Ю.Л. Не совсем.
Д.Д. «Вот имя Мое» и «так Меня зовут» в устах Моше — все равно что «это мой Б-г» и «Б-г моего отца» для израильтян на берегу Красного моря. Итак, ты хочешь прийти к Б-гу — так сделай это! И ты отчасти уже в пути, поскольку само желание исходит из твоего сердца. Но ты должен открыть свое сердце, «строить его» открыто, с мишканом, забыть всякие концепции и конструкции, поскольку все это обобщения — не то чтобы они были неверны, но просто принадлежат «Б-гу моего отца». Ты же должен двигаться дальше — за точными малыми частностями.
ЭТО ШМА
Д.Д. Помимо соблюдения Шабата есть еще одна мицва, которую тебе надлежит исполнять. Утром и вечером ты должен произносить Шма, три абзаца из Торы.
Ю.Л. Это делают каждый день?
Д.Д. Ты что, никогда не слышал о Шма Исроэл?
Ю.Л. Нет, я слышал, даже сразу запомнил ее, но как-то не уловил в ней смысла. «Слушай, Израиль: Г-сподь, Б-г наш, Г-сподь един есть» — эта, что ли?
Д.Д. Можно перевести и так, но тогда смысл Шма и в самом деле не очень ясен…
Ю.Л. А как ее надо перевести?
Д.Д. Да ведь тут речь идет все о том же, о чем мы говорили раньше. Б-га в Торе называют разными именами. Иногда это общее «Эло-им» («Б-г»), В других местах употребляется особое имя Б-жье, которое мы не произносим в силу его святости. Это имя Сам Б-г открыл Моше: оно звучит примерно как «Я есть» — так Б-г обратился к Моше. На русский его обычно переводят как «Г-сподь», потому что на иврите мы произносим вместо него «Аднаи» («Мой Г-сподь»).
Ю.Л. А зачем использовать два имени?
Д.Д. Тому есть много объяснений. Но сейчас нам нужно разобраться в смысле Шма. Конечно, ты не сразу поймешь все, о чем я говорю, но потом, надеюсь, вспомнишь мои слова, и они станут тебе яснее. Эло-им — это самое общее именование Б-га. В те времена, когда нам была дарована Тора, многие народы, соседствовавшие с Израилем, так же называли своих богов; да и в самой Торе говорится о «богах», «элоим» — деревянных и каменных идолах. Это было действительно общее для всех слово, выражавшее некие отношения. Возьмем пример из повседневной жизни. Маленький ребенок называет своего отца «папой», тем самым фиксируя взаимоотношения с отцом. Но ведь существует и много других пап, помимо его папы. Когда ребенок становится старше, он начинает понимать: у папы есть имя и оно принадлежит только ему. Это имя уже не отражает те или иные отношения, а является неповторимой формой обращения. Вот эти два имени и сосуществуют в иврите.
Ю.Л. И что же?
Д.Д. Что такое «имя-отношение», поймет любой: если ребенок называет какого-то человека «папой», ясно, какими отношениями они связаны. То же самое верно и для имени, указывающего на отношения с Б-гом. Но это имя ничего не говорит нам о природе Того, к Кому оно обращено. Поэтому, когда мы что-то узнаем о Б-ге или слышим о Б-ге, речь идет о наших с Ним отношениях. Это «Б-г моего отца», Б-г, о Котором мне говорили. Но наступает момент, когда мы хотим знать больше, хотим знать Б-га по Имени — вовсе не для того, чтобы произносить это Имя или даже размышлять о нем, но чтобы обратиться к Б-гу — Такому, Каков Он есть, узнать именно Его. Только лишь когда это произойдет, можно в полной мере понять смысл Шма. Постарайся запомнить это. Шма следует понимать как нечто вроде «Пойми, народ Израиля: Г-сподь — то есть именно Б-г, Какой Он есть, — это наш Б-г; Он един».
Ю.Л. Ясно.
Д.Д. Не думаю, что тебе так уж ясно, но, надеюсь, со временем поймешь. А пока что тебе надо сделать следующее: приобрести молитвенник (он называется «сидур») и приучиться читать Шма утром и вечером. Шма состоит не из одного предложения, а из трех абзацев, взятых из разных мест Торы. Чтобы прочитать их, нужно несколько минут, даже если ты знаешь Шма наизусть… Потом ты выучишь и другие молитвы, которые читают до и после Шма, но пока начни ежедневно читать Шма.
Ю.Л. С какой целью?
Д.Д. Это Шма — ее читают утром и вечером.
Ю.Л. Да, но с какой целью?
Д.Д. Это мицва, предписанная Торой. Мы делаем это, потому что нам это предписано. Многие мицвойс мы соблюдаем только лишь потому, что они заповеданы нам Торой. Я могу ответить на твой вопрос. Однако я должен быть уверен, что ты понял все, о чем я говорил раньше: иудаизм — это служение Б-гу, ты ничего не делаешь для себя, не занимаешься никаким самосовершенствованием. Это надо понять с самого начала.
Ю.Л. Я понял.
Д.Д. Можно ответить на твой вопрос иначе: наши мудрецы видели в каждом из трех отрывков отдельную важную тему. Первый отрывок они называли «принятием владычества Б-жьего»: произнося слова «Шма, Исроэл…», мы обновляем наши сердца, признаем владычество Б-жье над миром. Во втором отрывке специально говорится о мицвойс — тем самым мы открываем свои сердца к исполнению мицвойс и на практике демонстрируем признание владычества Б-жьего. Таким образом, порядок, о котором мы говорили раньше (сначала делание, а потом понимание), здесь изменен. И мне это кажется правильным: да, практическое делание открывает пространство для понимания, но все же владычество Б-жье и признание его нами должно логически предшествовать и не зависеть ни от чего, что мы на самом деле могли бы сделать.
Ю.Л. А третья часть?
Д.Д. Третья часть завершается словами о нашем исходе из Египта, который мы совершили много лет назад. Ее иногда называют «Исходом из Египта» (хотя большая часть отрывка связана с другими темами): произнося эти слова, мы пробуждаем в памяти события Исхода.
Ю.Л. Потому ли, что Исход имеет для нас какое-то символическое значение?
Д.Д. Юра, не забирайся пока так глубоко…
Ю.Л. Что вы имеете в виду?
Д.Д. Это мицва. Все, что от тебя требуется, — исполнять ее. Не пытайся сразу все понять и, уж конечно, не таким образом. Просто прочитай ее. Разумеется, на иврите — я должен был сказать тебе это сразу. Ведь на самом деле ключ ко всему — иврит.
ИВРИТ
Ю.Л. Почему так важен иврит? Боюсь, что «ускоренный курс» растянется у меня на всю жизнь… Конечно, я понимаю, что переводы не всегда точны: это известно всякому, кто занимается литературой. Но учить новый язык — это для меня чересчур, тем более иврит. Неужели невозможно молиться Б-гу и понимать Тору на русском?
Д.Д. Я говорил о другом. Давно принято, что Шма, молитвы, да и все остальное можно читать на любом языке. Однако лучше все-таки выучить иврит и читать молитву на языке оригинала. А в чем, собственно, сложность? Человек, который учится в аспирантуре, не должен бояться нового языка, и уж тем более иврита!
Ю.Л. Да почему «тем более»? Начать хотя бы с того, что придется выучить новый алфавит.
Д.Д. Выучить алфавит у взрослого человека отнимет один вечер. И при небольшой практике ты скоро его освоишь. Что же касается самого языка, то все зависит от того, насколько ты решил в нем продвинуться. Если ты желаешь понять слова молитв и Торы, то тебе хватит месяца-двух регулярных занятий, чтобы изучить основы грамматики и иметь соответствующий словарный запас. Я не хочу сказать, что тебе никогда не придется лезть в словарь, но даже с начальным словарным запасом ты очень многое сумеешь понять в тексте. А возможностей выучить иврит сейчас сколько угодно. Курсы иврита читают в университетах, в синагогах — ах да, ты ненавидишь все эти групповые занятия. Ну так полно самоучителей, обучающих компакт-дисков (впрочем, с ними ты скорее научишься заказывать пирожные в тель-авивских кафе…). Если на то пошло, можно съездить в Израиль на несколько месяцев и там пройти ускоренный курс — это, наверное, будет самым разумным.
Ю.Л. Может быть. Но меня все-таки по-прежнему интересует теоретический вопрос. Почему иврит? Ведь существуют десятки, даже сотни переводов и комментариев к Торе — на русском, на английском. Как бы хорошо средний человек ни знал иврит, трудно представить себе, что он сможет понять текст лучше, чем все эти переводчики и комментаторы. С переводами молитвенников то же самое. Если только вы не скажете, вопреки собственным же словам, что человек должен молиться только на иврите…
Д.Д. Вовсе нет. Человек может молиться на любом языке. Ведь и в самом молитвеннике некоторые тексты написаны на арамейском, который постепенно вытеснил иврит из устной речи евреев древнего Израиля и других стран. Однако мне кажется, что даже начальное знание иврита дает большие преимущества — и в молитвах, и когда читаешь Тору.
Ю.Л. Какие преимущества?
Д.Д. Во-первых, знание иврита совершенно по-новому позволяет участвовать тебе в синагогальных службах. Я не сомневаюсь, что до сих пор ты чувствовал себя в синагоге неловко, скованно, безуспешно пытаясь найти «нужный кусок» в молитвеннике. В этой ситуации теряется смысл синагогального служения. Когда ты был ребенком, мало ли где ты чувствовал себя не в своей тарелке? Синагога здесь — не исключение. Теперь ты взрослый человек и сам выбираешь, как поступать. Так почему ты относишься к себе, как к ребенку?.. Чуть больше серьезности и сосредоточенности — и ты существенно изменишь эту часть своей еврейской жизни. Кстати, есть проблема с переводами, о которой ты упомянул: если ты совсем не знаешь иврит, все эти переводы будешь читать вслепую. А представляя себе — хотя бы в самых общих чертах, — как устроен иврит, ты сможешь понять замысел переводчика и сравнить один перевод с другим — даже если в основном придется пользоваться переводами, а не оригиналом. Наконец, поскольку большая часть позднейших еврейских писаний (Талмуд и другие книги) посвящена толкованию Танаха, то есть Библии, — выявлению точного значения той или иной фразы, то ты не сможешь понять аргументацию этих писаний в переводе: опять-таки нужно хотя бы немного знать библейский иврит. Не обязательно быть знатоком языка: даже скромные знания станут залогом успешного пути.
