Джеймс Кугел
Как быть евреем
Ниже приводится запись бесед
между молодым поэтом,
студентом-выпускником Юрием Леваковым
и Давидом Джинджихашвили,
управляющим небольшого банка в центре Москвы.
Беседы проходили в офисе банка.
Часть первая
О БРАКЕ
Д.Д. Входи, входи, друг мой. Можешь даже не сообщать, зачем пришел. И так знаю… Наконец-то… Поэзия — вещь, конечно, замечательная, и ты знаешь, меня не надо в этом убеждать — но, увы, квартиру на нее не снимешь. Тебе отец деликатно намекнул или на собственной шкуре почувствовал, аспирант несчастный? Ладно, не важно. В любом случае предложение остается в силе — я уже связался с Гринбергом из международного отдела…
Ю.Л. Нет, Давид Романыч, боюсь, вы меня неправильно поняли. Я пришел просить не о работе. Жизнь аспиранта — конечно, не подарок, но это отнюдь не новость. Я пришел сообщить, что женюсь.
Д.Д. А вот это, дорогой, действительно хорошая новость. Присаживайся… Знаешь, я помоложе буду твоего отца, но теперь себя прямо-таки стариком чувствую. Женишься… Я был немногим старше тебя, когда познакомился с твоим отцом, а тебе тогда было годика два. Что ж, это дело, как говорится, надо обмыть. Хочешь чачи? Тут мне недавно из Грузии привезли. Как раз сгодится для такой новости. Давай налью.
Ю.Л. Похожа на хорошую водку.
Д.Д. Да уж, на водку… Ну, рассказывай, что за девушка?
Ю.Л. Я с ней познакомился в Питере. Уверен, она вам понравится. И надеюсь, что вы увидите ее еще до свадьбы, — поэтому-то я и забежал. Давид Романыч, не посоветуете раввина, чтобы обряд совершил? У меня семья не особо религиозная, сами знаете… В синагогу не ходим. Вы, наверное, — единственный религиозный еврей среди друзей отца. Не могли бы мне кого посоветовать?
Д.Д. Конечно, о чем речь! А чем тебе раввины в синагоге не угодили? Можешь поверить, им совершенно не важно, что ты не каждую неделю в синагогу ходишь. Вот и договорился бы с кем-нибудь из них… Зачем через знакомых искать?
Ю.Л. Я уже с одним виделся. Говорит, что могут возникнуть проблемы. Поэтому я и пришел к вам.
Д.Д. Понятно… Мог бы и догадаться. Иными словами, девушка — не еврейка.
Ю.Л. Именно так.
Д.Д. Она хочет обратиться в иудаизм?
Ю.Л. Она православная. Ее семья тоже не религиозная и очень интеллигентная — в этом смысле с моим еврейством проблем не возникнет. Но она говорит, что не видит причин нарушать семейную традицию и менять религию, чтобы выйти за меня замуж — тем более что никто из нас особо не интересуется религией.
Д.Д. А ты что думаешь?
Ю.Л. Я с ней согласен. Зачем настаивать на ее обращении? Может, наши предки так и поступали, когда считалось, что жена должна во всем следовать мужу. Но сегодня все по-другому, — по крайней мере, наш брак, надеюсь, таким не будет.
Д.Д. На самом деле наши предки так не поступали — по крайней мере в России: переход в иудаизм из православия официально был запрещен. Сегодня дело другое, и твоя невеста может обратиться. Но кажется, никто из вас этого не хочет. И ты, похоже, уже сделал свой выбор.
Ю.Л. Но мне все же хотелось бы найти раввина, который возьмет на себя еврейскую часть церемонии. У нее есть знакомый священник в Питере, который за небольшую мзду организует христианскую часть, но нам нужен раввин — чтобы разбить бокал, как положено… Я нашел раввина из реформистов, но он говорит, что не устраивает смешанных браков. По его словам, почти никто на это не пойдет.
Д.Д. Ясно. Кстати, он, случайно, не объяснил тебе, почему так трудно найти этих раввинов? Видишь ли, обряд бракосочетания довольно прост — чтобы еврею жениться, особых церемоний не требуется. Но все равно свадьба имеет большое значение. Конечно, теоретически возможно, что кто-то женится на девушке-нееврейке и останется верным иудаизму — а может быть, даже еще сильнее ощутит себя иудеем. Но такие случаи нечасты — по крайней мере, если верить статистике. Кроме того, ты знаешь, наверное: согласно еврейскому закону, ребенок, родившийся от отца-еврея и матери-нееврейки, евреем не является. Так что с точки зрения иудаизма такая свадьба больше походит на похороны.
Ю.Л. Но может быть, вы все-таки кого-то мне посоветуете?.. Надеюсь, вы не обидитесь, но вообще-то эта установка иудаизма меня всегда поражала как узколобая и глуповатая — задолго до того, как я с ней непосредственно столкнулся. Ведь очевидно, что вероисповедание — дело внутренних убеждений каждого. Если я себя ощущаю евреем, то почему вдруг мой статус изменится, если я женюсь на женщине, чья вера несколько отличается от моей? А если она вообще неверующая? Чем, например, неверующая жена-еврейка лучше для еврея, чем неверующая жена-христианка? Не говоря уже о жене-христианке, которая, в сущности, верит в того же Б-га, что и мы, и ведет практически тот же образ жизни? Мне всегда казалось, что зацикленность на кровных узах и внутриеврейских браках — это какой-то древний пережиток, словно иудаизм ничем не отличается от верований какого-нибудь крупного племени со всеми его религиозными табу.
Д.Д. В общем-то, ты прав: иудаизм в этом плане отличается от большинства мировых религий. Позволь мне привести аналогию из сферы бизнеса: в то время как разные вероисповедания на земном шаре образовали что-то вроде больших безликих биржевых корпораций, стать участником которых можно путем сравнительно простой покупки акций, иудаизм фактически сохранил статус семейного бизнеса. И ведение такого «бизнеса» определяется не только величиной активов и финансовыми обязательствами — попросту говоря, не только «религиозными убеждениями», которые исповедует неопределенное множество верующих. Иудаизм скорее можно определить как образ взаимопонимания, характерный для одного большого народа-семьи, объединенного как верой, так и семейными узами, — поэтому к последним все относятся очень серьезно. Быть евреем по большому счету — значит принадлежать к одной большой, разбросанной повсюду семье. И, как всякая семья, она проявляет живой интерес (пусть даже не отмеченный чрезмерной уважительностью) к матримониальным планам молодого поколения — в немалой степени потому, что от этих планов зависит будущее семьи. Пока ты не можешь понять, зачем оставаться евреем, — что, откровенно говоря, для тебя не так уж много значит…
Ю.Л. …Это не совсем так. Хотя я, по вашим меркам, и нерелигиозный еврей, но все, что вы сказали, — только часть картины. Я всегда считал себя евреем и не делал из этого тайны, хотя у меня нееврейская фамилия и все принимают меня за нееврея. Но и вас, Давид Романыч, с вашей фамилией наверняка считают неевреем.
Д.Д. В России — да. Те, кто здесь вырос, считают меня грузином. Но что касается твоего имени, то человек информированный сразу догадается, что ты из евреев. «Юрий» у некоторых евреев — популярный аналог «Иеуды»; тебя, скорее всего, назвали так в память покойного дедушки или дяди. Что же касается «Левакова», то наверняка фамилия твоего деда или прадеда была Левин или Левинский, но и эти фамилии поздние. Все Левины и Левинские ведут свой род от евреев, принадлежавших к колену Леви и позже добавивших к своим именам почетный еврейский титул «а-Леви». Короче говоря, евреи, которые в этом деле разбираются, сразу сообразят, что «Юрий Леваков» восходит к «Иеуде а-Леви».
Ю.Л. Да вам небось это мой отец рассказал…
Д.Д. Не важно. Вернемся к делу. Я вижу, что ты, к твоей чести, не делаешь тайны из того, что являешься евреем. Но в данном случае это вопрос десятый. Позволь, я скажу тебе прямо — как сказал бы тебе твой родной дядя-еврей. Ты ищешь раввина, чтобы он организовал свадьбу с этой девушкой. Даже если ты его найдешь, я не очень хорошо понимаю, зачем он тебе сдался. Я же тебе сказал: сама церемония играет небольшую роль в иудаизме. А вот быть или не быть евреем — вопрос важный, и ты ответил на него достаточно определенно. Ты женишься на православной. Может, ты и проживешь всю жизнь, считая себя евреем, но для меня и для других евреев ты делаешь шаг не то чтобы непоправимый, но в известной степени заводящий в тупик. Еврей, который нерелигиозен или невежественен в вопросах иудаизма, но при этом женится на еврейке, по крайней мере, что-то передаст дальше — так сказать, свою долю в семейном бизнесе. Но еврей, который женится на нееврейке, отнимает долю у наследников, ничего не оставляет им, даже памяти. И по его выбору можно судить, считает ли он себя евреем — пусть даже по еврейскому закону он остается евреем до конца своих дней.
Ю.Л. Но этой стороны дела я еще не касался. С чего вы взяли, что мои дети не будут евреями? Разумеется, я собираюсь их воспитывать в сознании того, что они евреи, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пусть в иудаизме они не считаются евреями, поскольку их мать христианка, — но ведь тогда, когда они вырастут, при желании они всегда смогут обратиться в иудаизм! А если не они, то их дети — в конце концов, всегда же можно жениться на еврейке! Самое важное, как мне кажется, чтобы дети мои знали, откуда они. Я обязательно должен все рассказать им, и если для этого мне самому придется побольше узнать об иудаизме, то я не возражаю! Мне хотелось бы, чтобы мои дети знали, что такое иудаизм, чтобы каждую неделю они ходили в воскресную еврейскую школу. Но чего я не понимаю — так это того, почему сейчас, в самый ответственный момент, когда я женюсь и устраиваю свою будущую семейную жизнь, а в том числе и воспитание детей, иудаизм говорит мне: если она не еврейка, то мы знать тебя не хотим!
