— Да, — сказал Болтун.
— Спасибо. Потому что я, кажется, уже не ходок — ноги в кровь сбила. — Я ухватилась за ствол дерева, согнула поочередно ноги в коленях и осмотрела кровоточащие ступни. — Вот такая беда.
— Да, — в рифму подтвердил мои опасения ежик.
— Так что ты побегай, поищи нашего раненого, а я поищу хоть что-нибудь, чем можно защитить ноги.
Болтун тут же утопотал — теперь в другую сторону.
— Ты кругами бегай! — крикнула я ему вслед. — Сначала маленькими, потом нарезай все больше и больше. Понял?
— Да-а!.. — послышалось издалека.
А я стала осматриваться, в надежде найти хотя бы лопухи какие-нибудь. Нарвала бы побольше, привязала к ступням… Вопрос, чем бы привязала? Ответ нашелся быстро: у меня же волосы вполне себе длинные, ниже лопаток. Отрежу пару прядок — не убудет. Осталось найти лопухи. Но здесь не росли даже подорожники. Вообще никакой травы не росло, одни деревья.
Я осмотрела то дерево, за которое держалась. Ветки у него были тонкие, да еще и с иголками — не лучшая обувь для израненных ног. А что с корой? Я подняла острый камешек и с усилием провела им сверху вниз по стволу. Из разреза выступила капелька прозрачной смолы. Я провела камнем в сторону от верха разреза. Подцепила пальцами липкий от смолы уголок, потянула… Ура! Кора оказалась достаточно прочной и в то же время легко отделилась от ствола. Я попросила у дерева прощения и вырезала два куска такого размера, чтобы можно было обернуть ступни.
Затем я тем же камнем, изрядно попыхтев, отпилила две золотистые пряди… Нет, не золотистые, скорее, мои волосы были цвета меда. Но на их прочности цвет не сказывался, так что без разницы. Пальцы были очень кстати испачканы смолой, так что я скрутила из волос две отличные веревочки. Сначала хотела обвязать ими мои ультрамодные лапти, но вовремя спохватилась: волосы перетрутся после двух-трех шагов по камням. Тогда я проковыряла каменным острием отверстия по краям кусков коры и вставила в них волосяные веревочки на манер шнурков.
Когда я наконец обулась, вернулся ежик.
— Нет, — отрапортовал он.
— А ты далеко бегал?
— Да.
Странно, но я испытала облегчение. Впрочем, не так и странно, если подумать. Ведь если ни трупа, ни живого, но израненного тела моего любимого Гоши здесь нет, то акутура его не убила. Я нырнула в цветное облако сразу за ними. Пусть прошло пять, путь даже десять секунд, пока я промаргивалась и приходила в себя, но за это время фейковая рыжевласка далеко принца унести не могла. Уж всяко не дальше того, что успел исследовать ежик Болтун. Значит, Гоша жив, сделала я вывод. И тут же постучала кулаком по лбу: да ничего это не значит! Если мой любимый гребешочник не мог быть далеко мертвым или раненым, то и живым он должен быть близко — с акутурой или без. Но поблизости, если верить Болтуну, его не было. А с какой стати мне ему не верить? Уж ежики-то точно не умеют врать. Но если Гоша не здесь, то где он? И почему здесь я?
А вот потом я подумала: если акутура смогла принять облик земной девушки, почему бы ей не поменять его и не превратиться, скажем, в гигантского орла? Или в дракона, пусть даже не очень большого, но способного улететь, неся с собой груз килограмм так под восемьдесят? Как раз пока я моргала, давила ежика, протирала глаза — она и тю-тю. И тогда мне в голову пришла идея, которая не только подтверждала эту догадку, но и объясняла, почему акутура не убила принца ни в нашем мире, ни здесь сразу после прибытия.
Моя идея состояла в том, что заказчик Гошиного убийства мог оказаться человеком недоверчивым. И даже наверняка таким являлся; мерзавцы и негодяи не доверяют никому, потому что подлость и ложь — то, из чего они состоят сами. Вот я и рассудила: пришел этот негодяй к магу — тоже негодяю, порядочный бы его за такое предложение в навозного жука превратил — и заказал убийство принца с помощью акутуры. Но с условием, чтобы та разделалась с наследником престола у него на глазах. Если бы это происходило в нашем мире, возможно, злобный гад ограничился бы видео с места казни, а раз таких гаджетов здесь пока не изобрели — пожелал присутствовать лично.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эта версия показалась мне очень правдоподобной, объясняющей все непонятки. И главное — она давала надежду, что Гоша еще жив. Ведь пока акутура его доставит к вызвавшему ее магу, пока маг свяжется с заказчиком, пока тот придет — а человек он наверняка занятой, вряд ли простолюдин стал бы заказывать убийство принца, так что придет, возможно, уже не сегодня, а завтра… В общем, я очень надеялась, что успею спасти Гошу до того, как его… Нет, даже мысленно не хочу произносить то, что с ним сделают.
А что теперь нужно было сделать мне? Узнать, где находится королевский дворец, отправиться туда и рассказать все Гошиному папе — королю. А уж тот привлечет и спецслужбы, и поисковых магов, и черта лысого, если тот вдруг понадобится. Ведь папа любит Гошу? Должен любить, он же его первенец, наследник престола и вообще красавчик и умничка. Даже я его полюбила. Очень некстати, конечно, но любовь не спрашивает, можно ли уже подавать горячее, — приносит, когда ей вздумается.
Итак, нужно идти в королевский дворец. Я занесла уже ногу, чтобы сделать первый шаг, но засомневалась, в нужную ли сторону он направлен. Опустила ногу и поскольку больше спросить было не у кого, спросила у Болтуна:
— Ты случайно не знаешь, где тут у них королевский дворец?
— Нет, — ответил ежик.
— Жаль, — вздохнула я. — А как это узнать?
— Фыр-р!
— Полностью с тобой согласна.
Хорошая мысль — она же единственная — пришла ко мне быстро:
— Нужно кого-то найти и спросить у него, где дворец. Правильно?
— Да, — сказал Болтун и куда-то вдруг потопал.
— Эй, ты куда? — окликнула я. — Искать этого кого-то?
— Нет.
— Интересненько… Куда же тогда?
— Фыр!
— Ну, это само собой, кто бы сомневался. И все-таки… А ну, постой, мой хороший.
Ежик замер. Приятно, наверное, когда называют хорошим. Я тут же вспомнила, как Гоша сказал: «Лава хороший», и как мне тогда действительно похорошело. Наверное, я уже тогда влюбилась в этого странного парня, хотя пока еще и не догадывалась об этом. Теперь вот догадалась на свою голову. Не влюбилась бы — развернулась да пошла домой. Или не пошла бы? Все равно ведь человека нужно спасать — любишь ты его или нет. Хорошего человека, плохие пусть сами спасаются.
Я подошла к ежику — в моей хендмейдовской обувке это оказалось почти не больно. Я очень надеялась, что смола с коры поможет и скорейшему заживлению ран. Почему нет? Магический мир все-таки.
— Ты пошел в ту сторону не просто так? — спросила я Болтуна.
— Нет… Да… Нет… Да… — словно закашлялся тот.
Я поняла свою ошибку, ведь и сама на такой вопрос не смогла бы ответить однозначно. И быстро поправилась:
— Прости. Ты просто так пошел в ту сторону?
— Нет, — с явным облегчением сказал ежик.
— То есть там кто-то есть?
Болтун помолчал, а потом неожиданно выдал:
— Фыр-р.
— Как с тобой все-таки сложно, — вздохнула я. — Ну хорошо, там что-то есть?
— Да.
— Ты знаешь, что-то здесь повсюду, вообще-то, — повела я рукой. — Как бы спросить у тебя поконкретней, что именно это что-то?
— Фыр.
— Мог бы и не отвечать, вопрос был риторическим.
С другой стороны, если подумать, к какому-то абстрактному или бесполезному «что-то» еж бы не пошел — он же не осел какой-нибудь. А поскольку перед этим я говорила, что неплохо бы кого-то найти… Та-ак… А еще чуточку раньше Болтун бегал по этому лесочку и мог что-то увидеть. Не кого-то, а именно что-то, но такое «что-то», которое в своем ежином мозгу он связал с «кто-то». Вот я бы, например, своим ежи… ну или каким там — девичьим мозгом, что бы в таком случае связала? С учетом, что это все-таки лес, а не стадион, не автострада и даже не парк культуры и отдыха? Что может вообще оказаться в лесу, связанное с кем-то? Животных отбрасываем, я ведь собиралась спрашивать у этого «кого-то» дорогу, а не кормить его с руки. Значит, берем только людей. Ну или в принципе разумных существ. Лес — разумные существа. Какие ассоциации?
