«Черт меня дернул взять их с собой», — злился герцог, глядя на клюющих носами наездников.
Бодрящий лесной воздух на какое-то время привел братьев в чувство, но как только они взобрались на высокую площадку и залегли за своими мушкетами, их глаза снова стали слипаться.
Разбудил их оглушительный выстрел отца. Прямо под деревом, в кроне которого они укрывались, каталась огромная медведица, оставляя кровавые следы на пожухлой траве. От ее наводившего ужас рычания у полусонных братьев зашевелились на голове волосы.
— Добейте ее! — кричал в азарте отец, перезаряжая мушкет.
Первым пришел в себя Эрнест — он подполз к самому краю настила, пытаясь взять раненного зверя на мушку. С трудом разомкнувший глаза Отто потерянно оглядывал окрестности. На мгновенье ему показалось, что в глубине чащи стоит стройная женщина в черном облачении. Ее взгляд непреодолимо манил его. Что-то неуловимо знакомое было в том взоре. Чтобы получше разглядеть таинственное видение, он вслед за всеми подполз к переднему краю площадки. Под весом трех тел настил угрожающе накренился. Герцог метнулся назад, к стволу дерева, но было уже поздно. Дощатое сооружение со страшным треском опрокинулось вниз, увлекая за собой охотников. Ближе всех к раненной медведице упал Отто. Перед тем как могучая лапа зверя обрушилась на него, он встретился глазами с той, которую он так хотел разглядеть поближе. Хруст ломающихся ребер заглушил крик ужаса, вырвавшийся из его глотки. Леденящий душу взгляд Сидонии разрывал его на куски. Появившиеся из леса загонщики, увидев происходящее, не мешкая спустили собак. Вожак своры в несколько прыжков оказался возле медведицы. Его огромные клыки погрузились в занесенную над Отто лапу. Не отпуская своей жертвы, хищница стряхнула могучего пса. Отлетевший волкодав уже через мгновение снова висел на хищнице, вцепившись ей в бедро. Медведица наконец отпустила еле дышащего человека и стала кататься по земле, пытаясь раздавить назойливого пса. Быстро приближавшаяся свора вселила надежду на спасение. Но вдруг вожак бросил раненного зверя и, вильнув обрубком хвоста, побежал на другой край опушки. Остальные собаки остановилась в нерешительности.
Этой короткой заминки хватило, чтобы хищница завершила начатое. Обезумевший герцог не мог смотреть, как медведица разрывает его сына. Он поднял к небу глаза, но вместо всевышнего увидел свежий распил на балке, крепившей настил к дереву.
— Притащить сюда того негодяя, который проверял эту площадку, — прорычал герцог. — Я его повешу на этих обломках.
— Плотник здесь нипричем, — вдруг прозвучало из чащи. — Ты попытался взять у природы то, что тебе не принадлежит, и был наказан за это.
— Кто это смеет тыкать здешнему повелителю? Кто бы ты ни был, ты уже покойник! Загонщики кинулись в чащу, пытаясь отыскать говорившего. Как только они скрылись за деревьями, на другом краю опушки раздвинулись кусты. В них стояла сгорбленная женщина, одетая во все черное. Подле нее сидел вожак своры и тыкался окровавленной мордой в ее руки.
— Ты зашел в чужой лес, — тихо произнесла она. — Убирайся отсюда и больше никогда не возвращайся.
— Это мой лес! — проорал герцог. — Всегда был мой и всегда будет. Мои прадеды владели им и мои внуки и правнуки унаследуют его.
— Я открою тебе маленькую тайну, — зловеще произнесла незнакомка. — Тебе не доведется больше нянчить ни внуков, ни правнуков. Я прокляла все твое семейство.
— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, сумасшедшая горбунья, — рассвирепел герцог. — У меня семь сыновей и целая орава подрастающих внуков, так что без наследников я не останусь.
Он хотел еще что-то добавить и уже потянулся к валявшемуся на земле мушкету, когда женщина распрямилась и сбросила черный балахон. Перед ним стояла Сидония.
— Ты разучился считать, — с усмешкой произнесла она. — У тебя только шесть сыновей. Или ты думаешь, что этот мешок костей способен дать тебе наследников? Да и тот, кого он уже успел тебе подарить, тоже не жилец.
— Ты сам подписал себе приговор, — спокойно продолжала она. — Ты убил во мне своего будущего внука. Эта часть леса теперь принадлежит его убиенной душе, и лишь погибель ждет здесь виновников его смерти. Эти куски разодранной плоти уже никогда не смогут творить зло. Забирай же их и убирайся отсюда вместе со своими отпрысками! — Заткнись, мерзкая потаскуха! — в отчаянии выкрикнул герцог.
Но его голос утонул в пустоте. В кустах уже никого не было, и лишь огромный пес продолжал зачарованно сидеть на краю опушки и влюбленными глазами смотреть вглубь леса…
По дороге домой тревожные думы не давали покоя герцогу: «Почему за последний год ни одна из молодых жен моих внуков не смогла понести? И что эта ведьма поминала о проклятии моего рода?» По возвращении в замок герцог оставил хлопоты по погребению Отто на своего старшего сына и немедля вызвал к себе лекаря. Тот еще не успел переодеться и появился в покоях повелителя в походном облачении.
— Закрой поплотнее дверь, и смотри, чтобы ни одна душа не узнала о нашем разговоре.
У смертельно уставшего лекаря не было сил даже испугаться, и он безо всяких эмоций выслушивал недовольство хозяина по поводу неожиданно напавшего на его семью бесплодия.
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — пообещал лекарь, покидая покои герцога.
Но ни одно из известных ему средств не помогало. Приближалось лето, а новых наследников так и не предвиделось. Опасения герцога начинали сбываться. Обычно после долгих и скучных зим сразу по несколько благородных обитательниц замка обращались к лекарю с первыми признаками беременности. Этой же весной его не позвали ни в одни покои, где бы барышни страдали от утренней дурноты.
— Без сглаза здесь не обошлось, — как-то полушутя бросила юная пассия его сына. — Верно, наши господа кого-то сильно разгневали.
Слова Венди упали на благодатную почву. Лекарь и сам уже размышлял о загадочности происходящего и, не долго думая, поделился своими тревогами с герцогом. К удивлению эскулапа хозяин такое предположение не высмеял.
— Держи эти сомнения при себе, — сухо приказал он, заканчивая короткую беседу, а сам начал в строжайшем секрете готовиться к приезду темнокожей ворожеи короля.
Никто из челяди не знал о предстоящем визите. Никто кроме помощницы кухарки. Она об этом узнала от матери во время их очередного свидания. Мать, как обычно, передала Венди травяные сборы и поведала о своей давней встрече с черной колдуньей.
— Сделай, как я сказала, и ничего не бойся, — напутствовала Сидония дочь. — Я буду рядом.
Тем же вечером из рациона благородного семейства исчезли люцерна и красный клевер.
Мистическая гостья появилась в замке после захода солнца.
Ворота открыли сыновья герцога и под покровом ночи препроводили черный экипаж на каретный двор. Убедившись, что вокруг никого нет, заморскую ворожею быстро провели во внутренние покои. Тускло светящийся факел выхватывал из темноты лишь несколько каменных ступеней, и никто не заметил щуплую служанку, спрятавшуюся в одной из ниш второго этажа.
«Она и вправду похожа на горгону», — думала Венди, вспоминая полный страдания голос матери.
Девушка с ненавистью смотрела на показавшуюся внизу голову с пучком змеевидных волос. Их шевелящиеся тени походили на расползающихся от света гадюк. Обладательница устрашающей копны волос замедлила шаг. С каждой ступенькой гостья чувствовала сгущение энергии местной природы. Она не умела управлять ею, но это было и ни к чему. Вокруг кружилось достаточно черных флюидов, приносимых воздушными потоками с ее далекой родины. Над ее родным островом, на другом краю света, всегда висело облако этих флюидов. Дующие оттуда ветра подхватывали их и приносили сюда для нее и ее соплеменниц, армия которых начинала наводнять Старый Свет.
«Не удивительно, что первый вассал короля не может дождаться наследников», — не на шутку встревожилась колдунья.
Поднявшись на второй этаж, она почувствовала резкую слабость, и прыгающее пламя факела начало меркнуть в ее глазах. Покачнувшись, гостья опрокинулась назад и упала в руки одного из сыновей герцога. Ворожея очнулась от того, что ее щеку грел близко поднесенный факел. Встревоженные лица сопровождающих белели в темноте. Но не к ним был направлен блуждающий взор ведьмы. Она вглядывалась в тень ниши за их спинами. Там стояла худенькая девушка в фартуке и смотрела на нее своими огромными, полными ярости, глазами. Как только их взгляды встретились, худышка неестественно широко открыла рот, и чернокожая ворожея вновь начала проваливаться в темноту. К своему удивлению, она вдруг ощутила сгусток знакомой энергии, искусно вплетенный в окутавшее ее облако черных флюидов. И это была не просто энергия ее племени, это была энергия ее собственного проклятия. Много лет назад с его помощью она отняла силу у будущей ведьмы из этих мест.
