Варек, может быть, и не самый мой любимый человек в мире, но он относится к Лие так, словно она — его жизнь. И это делает его вполне приемлемым для меня. Когда я слышу, что он может попасть в тюрьму, у меня начинает болеть в груди за мою подругу. Этого не может случиться. Зейден сказал, что все в порядке, но от этой мысли у меня до сих пор мурашки бегут по спине. Лучше бы он был прав, иначе мне придется начать планировать побег, но на этот раз по-настоящему. Одному богу известно, что случится с нами, «заводчиками», если Зейдена и Варека не будет рядом, чтобы защитить нас.
Химена надевает на мои запястья и шею новый набор браслетов и ожерелий, и меня охватывает беспокойство. Да, другие женщины тоже носят драгоценности, но все это кажется немного чрезмерным. Интересно, что бы подумал Зейден, если я уберу их всех? А пока, пожалуй, я буду играть роль преданной наложницы.
— Ты знала, что у Варека есть обручальный браслет? — спрашивает Хаксли, и на ее полных губах появляется лукавая улыбка. Когда две женщины качают головами, она говорит: — Он отдал его заводчику, на которого претендует.
Зари ахает, ее рука взлетает к груди, а Химена тоскливо вздыхает.
— Сотри это глупое выражение со своего лица, Химена, — говорит Хаксли тоном, похожим на удар хлыста. — Их союз — это мерзость и оскорбление для наших женщин. Кроме того, я сомневаюсь, что старейшины признают это настоящим браком. Она не гражданка, а всего лишь рабыня.
— Совершенно верно, — говорит Зари, скрещивая руки на груди и свирепо глядя на Химену. — Чем больше мужчин увлечены этими животными, тем меньше они доступны для остальных из нас.
Мое сердце сжимается из-за издевательства над инопланетной женщиной. Химена опускает голову ниже, ее плечи сгорблены так сильно, что это выглядит болезненно. Я хочу обнять ее, но проявление к ней какого-либо сочувствия не поможет ни одной из нас. Вместо этого я смотрю на вид за пределами этой комнаты, обводя взглядом очертания дерева, которое я бы с удовольствием запихнула Хаксли в ее поганый рот.
— Меня интересует только один мужчина, — объявляет Хаксли, ее тщеславие заставляет мои коренные зубы скрежетать друг о друга. — Но мне это не нужно, потому что Зейден попросил встретиться со мной в моей комнате сегодня вечером. Я же говорила тебе, что он покончит с этой грязью, как только наступит реальность. Несмотря на то, что он любит своего двоюродного брата, Зейден наконец-то начал видеть в Вареке разочарованного фанатика, которым он и является.
Что только что сказала эта распутная шлюшка?
Зейден пойдет к ней в комнату сегодня вечером? Через двадцать четыре часа после того, как трахнул меня? Если бы у него были часы, которые указывают на какие-либо телесные страдания, которые я испытываю, он бы знал, что я вот-вот взорвусь. Как он может пойти к Хаксли после той удивительной ночи, которую мы провели вместе? Очевидно, я единственная, кто чувствует, что это изменило жизнь.
Мое дыхание сбивается до такой степени, что я хриплю, но я зажимаю рот, чтобы не издать ни звука. Боль рикошетом отдается в моей груди, выводя меня из себя даже больше, чем слова Хаксли. Я не должна чувствовать себя такой разбитой из-за его предательства.
И является ли это даже настоящим предательством?
Я знала о его гареме еще до того, как ступила одной ногой на эту планету. Может быть, он не относится к моногамии, как люди, но в глубине души я никогда не думала, что он заменит меня так быстро. Я начала было надеяться, что я его пара, но этот кораблик был подожжен, изрешечен пушечными ядрами и затонул в самой глубокой части океана.
Другими словами, у меня нет причин быть здесь, иначе я утону в жалости к себе или гневе. А возможно, и то, и другое.
— Ты можешь получить принца, — говорит Зари, ее голос выводит меня из моих мыслей. — Я служу в гареме только потому, что это считается честью. Я нацелена на кое-кого другого
— Я тоже, — тихо говорит Химена.
Я чуть не застонала вслух. Неужели Химена не видит, что все, что она им расскажет, будет использовано против нее? Она милая, но очень глупая. Однажды мне придется открыть ей глаза и рассказать о дрянных девчонках. Если, конечно, я все еще буду на этой планете.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Оу? — говорит Хаксли, и даже из этого односложного слова сочится насмешка. — И кто бы это мог быть?
Химена качает головой, ее серебристые волосы мягко покачиваются.
— Я не скажу его имени, потому что этого никогда не произойдет. Мой отец этого не допустит.
Зари усмехается и меняет тему, так как, вероятно, чувствует, что не получит от Химены никакой полезной информации.
— Я думаю, что заводчик достаточно презентабельна. В любом случае, не похоже, чтобы принца заботила ее внешность, особенно если он пойдет к тебе в постель, Хаксли.
— Я знаю, — говорит лидерша. — С тем же успехом мы могли бы отвести ее обратно в комнату развлечений ко всем остальным. Мы сделали все, что могли.
Инопланетянки собирают свои принадлежности, а затем Хаксли кивает мне подбородком, приказывая следовать за ними. И я это делаю, но только потому, что мне невыносима мысль о том, чтобы остаться в комнате, где Зейден занимался со мной любовью. Поправка: где он меня трахнул.
Потому что, в конце концов, это был всего лишь секс.
К счастью, Хаксли и Зари покидают меня, как только мы входим в комнату со всеми остальными наложницами в башне кисок. Я нахожу ближайший шезлонг и плюхаюсь на него, внутренне кипя от злости.
Что, черт возьми, мне теперь делать?
Я могла бы поговорить с Зейденом о Хаксли, но это, вероятно, прозвучало бы так, как будто я ревнивая девушка, которой я не являюсь. Просить его держать свой член в штанах не обязательно, но с этой новой культурой, в которой я нахожусь, я думаю, что это так. И если мне придется спросить, действительно ли это подтверждает идею о том, что он из тех парней, с которыми я хочу дурачиться? Абсолютно, бл*ть, решительно нет.
Это значит, что мне нужно убираться отсюда. Я осматриваю комнаты, составляя мысленный список того, куда ведет каждая из них. Есть несколько, в которых я никогда не была, но это не значит, что я не могу это выяснить.
Я встаю, полностью намереваясь проявить любопытство, когда мое внимание привлекает развевающийся пурпурный шелк. Химена проскальзывает в одну из дверей, тихо закрывая ее за собой. Быстрый взгляд по комнате показывает, что никто, кроме меня, не обращает на нее никакого внимания. Мне требуется всего секунда, чтобы принять решение последовать за ней. Она никогда не казалась скрытной, поэтому ее загадочное поведение возбуждает мое любопытство.
Чтобы отвести подозрения, я двигаюсь небрежно, пересекая комнату, и вскоре оказываюсь за дверью. Химена сворачивает направо в конце коридора, и мне приходится бежать, чтобы сократить расстояние между нами. Надеюсь, что Зейден не перехватит меня, как в прошлый раз, потому что я не готова иметь дело с его тупой задницей.
Я заворачиваю за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как она входит в другую дверь, ныряя за мраморную колонну, оглядываясь через плечо. Подождав три секунды, я следую за ней, и когда я вхожу в дверь, я приятно удивлена. Она ведет в сад, хотя это слово кажется неподходящим для окружающего меня ботанического великолепия. Цветы всех форм, размеров и запахов мягко атакуют мои чувства, и на мгновение я забываю, зачем я здесь.
Я вздыхаю от упущенной возможности по-настоящему ощутить красоту этого места, когда крадусь вдоль живой изгороди. Ничего не найдя, я поворачиваюсь и направляюсь к другому ряду кустов, напрягая слух, чтобы уловить хоть малейший намек на звук. Когда до меня доносится мужской голос, я подхожу ближе, располагаясь прямо за кустом с листьями размером с мою голову.
— За тобой следили? — спрашивает мужчина. Его голос кажется мне знакомым, но я не могу его точно вспомнить.
— Нет, отец. Все остальные девушки собрались в гареме, — говорит Химена.
— Хорошо. Тебе уже удалось соблазнить принца?
