Прикусила губу, пытаясь вспомнить вопросы, которые крутились у меня в голове во время заседания.
— Почему ты стоял в стороне, а не за судебной скамьей?
— Интересно секс всегда делает тебя такой любознательной? — ухмыляется Зейден, и его глаза светятся весельем. За что я игриво шлепаю его по груди, а принц продолжает:
— Я не вхожу в совет из-за моего статуса генерала. Только когда займу место своего отца, войду в совет. Надеюсь, это произойдет не скоро.
— Конечно. Так и должно быть.
Зейден вздыхает, перебирая локоны у моего виска.
— Давай, спрашивай. Я же вижу, ты хочешь знать больше.
Я ухмыляюсь. Он прав; принцу не нужен маячок, чтобы знать, чего я хочу. Это хорошо, но в тоже время настораживает, как он так быстро научился меня понимать.
— У вас с Вареком будут проблемы из-за того, что вы привезли нас сюда? Лия говорила, что тем самым вы нарушили закон, и когда я увидела сегодня Варека, говорящего за трибуной, начала волноваться.
Зейден обвивает рукой мою шею и притягивает ближе, пока его нос не касается моего.
— Я не могу передать тебе, как мне приятно слышать твою заботу обо мне, но не стоит так беспокоиться. Совет не одобряет то, что мы сделали, но они не смогут отменить решение моего отца, если только не примут единогласное решение. Но у меня есть сведения, что дома сомневаются, кого им поддерживать. Мы с Вареком можем получить некоторое осуждение и порицание, но этим все ограничится.
— О, хорошо, — вздыхаю я.
Зейден глубоко вдыхает, словно пытается поглотить мое дыхание. Это небольшое действие заставляет трепетать бабочек у меня внутри.
— Последний вопрос? — спрашиваю я. Зейден кивает, и я улыбаюсь ему в знак благодарности, когда он заправляет локон мне за ухо. — Почему ты такой эмоциональный? Я думала, что это неотъемлемая часть вашей культуры — держать свои эмоции в тайне или даже искоренять их, и все же ты смеёшься и хмуришься.
— После того, как я всю жизнь находился под пристальным вниманием из-за факта своего рождения, мне было трудно сдерживаться, чтобы не провоцировать людей. Я рано понял, что если я просто скажу, о чем думаю, это разрушит все планы. — Он гладит меня по спине, пока говорит, заставляя меня расслабиться. — Эмоции считаются слабостью, но они могут быть использованы как для защиты, так и для отвода глаз от того, что я хочу оставить в тайне. Это стратегия, которая сослужила мне хорошую службу.
— Обещай мне, что не будешь притворяться, когда будешь со мной, — говорю я.
— Не буду.
— Хорошо.
— Спи, Морган.
— Да, да, — говорю я, зевая. — Я не вижу ничего плохого в том, чтобы выяснить немного информации о парне, который только что вставил в меня свой член, но, возможно, это только моё мнение.
Зейден смеётся, прижимая меня к себе. Прижатая к его телу, я чувствую себя в большей безопасности, чем когда-либо с тех пор, как меня впервые похитили. Он целует мои волосы, а затем замирает, его руки расслабляются.
— Зейден? — Он стонет под моим взглядом. — Я просто хотела пожелать спокойной ночи. Ради всего святого.
— С тобой в моих объятиях я буду спать крепче, чем когда-либо с тех пор, как узнал о твоем существовании. Предвкушение не давало мне покоя несколько недель, но теперь, когда ты здесь, мне не терпится погрузиться в мирную дрему. Так что да, спокойной ночи. Первая из многих.
Ну и ладно. Кто бы мог подумать, что кто-то может взять простое прощание и сделать его таким сексуальным?
Я прижимаюсь ближе к принцу, наслаждаясь тем, как его рука обнимает меня. Перед тем как уснуть, я улыбаюсь себе, мысленно повторяя его слова.
Глава 6
На следующее утро меня встречает пустая кровать вместе с неприятной болью. Я подтягиваюсь, пытаясь отвлечься от мыслей о Зейдене, но ноющая боль напоминает мне о его воздействии на мое тело. Я даже не буду задумываться о том, какой вред он причинил моей психике своими нежными словами и ласками. Не говоря уже о том, как он обнимал меня всю ночь, обвивая своим могучим телом, как будто я была ему дорога.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Раздается стук в дверь, но прежде чем я успеваю крикнуть, входит Хаксли, а за ней следуют Зари и Химена. Я сажусь, прижимая простыни к груди, мой мозг все еще затуманен сном. Взгляд Хаксли скользит по моему растрепанному виду, и уголки ее губ поджимаются. Эти инопланетяне умеют скрывать свои эмоции, но недостаточно хорошо.
Я отбрасываю простыню и встречаю ее пристальный взгляд, позволяя Хаксли увидеть доказательства занятий любовью Зейдена. Мне не нужно зеркало, чтобы знать, что у меня отметины на шее и крошечные синяки на бедрах. Это была дикая поездка, это уж точно.
Слава богу, я была достаточно взрослой, чтобы прокатиться на этом аттракционе, и у меня был льготный проход.
Ее глаза вспыхивают, прежде чем сузиться, но она ничего мне не говорит. Вместо этого она смотрит на Химену.
— Одень человеческую женщину, чтобы мы с Зари могли заняться ее волосами. Эти кудри слишком буйные и на правильную укладку уходит много времени.
— Да, Хаксли, — говорит Химена на новарском. Она медленно подходит к кровати, но в ее взгляде нет враждебности. — Подойди, пожалуйста, — говорит она мне по-английски.
Я поднимаюсь с кровати, счастливая услужить, раз она так любезно попросила. Хотя я уверена, что у меня здесь нет никаких прав как у заводчика, надо будет спросить Зейдена, могу ли я уволить Хаксли и Зари. Было бы здорово провести день, не слыша, как они говорят обо мне всякое дерьмо.
Но сегодня, к сожалению, не тот день.
— Похоже, она едва выжила после спаривания, — хихикает Зари, разглядывая меня.
Хаксли бросает на нее взгляд, и веселье другой женщины уменьшается.
— У Зейдена есть долг перед своим народом, заботиться об их будущем, но опускаться в попытке оплодотворить эту женщину недопустимо. Я восхищаюсь его непредубежденностью, но как будущий лидер, он должен держаться подальше от создания полукровок. Ты бы слышала заседание совета. Это было довольно спорно.
Просто услышав, как Хаксли произносит имя Зейдена, я сжимаю челюсти. Мне не нравится фамильярность и интимность, которые она себе позволяет. Готова поспорить на мою левую грудь, что они несколько раз спали вместе, и не только потому, что она часть его гарема. Мой желудок мгновенно скрутило при этой мысли.
Химена оборачивает ткань вокруг моего туловища и завязывает причудливым узлом. Я благодарно улыбаюсь ей, и она отвечает на мой жест, хотя и более неуверенно. Это немного, но это только начало. Если я собираюсь получить информацию, мне нужны друзья, говорящие по-новарски и знающие, как хранить секреты.
— Ты присутствовала на заседании совета? — спрашивает Зари. — Только люди, участвующие в слушании, и члены королевской семьи могут присутствовать.
— Да, — говорит Хаксли самодовольным тоном. — Совет хотел взглянуть на заводчиков, и, поскольку я являюсь их куратором, мне разрешили остаться.
— Тебе повезло, — тихо говорит Химена.
Хаксли усмехается.
— Зейден хотел, чтобы я была там. Заводчик был для него просто предлогом, чтобы увидеться со мной.
Она пронзает меня своим пристальным взглядом, и мне требуется каждая унция самообладания, чтобы вести себя так, будто я понятия не имею, о чем идет речь. Моя ревность душит, и отсутствие выхода чуть не убивает меня. Но как только они узнают, что я понимаю новарский, я никогда больше не услышу от них правды. Хотя я не слишком уверена, что Хаксли сейчас говорит правду. Лучше бы ей этого не делать, иначе Зейден — покойник. Пришелец. Черт бы его побрал, покойник.
— Пойдем, — говорит мне Хаксли, жестом приглашая сесть на край кровати. После того, как я повинуюсь, она тянется к моим волосам и дергает, возвращаясь к разговору на новарском. — Единственный, кто действительно настаивает на заводчиках, — это его двоюродный брат Варек. Большинство членов совета против этого, а те, кто еще не высказался, вероятно, хранят молчание, чтобы Варек подумал, что он не сядет за это в тюрьму. Можете себе представить? Он такой позор для королевской семьи.
