Она уже пожалела, что не взяла у него телефон. Хотя вряд ли сама бы осмелилась позвонить. Что бы она ему сказала:
– Помните юную дурочку с пляжа?
Или:
– Почему вы не звоните? Я же так жду!
Или:
– Как вам не стыдно охмурять девушек и бросать их потом?
Все, что ни скажешь, прозвучит глупо и несерьезно…
Первые несколько дней Ирина кидалась на любой звонок в надежде услышать желанный голос. Потом желание сменилось апатией… Затем тоска навалилась невероятным грузом, затмив собой весь белый свет. В этом состоянии Ира написала свое первое стихотворение:
Телефонный звонок… Подбегаю,Беру трубку, стою и жду…А на том конце телефонаКто-то нежно шепчет: «Люблю…»Слышу, но боюсь ответить.Что отвечу я, если тамСамый нужный стоит на свете,Трубку мягко прижав к губам…Что отвечу я, если скороМы увидимся с ним опять.Вот тогда и скажу те три слова,Что заставят его трепетать.А потом… Нет «потом» не надо,Размечталась уж слишком я.Что ответить ему, если в трубкуОн мне шепчет: «Люблю тебя»?
Как ни странно, ей стало легче. Она перечитывала сотни раз свое творение, рыдала над ним, но тоска и вправду чуть отступала. Наверное, правы те, кто советует свое настроение пытаться излить на бумаге: нарисовать или описать, или еще каким-то образом выразить. У Иры получилось. Она слегка успокоилась, немного пришла в себя, стала готовиться к занятиям, наряжаться, выходя из дома, встречаться с подругами.
Он позвонил через три недели.
– Привет! Узнаешь?
– Господи! – еле выдохнула Ира.
– Что «Господи»? Это не «Господи». Это Михаил.
– Михаил. – Ирина повторила как эхо его имя.
– Не забыла меня?
– Михаил. – По-прежнему тихо, мечтательно, с глупой улыбкой произнесла Ира.
– Ирочка! Девочка моя! Я вернулся!
– Да? Давно? – еще не веря своему счастью, смогла произнести Ира.
– Слушай! Тут целая история! Только вчера прилетел. Застрял на этом курорте дурацком на целых двадцать дней! Давай встретимся! Все тебе расскажу! Я так соскучился!
Они встретились. И как будто давние знакомые, бросились в объятия друг друга. Он закружил ее, подхватил и понес куда-то… Донес до какой-то скамейки, усадил, обнял… Она просто сияла от счастья… Ничего не спрашивала, ни о чем не говорила. Просто улыбалась и сияла.
А он рассказывал, как в последний день перед отъездом пошел купаться в море, как обжегся медузой, как получил сильнейшую аллергию… Друг отвез его в больницу, а сам поспешил на поезд. В тот момент Михаил, конечно, не догадался дать ему телефон Иры и попросить предупредить, что задерживается. Да он и не предполагал задерживаться. Ну день-два… Но вышло иначе.
Ожог оказался серьезным. Плюс лихорадка с высокой температурой, плюс какое-то высыпание на коже. Причем не только на ноге, куда его ужалила медуза, а на всем теле… Короче, провалялся он в этой больнице чуть ли не три недели. На ноги его все же поставили. Теперь вот он, здесь, перед Ириной: здоровый, красивый, счастливый!
Ира была, что называется, на седьмом небе от счастья. И стеснялась Михаила, и радовалась ему. И хотела обнять, и останавливала себя: удобно ли? И это сочетания желания и стеснения, порыва и робости, нежности и неловкости соединилось в ней в одно слово: влюбленность!
И когда Михаил без всяких торжественных речей, намеков и туманных объяснений просто назначил ей на следующий день свидание у загса, она, не задумываясь, согласилась.
– Паспорт не забудь! – сказал он ей, целуя на прощание.
Слова утонули в поцелуе. Она промычала что-то типа:
– Хорошо, не забуду! – Губы ее были заняты его губами. Руки обвивали шею. Сердце колотилось в бешеной пляске счастья.
Дома никому ничего не сказала. Молча разделась, легла. Не сомкнула глаз ни на минуту. Упивалась своим настроением, мечтала о свадьбе. Выдумывая себе платье, и фату, и туфли, и что-то еще. Потом возвращалась к воспоминаниям последних дней, улыбалась, шептала любимое имя и ждала рассвет.
…Аля появилась в институте так же неожиданно, как и Тимур. Так же, как и он, Аля ничего не рассказывала о себе, просто объявила, что она, по просьбе Тимура, будет продолжать преподавать в их группе. Группа к тому времени состояла из десяти человек – семи молодых мужчин и трех женщин, среди которых была и Надя.
Алю восприняли органично, тепло и сразу. Никто никогда не позволил себе никакого нелестного отзыва в ее адрес. Аля сразу заняла место учителя, никому ничего не доказывая, не объясняя… Да, она учитель. Тимур – учитель и Аля – учитель. Они разные, они, возможно, даже не похожи в плане преподавания, в стиле обучения. Но тем не менее оба они представители одного и того же направления, носители тайного знания. Поэтому у кого есть желание, те продолжают учиться, у кого нет, хозяин – барин, как говорится. Остались все. Единственное изменение было в том, что Аля разделила слушателей на две группы: женскую и мужскую.
Это поначалу удивило, а потом показалось вполне оправданным, поскольку преподавала Аля искусство любовных отношений, а состояло это искусство из очень многих нюансов, в том числе и из развития интимных мышц, что, понятное дело, принципиально отличается у мужчин и женщин. Собственно, подача материала, демонстрация техник владения мышцами, практические занятия – все это преподавалось раздельно и даже индивидуально. Неизвестно, как Аля справлялась с поставленной задачей в мужской группе, скорее Тимур должен был бы объяснять интимные вопросы мужчинам. Но видимо, справлялась. А с женской группой Аля творила поистине чудеса.
Начала она издалека. Сначала рассказала о строении тела: женского, мужского. Этот рассказ сам по себе вызвал смущение у женской группы.
В то время ни анатомии, ни физиологии в школах не преподавалось, никакой литературы на эту тему, кроме сугубо медицинской, не выпускалось. Поэтому все вопросы взаимоотношения полов были чуть ли не запретной темой. Но тем не менее или как раз поэтому вызывали жгучий интерес.
А дальше – больше. Строение женских половых органов, мужских половых органов. Различия в энергетичности, эмоциональности, сексуальности мужчин и женщин. Почему возникает интерес друг к другу? Что такое желание? Что такое страсть? Какие виды любви существуют? Каковы секреты взаимоотношений? И прочее, и прочее. А уже когда дошло до лекций о сексе, тут девчонки не просто смутились, а можно сказать, застыдились. Но только в первый момент. Деликатная Аля находила для описания процесса простые слова, не позволяя себе ни фривольности, ни вульгарности. Она, правда, и медицинских терминов избегала, чтобы не ставить девушек в неудобное положение, заставляя переспрашивать или уточнять что-то. А на доступном языке спокойно и без стеснения выкладывала перед слушательницами неисчерпаемый запас своих знаний. Секс традиционный, секс оральный, секс анальный. Каждая разновидность, казалось бы, известного процесса в действительности оборачивалась тонким мастерством, которое нужно было постигать и постигать.
Аля привезла с собой какие-то хитрые приспособления для развития интимных мышц. Зачем это нужно было делать, молодые женщины никак не могли взять в толк. Что там развивать? Для чего? Итак ведь все нормально! И Аля терпеливо объясняла, почему необходимо иметь сильное женское начало, насколько умение женщины владеть интимным процессом влияет не только на отношения мужчин к ней, но и на всю ее жизнь. И чем сексуальность отличается от сексапильности. Надя тогда и слов-то таких не слышала, не говоря уже о том, чтобы понять разницу. В общем, кладезь знаний был поистине неисчерпаем. И Надя с жаждой впитывала в себя Алину информацию: что-то запоминалось сразу и навсегда, что-то записывалось в толстую тетрадь. Техника упражнений, практические занятия тоже фиксировались в Надиных заметках.
