барабаны, наполняя равнину гулом.
Сухая выжженная почва хрустела под колесами повозки. За проехавшими чуть вперед наемниками поднимался шлейф пепла.
Наглотавшись пыли, Ард долго кашлял, размазывая выступившие слезы по щекам.
— Глупый мальчик! — хохотала Айла, вытирая ему лицо влажной тряпицей. — Твой рот такой, словно ты кушал уголь.
Спать в трясущейся повозке было неудобно, к тому же, барабанный бой не умолкал ни на мгновение и прекратился лишь с первыми лучами солнца. Пустоши огласили радостные крики, затем все стихло.
Позвав Парда, мальчик попросил перенести его в телегу.
Он так и уснул, лежа на боку и глядя, как потихоньку рассеивается дымное марево на западе. Дети богини Ваартаны захватили его мысли и сны. Известно об этом племени крайне мало. Чужаков не любили, прогоняли. С теми, кто приходил с оружием в руках, разбирались настолько сурово, что у мальчика от одних только рассказов дрожали пальцы.
На следующее утро он убедился, что легенды не лгут.
Сначала странники приняли темнеющий впереди силуэт за одиноко бредущего человека. Но подъехав ближе, увидели статую из обожженной глины. Кое-где красный панцирь потрескался, обнажив почерневшую плоть.
— Твой брат мог закончить так же? — холодно спросила Айла.
— Да, — ответил Ландмир.
— А мой народ не такой дикий, каким кажется…
Миновав пепелище, они выбрались в просторную долину, над которой нависали горные кручи.
Скрепя сердце, Ард перебрался из телеги в фургон. Ветер крепчал, сек кожу и ловко пробирался под одежду, выдувая остатки тепла. Дыхание обращалось клубами пара, а по утрам землю серебрил иней. Все чаще на пути попадались крепенькие пушистые ели и мелкие хвойные кустарники. В родниках и речушках искрилась вода. Торные дороги сменились на едва заметные колеи.
Издали видели студеную Маятар. Ее берега обросли льдом, оттуда веяло невообразимым холодом.
Айла откровенно страдала и даже перестала совершать излюбленные верховые прогулки. Закуталась в шкуры и шерстяные шарфы так, что только нос торчал, и постоянно ругалась на своем птичьем языке. Отец посмеивался над ней, но и сам набросил на плечи тяжелый плащ с меховым подбоем. На сына нахлобучил шапку из бараньей шерсти, рукавицы и старую, но довольно теплую накидку. Шевелиться в такой одежде было неудобно, зато мальчишка перестал мерзнуть.
Спутники тоже утеплились, лишь Хередан не сменил своего облачения из вареной кожи и шерсти. Горец называл этот ветерок смешным, а холода — детскими. Пард, напялив поверх двух рубах грубый кожух, дремал в седле: за время дороги здоровяк научился этому трюку у наемников.
Если раньше горы казались Арду лишь размытыми очертаниями на горизонте, то теперь он мог рассмотреть окутанные туманами кряжи, а в ясные дни — снежные шапки на вершинах.
— Нужно найти подгорные поселения и расспросить про дорогу, — сказал как-то Ландмир во время ужина на ночной стоянке. Он жевал полоску сушеного мяса и задумчиво глядел в огонь.
— Дорога есть, — ответила Айла. Она сидела совсем рядом с костром и время от времени подставляла оранжевым языкам пламени замерзшие пальцы. — Наш бог по ней пришел в Чашу. Говорят, Яакхэ, его скакун, прогрыз тропу сквозь камень.
— Забавная легенда, — хмыкнул отец, пригладив отросшую за время дороги бородку.
— Верно. Забавная, — кочевница коротко взглянула на мальчишку, и тот почувствовал озноб. В голове сразу нарисовалась чудовищная картина, как конь пожирал девушку. Чудовище выглядело старым, громадным и мощным. Если этот конь существует взаправду, то на заре времен вполне мог проторить путь сквозь камни…
Одвар — один из наемников, настоящее имя которого состояло из восьми частей, — вызвался научить Ландмира стрелять из лука. Ард с интересом наблюдал, как отец, раз за разом, мажет мимо цели, ругается и отчаянно потрясает кулаками. Айла с усмешкой отстранила его и легко поразила мишень.
— Лук — не для тебя, — сказал Ландмиру наемник. — Вот твоя женщина — другое дело. У нее меткий глаз и сильные руки. К концу путешествия будет стрелять как Вальд, — он указал на своего напарника.
— Что ж, не получится из меня великого стрелка, — с напускным огорчением произнес отец, усаживаясь рядом с Ардом и обнимая его за плечи. — Оставим эту забаву Айле. Мне гораздо больше нравится быть торговцем… и отцом.
Мальчика это тоже устраивало.
Вскоре они нашли-таки крохотное поселение у незамерзающего озера, посреди которого, в ледовом капище, жил бог. По словам местных проход через горы действительно существует. Вернее — их два. К одному придется плестись через безжизненную снежную степь, где пересекаются холодные реки, задувают злые северные ветра и нет никакой жизни, а к другому — через узкий и длинный распадок. Там склоны надежно защищают от ветра, много хвойных кустарников, сосен, и даже встречается дичь. Но ушедшие туда путники редко возвращались.
Ландмир пораскинул мозгами и решил отправиться через распадок, посчитав, что без проводника легко заплутать в степях. В то время как по второй дороге проще добраться до прохода. Рыбаки предупредили, что путь могли перекрыть обвалы, однако отец решил рискнуть.
От былой романтики не осталось и следа.
Нагромождение обломков скал, горы поросшего травой щебня, все это создавало сотни удобных для засады мест. Наемники заметно нервничали, им постоянно приходилось выезжать вперед на разведку. Но Ландмир платил за службу щедро, так что никто не роптал.
Тишину неприветливого края нарушал вой ветра, да редкое карканье больших черных ворон, что сидели стаями на ветвях сосен и кедров.
Дорога вилась узкой лентой, каменные гребни нависали над ней с двух сторон, создавая сумрак. Небо застилали серые снежные тучи.
Путники чувствовали себя неуютно.
Когда путь преградила группа кряжистых, вооруженных дубинами и короткими копьями чужаков, никто особо не удивился. Лишь Ландмир тихо пробурчал, что зря отправились по этой дороге, уж лучше бы повернули в ледяную пустошь.
