— Мы не можем распознать энергии этого сглаза, — с удивлением и страхом говорили они знахарю. — Видно, это заморские чары и они неподвластны нам.
— Время все лечит, — успокаивал он Сидонию. — С годами связывающее проклятие ослабнет, и твоя сила вернется. А пока ты должна познать естество течения черной энергии. Людские порывы, несущие гнев, печаль или черную зависть не проходят бесследно. Они изливаются в окружающий мир в виде сгустков невидимых флюидов, — говорил он, охватывая руками небо. — Нескончаемые потоки этой черной энергии вертятся вокруг нас и горе тому, кто случайно попадется на их пути.
С замиранием сердца Сидония слушала своего названного мужа.
— Кто владеет искусством управлять этими потоками, тот владеет миром, — продолжал он. — Ведьмы издревле пользуют жертвоприношения и ритуалы для привлечения и направления черной энергии. Придет время, и ты оседлаешь эти потоки. А пока проклятие не падет, тебе нужна помощница. И никто не будет лучшим подспорьем, чем наша будущая дочь. Соединив в себе наши корни, она превзойдет нас по силе. Наша кровь несет два начала — доброе и злое. Мы оба можем как помогать людям, так и наводить порчу. И поэтому каждая из наших способностей ровно в два раза ослаблена присутствием другой. Ребенку же, который унаследует два одинаковых начала, суждено стать либо великим лекарем, либо всемогущей ведьмой. Именно так и не иначе! Не нами заведено, но только в мальчике могут встретиться два добрых начала и только в девочке — два злых.
— Когда же появится моя помощница?! — с надеждой спросила Сидония.
— Непременно среди наших первых четырех детей! Посвященные колдуны и алхимики еще задолго до монаха Менделя знали основы генетики. Они рачительно скрывали свои знания от всех, а особенно от церковников. Еще в семьях первобытных скотоводов из поколения в поколение передавались навыки скрещивания домашних животных для улучшения выживаемости породы. Свободомыслие отлученных от церкви знахарей позволило им перенести опыт скотоводов на людей, ибо они понимали, что человек хоть и создан по подобию божьему, по своей сути является животным.
Сидония верила и ждала. Шли годы, а предсказания мужа не сбывались. Природа сопротивлялась как могла. У них было уже пятеро детей, но ни один из них не встретились два одинаковых начала. Однако события стали развиваться стремительно после того как она явила миру своего шестого ребенка.
Их будущее чадо долго отказывалось появляться на белый свет и пересидело в утробе почти целую луну. Родители уже начали бояться, что природа пытается разрешить Сидонию под самый шабаш. Была середина апреля, и беспорядочные вихри черных флюидов уже начинали собираться в потоки, которые вскоре потекут на юг. К концу месяца все они будут стянуты далеко за речные просторы Эльбы к самой высокой в их землях горе.
От постоянных визитов темной энергии все живое давно покинуло ее склоны, и гора красовалась своей гранитной наготой, наводя ужас на заплутавших путников. Испокон веков окрестные жители пугали де стом и обходили его десятой дорогой. Сидония давно мечтала побывать там. Она надеялась, что сила лысой горы ускорит ее избавление от заклятья заморской ворожеи.
— Такой тебя гора не примет, — не одобрял ее рвения муж. — Еще не время.
Вот и этой весной Сидонию вновь тянуло туда, вслед за воздушными струями, которые уносили вдаль последние сгустки черных флюидов из их леса. Вместе с ними улетучивалось и спокойствие знахаря.
— Если младенец сразу же не познает темной энергии, то уже никогда не сможет чувствовать ее и управлять ею.
Его беспокойство только усиливало безотчетный страх Сидонии. Сердце матери бешено колотилось под самым горлом и ощущение постоянной морской качки не покидало ее. Она никогда не была на море, но последние дни снова и снова видела себя на палубе огромного корабля. Могучие волны все сильнее раскачивали тяжело нагруженный галеон. Но не просторы бескрайнего океана страшили ее. Глядя на исчезающий за горизонтом берег, она чувствовала, как вместе с землей исчезает и ее магическая сила. Клубком скрученной энергии Сидония катилась прочь от родной земли разматываясь и уменьшаясь с каждым новым оборотом. Не в силах бороться с нарастающей тошнотой и пугающими видениями, она окунула голову в бочку с дождевой водой.
Распрямившись, Сидония отрешенно смотрела на маленькие круги, расходящиеся от звонких капель стекающих с ее волос.
Когда водная гладь успокоилась, на ней плавно колыхалось два отражения. Отражение незнакомой красавицы ласково смотрело на Сидонию глазами прабабки. Когда их отражения слились они уже вместе умоляли капитана галеона развернуть корабль в сторону родных берегов. Мощные волны атаковали подставленный борт меняющего курс судна, вызывая невиданную доселе качку.
Сидонию отделило от прабабки и швырнуло в бушующий океан. Она начала захлебываться, но тут пронзительный крик вырвал ее из лап соленой бездны. Она открыла глаза, все еще не понимая, где находится. На ее груди лежала новорожденная девочка и громко возвещала мир о своем прибытии. Не успела малютка появиться на свет, как все тревоги и волнения словно рукой сняло. Знахарь склонился над дочкой и вместе с измученной женой блаженно улыбался. На душе у родителей было легко и радостно как никогда в жизни. Тихие споры под окном неожиданно смолкли. Братья новорожденной разом позабыли о своих разладах и с неведомым прежде интересом прислушивались к сердитым крикам их долгожданной сестренки.
— Это она! Это она! — возбужденно шептал знахарь.
— Да, это она! — вторила ему Сидония, — моя помощница.
Я назову ее Венди и мы вместе совершим нашу вендетту.
Дочки— матери
С появлением Венди мир вокруг маленькой крикуньи сразу же изменился. Как только была перерезана пуповина, необъяснимое спокойствие и радость жизни окутали светлицу.
— Чувствуешь, как она впитала плохую энергию? — осязая очищенный от черных флюидов воздух восхищался отец. — Смотри, не спускай с нее глаз, пока она не научится ходить.
Он взволнованно объяснял жене, что маленькая чародейка еще не может управлять темными потоками и что ее нужно оберегать от их излишков.
— Когда она подрастет, будет обходить чрезмерное скопление черных флюидов стороной, а сейчас ты должна оберегать ее от их переизбытка.
Повинуясь мужу, Сидония никогда не расставалась с дочуркой. И в тот злополучный день она тоже взяла ее с собой. Уложив младенца спать под большим дубом, она начала собирать шапочки от опавших желудей для отворотного зелья. Местные жители обходили этот дуб стороной и только самые отчаянные юнцы, несмотря на запрет взрослых, иногда прибегали сюда, чтобы потом похвастаться своей отвагой перед сверстниками.
Стоявший на пригорке дуб был виден издалека, и властители окрестных земель издревле использовали его толстые ветви для назидательных расправ. А с недавних пор, по примеру английских судов, здесь стали вешать и пойманных по наветам ведьм.
Старики частенько поговаривали о душах казненных, посещающих это жуткое место. Сюда даже дикие звери редко заглядывали, и Сидония не сразу обратила внимание на небольшое семейство кабанов, семенившее к дереву. Она медленно поставила корзину на землю и подняла свой посох. Увидев увесистую палку в руках у женщины, животные неохотно развернулись и лениво скрылись в чаще. Через какое-то время упрямый вожак вновь появлялся из леса, но уже с другой стороны. Отгоняя секача, Сидония не сразу почувствовала неладное. Еле уловимый хлюпающий стон дочурки донесся из-под дуба. Острый слух кабана уловил не только этот странный звук, но и что-то большее.
Непреодолимый страх погнал его прочь от дуба, который вдруг стал источать дух смерти.
Женщина кинулась к младенцу. Личико Венди синело прямо на глазах. Встревоженная мать выкатила малютку из пеленок и припала к ее груди. Холодный ужас охватил ее. Она прижала к себе дочурку и пулей полетела в сторону оврага. Щупальца стекавших из кроны дуба черных флюидов тянулись вслед за ними. Огромное облако энергии висельников было вытянуто из своего обиталища. Впервые за долгие годы потревоженные флюиды казненных покидали насиженное место, устремляясь за таким необычным и почему-то очень желанным человеческим детенышем. Неожиданно их цель исчезла. Застывшее в открытом пространстве облако было подхвачено ветром и неохотно поплыло ввысь, растворяясь в воздушных потоках кружащихся над землей.
Сидония скатилась на чавкающее дно оврага. Поднявшись из затхлой жижи, она что было сил сжала грудь малышки. Та всхлипнула и зашлась в отчаянном кашле. Вскоре ее личико порозовело и она как ни в чем не бывало залепетала и стала играть с выбившейся из-под платка прядью маминых волос. Счастливая Сидония стала выбираться из оврага, но крутые и склизкие края не выпускали ее. После нескольких неудачных попыток, она решила идти к устью оврага. Укутав Венди в свой головной платок, Сидония отправилась по вязкому дну в сторону реки. С приближением шума большой воды, края оврага стали ниже, а жижа под ногами превратилась в грязный ручей. Вода уже была выше колен и Сидония все чаще спотыкалась о подводные камни. Силы ее были на исходе и споткнувшись в очередной раз она не устояла и рухнула в мутную воду. Раздался громкий всплеск, и звуки леса скрылись за глухим бурлящим шумом.
