— Да.
— Негодяи, — возмущенно и наигранно цокает Евгений.
Телефон в руке опять вибрирует, и я вновь скидываю Мари. Сучка настырная.
— Я могу идти?
— Иди.
Делаю несколько шагов к двери, и тишину вновь нарушает вибрация.
— Какие надоедливые, — небрежно хмыкает Евгений.
В испуге оглядываюсь на него, и он отставляет чашку с кофе:
— Бессовестные. Кто-то слил твой телефон, Аля. По-хорошему, надо заявить в полицию со всеми номерами, которые тебе звонят.
— Я этим займусь, — стискиваю вибрирующий телефон до побелевших костяшек, — а то житья никакого нет.
— Хочешь отпроситься с работы?
— Зачем?
— Тебе же в полицию надо.
— На обеде схожу.
От звонка Мари воздух искрит напряжением, и я не чувствую тела от спокойного взгляда голубых глаз. Лишь сердце так громко и гулко бьется, что заглушает вибрацию.
— И потребуй талон-уведомление, а то они часто в сговоре с мошенниками и не регистрируют заявления.
— Хорошо, — жалобно попискиваю я. — Потребую.
— А знаешь, — Евгений покачивается в кресле и закидывает ногу на ногу, — я с тобой съезжу.
— Зачем?
— Не люблю мошенников и если с тобой буду я, заявление точно примут.
— Спасибо, Евгений, — севшим голосом отзываюсь я, — но не стоит.
— На обеде, значит?
Молча вылетаю из кабинета, скрываюсь в уборной и отвечаю на звонок, глухо и в ярости прохрипев в трубку:
— Мари! Ты не вовремя!
— Катастрофа, Алечка, катастрофа! — верещит она на другой стороне.
— Это у меня тут катастрофа! Меня босс в полицию тащит! — я слабо бьюсь лбом о стену.
— Что?!
— Мне срочно нужен список номеров, с которых звонят мошенники, — в отчаянии всхлипываю я.
— А мне сегодня нужна ты! Не мне, а твоему боссу! Танька сопливая еще! Она же твоего Женечку всего обчихает! Ты только представь это рандеву! Аль, придется тебе…
— Нет! — решительно рявкаю я. — Спреи всякие и таблеточки для кого придумали?!
— Какая же ты стерва!
— Это я стерва? — в гневе шепчу я. — Ты меня чуть в оргию не втравила!
— А нахрена ты так нажралась?
— Для смелости! Я хотела потанцевать, а ты меня бросила и с мушкетером куда-то свалила! Знаешь, у меня тут своих проблем выше крыши, ага? У меня очень нервная и ответственная работа! — захлебываюсь в возмущениях и хлопаю ладонью по кафелю.
— Да не ори ты! — истерично повышает голос Мари. — Завела мужика своими загадочными фокусами, а нам расхлебывать.
— Мари, я у него в кабинке на диване пьяной амебой лежала, — я в тихом отчаянии смеюсь, — я не была коварной соблазнительницей и никого никакими загадочными фокусами не заводила. Это он там чудил, до финиша недочудил и ему теперь важно закрыть гештальт.
— Не согласишься, да? — печально спрашивает Мари, и у меня сердечко вздрагивает от жалости к ней.
Да какие могут быть ночные встречи с боссом, когда он меня тут загнал в угол, и мне надо вывернуться из очень непростой ситуации. Сбрасываю звонок и выхожу в приемную, где сталкиваюсь с Вадимом Алексеевичем.
— Женя сильно злой?
— Да не особо. Попросил список всех удаленщиков, — прячу телефон в карман и затягиваю хвост на затылке.
— Но ведь эта сука специально нарисовала ракето-члены!
— Нет, она не могла, — недоверчиво качаю головой. — Это же глупо.
— Могла, очень даже могла, — Вадим Алексеевич шагает к двери своего кабинета. — Гадина.
Хлопает дверью, и я бегу в отдел кадров, где сердитые тетки нехотя лезут в базу и неторопливо распечатывают мне список сотрудников, которым повезло работать не в офисе. Чую, их ждут большие перемены, и они не будут им рады.
На обратном пути я размышляю над тем, как бы мне обхитрить Евгения и отговорить его от идеи сопроводить меня в полицию. Мне лишь пару раз звонили мошенники, но я сейчас и не найду их номеров в истории журнала. Мне нельзя врать, потому что моя ложь всегда нелепая, бессмысленная и беспощадная, но я растерялась. Я же не ожидала, что Евгений пристанет с вопросами, кто мне звонит, а еще его телефонный разговор, который я бессовестно подслушала, выбил меня из колеи хладнокровия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Опять стучу, слышу “входи” и через секунд пятнадцать протягиваю список из отдела кадров Евгению. Он пробегает по нему взглядом, чешет щеку и заявляет:
— Вызвать всех с удаленки на полный рабочий день. Те, кто не согласен, пусть пишет заявление на увольнение.
— С повышением заработной платы? — тихо уточняю я.
— С чего вдруг? — Евгений непонимающе взирает на меня.
— Ну, те, кто работает в штате, получает зарплату выше на процентов двадцать, — осторожно и тихо отвечаю я.
— Пусть этот вопрос решит Вадим с финансовым отделом, — Евгений возвращает мне список. — И еще было бы неплохо, узнать эффективность этих ребят. Уверен, половину из них можно уволить без последствий, а вот оставшимся и повысим зарплату. Мне не нужны тут халявщики, которые рисуют члены и думают, что я слепой идиот.
— Вы увольняете Машу?
— Да, — Евгений твердо кивает и смотрит на наручные часы, одернув рукав пиджака. — Через два часа жду тебя на парковке.
Встает и размашистым энергичным шагом идет прочь.
— Евгений, вам не стоит обо мне беспокоиться, — блекло и несмело говорю ему в спину, нервно скручивая список в трубочку. — Я справлюсь сама.
— Мой гражданский долг поспособствовать торжеству справедливости, Аля, — он решительно и горделиво распахивает дверь. — Все, я ушел.
И действительно уходит, а я с досадой бью себя по лбу списком. Могла же сказать, что солгала, но струсила. Да что со мной не так?!
Глава 11
Я хотела зайти даже к Вадиму Алексеевичу, чтобы попросить его дать мне какое-нибудь срочное поручение, из-за которого бы я пропустила обед и не пришла на парковку. Подумала и решила, что будет нечестно втягивать его в авантюру, ведь ему может и прилететь от Евгения.
К часу выхожу на крыльцо, спускаюсь вместе с другими сотрудниками, которые отправились на обед, и из-за угла торгового центра вылетает черная и хищная машина, которая резко тормозит у тротуара перед лестницей. Кто-то даже взвизгивает, а я цепенею, когда опускается тонированное стекло, и раздается сердитое:
— Прыгай!
Я бы даже с крыши бы сиганула, услышь я такой приказ, не терпящий возражений.
Девушки, что скучковались в сторонке, недоуменно переглядываются, потому что непонятно, кому именно была сказано прыгать.
— Аля!
А Аля — это я, и я вынуждена торопливо открыть дверцу и юркнуть на переднее сидение, испуганно прижав сумку к груди. Черная кожа, матовые панели и пахнет в салоне тонко и ненавязчиво легким парфюмом с нотками пряного базилика.
— Ты чего такая бледная? — спрашивает Евгений, и машина мягко и почти бесшумно трогается с места.
— Я солгала.
— Кому?
— Вам, — кошу на него взгляд.
Поза у Евгения расслабленная, ведет машину одной рукой, а вторая покоится в открытом окне.
— А с этого момента поконкретнее.
Я уже забыла, что я говорила, ведь отвлеклась на высокомерный и благородный профиль. Сглатываю и вспоминаю, что хотела признаться во всех грехах. Ладно, не во всех, а только в одном.
— Мне не звонят мошенники. Звонили пару раз, но очень давно, — сипло отвечаю я и пристыженно опускаю взгляд, когда Евгений мельком смотрит на меня.
— А кто тогда тебе звонил?
— А это уже личное, — едва слышно бурчу я.
— Тогда полиция отменяется? — обескураженно и с толикой разочарования спрашивает Евгений.
— Ага.
И вот я уже готова попросить его высадить меня, как в кармане вибрирует телефон. Евгений в ожидании вскидывает бровь, постукивая пальцами по баранке руля с крылатой эмблемой с буквой “В”.
— Ответь.
Воровато вытаскиваю телефон и скрытно смотрю на экран, на котором высвечивается незнакомый номер.
— У меня такое ощущение, Аля, что ты на конкурентов моих работаешь шпионкой, — смеется Евгений, но я улавливаю его недовольство.
