Да, сегодня утром во вторник, он чувствовал себя более чем довольным собой и жизнью. Единственное облачко, которое омрачало ближайшую перспективу, было не больше ладони на весьма отдаленном горизонте. Но он был уверен, что сможет выдержать любой шторм, сможет успешно провести этот учебный год, хотя придется обдумывать все более тщательно, чем он делал это до сих пор.
В 8.20 мальчики и девочки придут на его урок, как они это делали каждое утро, и было еще несколько вопросов, которые требовали его оперативного внимания. Он слышал, как миссис Уэбб пришла в 8.15, а Бэйнс в 8.30. С пунктуальностью тоже нужно быть построже. Раньше у него было небольшое количество уроков в шестом классе (он был историком), и он продолжал преподавать по вторникам совершенно бесплатно. Это была его практика, и он с нетерпением ожидал довольно легкого дня.
Утренняя деятельность протекала достаточно хорошо – даже исполнение гимна на общем собрании улучшилось – до 11.15, когда миссис Уэбб ответила на телефонный звонок.
– Директор школы на месте?
– Прошу прощения, скажите, кто звонит?
– Морс. Инспектор Морс.
– О, одну минуту, сэр. Я посмотрю, свободен ли директор школы. – Она набрала добавочный номер. – Инспектор Морс хотел бы поговорить с вами, сэр. Мне соединить его с вами?
– Ой. Э-э. Да, конечно.
Миссис Уэбб переключила на внешний вызов кабинет директора школы, помедлила, а затем снова быстро поднесла трубку к уху.
– ...слышать вас. Я могу помочь вам?
– Я надеюсь, что можете, сэр. Речь идет о вашей ученице Тэйлор. Есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам.
– Видите ли, инспектор. На самом деле мне не очень удобно говорить с вами в данную минуту – у меня сегодня с утра собеседование с некоторыми из новых учеников. Не кажется ли вам, что будет...
Миссис Уэбб положил трубку быстро и тихо, и когда Филлипсон вышел, она бойко стучала по клавишам машинки.
– Миссис Уэбб, инспектор Морс придет сегодня днем в три часа, так что к этому времени я буду на месте. Вы можете организовать чай с печеньем для нас?
– Конечно, – она сделала пометку в своем блокноте. – Только на двоих?
– Нет. На троих. С ним вместе будет сержант – я забыл его имя.
Сам анонимный сержант провел то же утро в доме престарелых в Коули, и нашел мистера Джозефа Годберри (в малых дозах) интересным на первый взгляд парнем. Он воевал в Монсе в войну 1914-1918 годов, переспал, по его собственным словам, со всеми шлюхами в радиусе десяти миль от Руана и был демобилизован из армии в 1917 году (вероятно, от сексуальной усталости, подумал Льюис). Он вспоминал достаточно долго, и сидя на кровати в палате «D», принимал свое нынешнее положение с определенным достоинством и хорошим настроением. Он объяснил, что теперь едва может ходить и рассказал Льюису в мельчайших подробностях обстоятельства и последствия своего памятного столкновения с мотоциклистом.
На самом деле «несчастный случай», вместе с Монсом и Руаном, стал одним из главных событий в его жизни; и с некоторым трудом Льюис сумел направить мысли Джо к исчезновению Вэлери Тэйлор. О, он помнил ее, конечно. Очень красивая девушка. В Лондоне оставил бы такой свой последний фунт. Очень красивая девушка, Вэлери.
Но мог ли Джо вспомнить день, когда она исчезла? Льюис внимательно слушал, как он двинулся дальше, повторяя с удивительной согласованностью и точностью большинство из того, что уже сказал в своем заявлении в полицию. По мнению Льюиса, он был хорошим свидетелем, но все больше уставал, и Льюис почувствовал, что настал момент задать ему тот вопрос, ради которого он приехал к нему, вопрос, который задал ему самому Морс.
– Вы не помните, несла ли Вэлери что-нибудь, когда вы видели ее в тот день – день, когда она исчезла?
Джо заерзал в кресле и медленно обратил слезящиеся старческие глаза на Льюиса. Что-то, казалось, промелькнуло в них, и Льюис пояснил данный пункт.
– Вы знаете, что я имею в виду, сумку, или рюкзак, или что-нибудь подобное?
– Забавно, что вы спросили об этом, – сказал он, наконец. – Я никогда не думал об этом раньше.
Он выглядел так, будто собирался подтащить какое-то туманное воспоминание к светлому берегу, Льюис затаил дыхание и стал ждать.
– Я считаю, что вы правы, знаете ли. Она что-то держала. Вот и все. Она несла какой-то мешок; держала его э-э... в левой руке, если мне память мне не изменяет.
Предварительные формальности, которыми они обменялись с Филлипсоном, прошли в теплой, дружественной атмосфере. Морс задавал вежливые вопросы о школе – вполне проявив себя с лучшей стороны, подумал Льюис. Но мирное настроение должно было измениться быстро.
Морс сообщил директору школы, что он принял дело Тэйлор от главного инспектора Aйнли, и перемирие должным образом соблюдалось еще в течение нескольких минут, за это время были высказаны взаимные соболезнования. Все началось только тогда, когда он вынул письмо от Вэлери, при этом манеры Морса, как заметил Льюис, стали до странности жесткими.
Филлипсон прочитал письмо быстро.
– Ну, как? – спросил Морс.
Льюис решил, что директор школы был больше удивлен резким тоном инспектора, чем получением письма от своей беспокойной, давно потерянной бывшей ученицы.
– Что, «как»? – Филлипсон явно не был человеком, над которым можно легко издеваться.
– Это она написала?
– Я не могу сказать. А ее родители, что говорят?
Морс проигнорировал вопрос.
– Вы не можете сказать мне.
Заявление было окончательным, с молчаливым подтекстом, что он ожидал чего-то большего.
– Нет.
– Не остались ли у вас какие-нибудь из ее старых тетрадей, на которые мы могли бы взглянуть?
– Я не знаю, инспектор.
– Кто знает? – опять жгучее нетерпение в его голосе.
– Возможно, Бэйнс может знать.
– Спросите его, пожалуйста, – резко бросил Морс.
– Мне очень жаль, инспектор, но Бэйнса сегодня не будет. Во вторник после обеда у нас спортивные игры...
– Я знаю, да. Так что Бэйнс нам не может помочь. Кто может?
Филлипсон встал и открыл дверь кабинета.
– Миссис Уэбб? Зайдите сюда на минуту, пожалуйста.
Льюис ошибся, или она и правда бросила довольно испуганный взгляд в сторону Морса?
– Миссис Уэбб, инспектор интересуется, не сохранились ли где-то в школе какие-либо старые тетради и книги Вэлери Тэйлор. Как вы думаете?
– Они могут находиться в кладовой, я полагаю, сэр.
– Разве не хранятся они обычно у самих учеников? – теперь Морс обращался непосредственно к секретарше.
– Да, это обычная практика. Но в данном случае, я думаю, если она не забрала свои вещи в конце уроков, то ее книги и тетради должны быть...– Она растерялась и беспомощно посмотрела в сторону директора школы.
– Я уверен, что миссис Уэбб права, инспектор. Если книги и тетради остались в школе, они будут находиться в помещении для хранения.
Миссис Уэбб кивнула, сглотнула и получила разрешение выйти.
– Теперь нам бы лучше заглянуть в кладовую. У вас есть какие-либо возражения?
– Конечно, нет. Но в школе, я думаю, сейчас небольшой беспорядок. Вы знаете, как обстоят дела в начале учебного года.
Морс улыбнулся слабо и не подтвердил, и не опроверг свое знание подобных вопросов.
Они прошли по коридору, спустились вниз на несколько шагов, и миновали класс, в котором все стулья были аккуратно подняты на парты. Школа была практически пустынна, но раздававшиеся крики радостного смеха со стороны спортивных площадок, казалось, опровергали мнение о том, что игры были слишком непопулярны среди большинства учеников.
Директор школы отпер дверь в большую полуподвальную непроветриваемую комнату склада, и когда трое мужчин вошли, Льюис оказался лицом к лицу с грудой пыльных учебников, папок, тетрадей и канцелярских товаров.
– Я боюсь, что это может быть долгой работой, – сказал Филлипсон, с некоторым раздражением в голосе. – Если вы хотите, я могу попросить кого-нибудь из сотрудников...
Он неопределенно махнул в сторону большой груды книг, сложенных на деревянных полках вдоль дальней стены.
– Это очень мило с вашей стороны, директор, но мы сами разберемся с этим делом, все в порядке. Нет проблем. Можем ли мы перезвонить в ваш кабинет, когда закончим здесь?
Это был несомненный намек, что присутствие директора школы не обязательно на нынешнем этапе расследования, и Морс подождал, пока Филлипсон не возвратится к себе в кабинет.
– Он немного волновался, не так ли, Льюис?
– Я его не виню, сэр. Вы были довольно резки с ним.
– Поделом ему, – сказал Морс.
– Что он сделал не так?
– Я говорил с ним по телефону сегодня утром, и он сказал, что проводил собеседование с некоторыми новыми учениками.
– Возможно, проводил, – предположил честный Льюис.
– У меня было ощущение, что он не хотел разговаривать со мной именно в тот момент, и я был прав. – Льюис посмотрел на него с недоумением. – Я услышал щелчок на линии, пока мы разговаривали. Вы можете догадаться, кто подслушивал.
