Не было ничего более восхитительного, чем сидеть в том потрепанном кресле и позволять глазам Рокки путешествовать по моему телу. Один этот момент в день перевешивал все дерьмо в моей жизни. Я мог не обращать внимания на оскорбления матери, отсутствие ее любви и напоминания о том, что я не состоялся как человек. Можно было игнорировать то, что отец не звонил и не интересовался мной неделями. А также попробовать пренебречь своим же правилом «держаться подальше». Потому что, черт возьми, я тоже заслуживаю некоторого подобия счастья. Интимность пребывания в тусклом свете тихой комнаты отодвинула границы. Почему мы с Рокки не можем быть вместе? Неужели мы будем обречены, если я решу пригласить ее на свидание?
– Почему ты пригласил меня на бал? – Рокки не поднимала глаз и пристально смотрела на свою работу.
Вообще-то я не хотел.
Я моргнул от удивления, как будто поймал рукой банку с печеньем.
– А? Что ты имеешь в виду?
– Почему ты пригласил меня на свидание? – она повторила.
– О, это все проясняет, – я хихикнул.
– Джесси.
Как сказать ей, что это было недоразумение, которому я был очень благодарен?
– Я... эм...
– Джесси! – закричала мама.
О, слава Богу! Впервые в жизни я почувствовал облегчение, услышав мать. Дверь распахнулась, на пороге показалась разгневанная женщина. Ее грудь вздымалась и опускалась. Но, несмотря на ярость, вспыхивающую в глазах, она выглядела так, словно хотела расплакаться. Дрожащими руками она протянула телефон мне.
– Твой отец хочет поговорить с тобой.
Я застыл.
– Хм, думаю, мне лучше уйти. – Не дожидаясь ответа, Рокки практически выскочила из комнаты.
Я не могу винить ее за это. Мама смотрела так, как будто была готова разгромить все вокруг.
Тревога холодными щупальцами сжала мое сердце. Ледяной страх побежал по венам. Мама оставалась на месте, следив за каждым моим шагом. Все, что папа должен был сказать, было очень важно.
– Могу я остаться один? – практически закричал я.
К моему удивлению и полнейшему облегчению мама отступила. Не сказав ни слова, оставила меня смотреть на старый, ржавый беспроводной телефон. К трубке прилипли какие-то остатки еды, что должно было вызвать у меня отвращение. Я вдруг оцепенел. Нерешительно поднес телефон к уху.
– Алло?
– Джесси.
Не знаю, чего я ожидал, когда услышал его голос. Что он будет другим? Старше? Он звучал точно так же, как в моих воспоминаниях – это встряхнуло меня больше, чем что-либо.
– Чего ты хочешь? – спросил я прямо.
– Сын...
– Пожалуйста, не называй меня так.
Наступила небольшая пауза, последовал неприятный кашель.
– Джесси, я... снова женюсь. Я хотел, чтобы ты услышал это от меня, и хотел попросить тебя быть моим шафером.
Мне показалось, что меня выпотрошили. Не знаю, почему так отреагировал. Я не был дураком и не блуждал в иллюзиях, что мои родители каким-то образом снова будут вместе. Я всегда верил в чудо, но эта надежда была слишком невероятной, чтобы ее питать. Тем не менее, слышать, что твой отец начал новую жизнь вдали от тебя, было как удар в самое сердце.
– Джесси? – на этот раз его голос звучал нерешительно, что совсем не было знакомым мне.
– Я... мне надо идти.
– Джесси, пожалуйста, не будь таким...
– Каким? Тем, кто бросает? Забавно, думаю, мы знаем кого-то такого же.
– Джесси.
– Пока.
Телефон снова звонил той ночью. Четыре раза. Это звонил не мой отец, это Рокки меня проверяла. И хотя я знал, что, услышав ее, почувствую себя лучше, я также понимал, что моя решимость сломается и решил не отвечать на ее звонки.
Я не был достаточно силен, чтобы бороться со своими чувствами, но сейчас больше, чем когда-либо, осознавал, что должен. Мой отец принял это решение за меня, когда напомнил мне о моей разбитой семье. Я бы никогда не втянул Рокки во все это.
Глава 6
На следующее утро солнце светило глубоким оранжевым светом, сквозь низко лежащие тонкие серые облака.
Я вышел на крыльцо, и удивился, обнаружив Рокки на ступеньках. Ее нерешительный взгляд был направлен на меня. Солнце только что взошло, и я понятия не имел, как долго она ждала, но, судя по румянцу щек, должно быть, сидела на холоде какое-то время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Эй, я пыталась дозвониться вчера вечером. – Рокки медленно встала, глядя на меня с жалостью. – Эм... ты в порядке?
Жалость. Бр-р.
Я беззаботно пожал плечами.
– А почему нет?
– Я не знаю.
– Что ты вообще здесь делаешь?
– Жду тебя. – Она надула губы. – Ты не отвечал на телефон. Раньше ты никогда не игнорировал мои звонки... я думала, с тобой случилось что-то плохое.
– Я был занят. – Схватив свою папку, я прижал ее к груди, словно щит, и отошел от Рокки.
Внезапно я понял, что не смогу пережить этот день в школе – с мыслью, что мой отец женится на другой женщине. Развернувшись, пошел в противоположную сторону.
– Куда ты направляешься? – требовательно спросила Рокки.
Быстрые шаги эхом отозвались позади. И вскоре ее крошечная фигурка появилась передо мной. Дыхание участилось, и воздух вокруг нее затуманился.
Закатив глаза, я указал назад.
– Ухожу.
Она застонала.
– Серьезно, Джесси? Ты же не хочешь прогулять и попасть в неприятности снова?
– Я ничего не хочу. – Я перестал ожидать чего-то очень давно.
Ее брови изогнулись.
– Что это значит?
– Не это ли я делаю лучше всего? Не думать? Насрать на все? Почему меня должно волновать, что со мной будет? Ведь не похоже, что кого-то другого волнует.
Ее челюсть сжалась.
– А как же выпускной?
Я почти остановился. Она была права. Если меня поймают, любые планы провести ночь с ней будут разрушены. Да кого я обманываю? Это все равно никогда не случится с нами. Зачем продолжать этот фарс? Стараясь выглядеть безразличным, я огрызнулся:
– Я был глуп, думая, что могу быть похожим на других. Все равно никогда не хотел идти на танцы.
Рокки выглядела так, будто ее ударили в живот.
– Ты серьезно собираешься быть таким?
– Таким как я? Да. – Я слишком далеко зашел, чтобы вернуться.
– Хорошо. Думаю, просто нужно убедиться, что нас не поймают.
– Нас? – Я разинул рот. – Почему ты считаешь, что пойдешь со мной?
– Разве я не так поступаю всегда? – она сорвалась.
Я на мгновение сжал губы и покачал головой.
– Если ты действительно хочешь помочь, то мне нужно, чтобы ты оставила меня в покое.
Пожалуйста.
– Ну, этого не произойдет.
Конечно нет.
Она скрестила руки на груди. Несмотря на мое состояние, я не мог не восхищаться тем, как они упирались в ее вязаный воротник. Гормоны и одиночество были смертельной комбинацией.
Зная, что я проиграл бой, я вздохнул.
– Ты права. Так куда ты предлагаешь пойти?
– Куда угодно, куда хочешь ты.
– Ну, ты определенно превзошел самого себя. – Рокки вздохнула и прислонилась к цементной стене, которая продолжала вибрировать от проезжающих над нами машин. Стены туннеля были исписаны граффити и тем, что выглядело как высушенная рвота, но моего лучшего друга-сорванца, казалось, это не заботило. Я съежился, наблюдая, как ее хвост прижимается к коричневым пятнам. – Итак, мы здесь... что теперь?
Не отвечая, я полез в карман и вытащил полупустую пачку сигарет. Почти на автомате зажал сигарету между двумя пальцами и вытащил зажигалку из кармана рубашки.
Роки поморщила нос.
– Серьезно? Это то, что ты собирался сделать? Даже спортзал более привлекателен, чем сидеть здесь и смотреть, как ты куришь.
– Что в этом плохого? – Я вдохнул дыма, смакуя его остроту, которая дразнила горло.
– Та-а-к, давай посмотрим. – Она подняла пальцы и начала отсчитывать: – Рак легких, желтые зубы, неприятный запах изо рта...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Надеюсь, ты перечисляешь их в порядке убывания важности, – я хихикнул.
– Я говорю это серьезно! Кроме того, я думала, ты ненавидишь, когда твоя мать делает это.
