Путь до Брянска занял около шести часов. Дорога мне нравилась куда больше вчерашней. Селения выглядели ухоженнее, конвои встречались чаще.
Возле самого поворота на город к нам присоединился байкер на «Априлии».
– Ингвар Лицитис, Латвия. Прошу разрешен-ния проехать с вам-ми до Брянска.
– Змей, «Южная магистраль». Разрешаю, – ответил я, – давай во главу колонны.
Отказывать считалось плохим тоном, но в середину или замыкающим пускать не следовало. Впрочем, Ингвар хлопот не доставил. Но самое интересное – он не назвал свой байк-клуб.
Конвой миновал городскую черту. Потянулись двух-, трехэтажные домики, асфальт выровнялся, справа появился указатель к терминалу «Боровое». Вскоре показался и сам терминал: большая, огороженная металлическим забором площадка, несколько двухэтажных строений и множество дальнобоев вокруг, в основном западных грузовиков.
Возле будочки охранника курили двое мужчин. При виде «КамАЗа» они вскочили и подбежали к воротам. Пришлось махнуть своим рукой, чтобы нашли место для стоянки, а самому остановиться возле них.
– Казак?
– Змей.
– А где Казак?
– Умер.
У второго выпала сигарета изо рта.
– Как умер?
– Плохо.
Парочка переглянулась.
– Вы опоздали.
– Отнюдь.
– Что значит «отнюдь»? Вы опоздали! Об этом мы сообщим вашему начальству, вожаку!
– Сообщайте. Кстати, намного ли опоздали?
– На день.
Я хмыкнул про себя. Вряд ли Сумрак мог так подставить своих и подписать контракт на нереальный срок. Хотя, кто знает, может, и подписал, а из-за Казака мы задержались…
– Что с грузом?
– Цел и невредим.
– Мы проверим.
– Ваше право.
«КамАЗ» уже отогнали на временную стоянку. Парни выгружали из него байк.
– Почему вы открыли фургон? Это возмутительно!
– Гражданин заказчик, в случае смерти байкера допускается перевозка его мотоцикла в грузовике. Это стандартный пункт контракта.
– Но груз!
– Вы ведь хотели его проверить? Так проверяйте.
Парочка залезла в машину, а я вывел на монитор текущий контракт. Да, надо было с ним раньше ознакомиться… но когда? Не на трассе ведь? Тоже мотай на ус, Змей.
Срок истекал сегодня вечером, так что заказчики брали на испуг. Список контейнеров, без указания груза. Вроде все в порядке.
– Годзилла, – подозвал я молодого байкера, – сходи на терминал, вызови коронера.
– Х-хорошо, только где это?
– Есл-ли позвол-лите, я схожу с ним.
– Спасибо, Ингвар.
Латыш оказался коротко стрижен, светловолос, с тонким носом и серыми глазами. Шлем он оставил болтаться на руле «Априлии».
Из фургона вылез один из нервных товарищей.
– Здесь не весь груз! Что это значит?
У меня екнуло в груди. Ведь смотрел, когда грузили тело, вроде все было на месте, да и Романыч утверждал… хотя что стоило ему соврать?
Я заглянул в фургон. Посчитал контейнеры. Пересчитал еще раз. Облегченно вздохнул.
– Господа, давайте сверимся со списком. В контракте указано: три контейнера стандарта три, двенадцать стандарта семь и семь стандарта девять. Итого двадцать два. Здесь я вижу двадцать два контейнера.
– Но Казак должен был…
Второй хлопнул его по плечу. Первый затих.
– Не знаю, что там еще Казак должен был, но весь груз на месте. Подписывать будем?
– Будем.
– Претензии имеем?
– Имеем! – дернулся было первый, но второй вновь осадил его.
Бумажный контракт пришлось доставать из мешка с телом. Первый отвернулся и разглядывал грузовик, пока второй невозмутимо ставил подпись в графе «выполнено» поверх крови Казака.
…Беспокойные заказчики сели в «КамАЗ» и уехали. Вскоре к нам подошли Ингвар с Годзиллой, а также коронер и врач. После нескольких формальных вопросов тело Казака забрали в морг. Я исполнил последний долг – положил в пакет флаг «Южной магистрали». Казака похоронят вместе с ним.
Оставалась сделать еще одно неприятное дело – позвонить Сумраку.
Глава «Южной магистрали» ответил быстро, но после первых же моих слов замолчал. Я говорил, Сумрак молчал, и я пытался заполнить эту пустоту новыми словами. Когда понял, что повторяюсь – заткнулся. Вожак еще какое-то время безмолвствовал, потом тихо сказал: «Завтра возвращаетесь в Белгород» – и отключил связь.
Я шумно выдохнул. По тону Сумрака было непонятно, что он думает на самом деле. Какое-то время я тупо сидел на скамеечке во дворе и рассматривал потрепанный «Рено» с датскими номерами.
Подошел Ингвар и протянул небольшую фляжку:
– Выпьешь?
– Давай.
Я поперхнулся, когда обжигающе крепкое питье полилось в рот. Перед глазами весело пробежали звездочки. Не меньше пяти.
– Что это?
– Медовая настойка. Пом-могает.
Голова и вправду очистилась, сразу вспомнились недавние размышления. Есть над чем подумать после случившегося. И кстати…
– Ингвар, ты из какого байк-клуба? Ты не назвал его, когда представлялся.
Латыш сумрачно посмотрел на фляжку, сделал глоток.
– У меня нет байк-клуба.
Я чуть не подскочил.
– Как – нет?
– Подожди. Дослушай. Ты слышал об «Ауксас Драконас» из Вентспилса?
Мурашки пробежали по спине. Кто ж о них не слышал? Маленький байк-клуб, который полностью вырезали орки.
– Так ты?..
– Да. Я – последний оставшийся из «драконов». Но клуба официально уже нет.
– Как же ты выжил?
– Случайность. Посчитал-ли мертвым.
Я помолчал. Потом спросил:
– Поедешь с нами в Белгород?
– Почту за честь.
Ночью изучил данные из нашей внутренней сети, нашел фотографии бывшего клуба Ингвара. Семь парней, две девушки. Восемь кратких биографий заключены в черные рамочки.
Хотелось верить, что я нашел возможного соратника. Ингвар уже почти год обитал без байк-клуба.
Мы возвращались в Белгород другим путем – через Орел и Курск. Шли налегке, без конвоя. Итог поездки не радовал: один убитый и никакой прибыли для остальных. Второй пункт беспокоил райдов гораздо больше: Казак многим успел насолить. Теперь его смерть воспринималась без надрыва и жажды мести.
Около пяти колонна пересекла Белгородское кольцо. За ним на первой же заправке поджидал Грей, покуривая трубку. Я притормозил, снял шлем.
– Змей, привет. Правда, что Казака… убили?
– Да.
– Знаешь, Змей, пересидел бы ты какое-то время дома. Много вопросов тут возникло. Неприятных, – Грей чиркнул загубником по горлу. – А то и на отдых подайся…
– Понял. Когда возвращается Сумрак?
– Примерно через неделю.
– Угу. А что с Джимми?
– Он во второй больнице. Будь осторожен, Змей.
Ингвар поехал со мной. Всю дорогу я молчал. Сделать первый шаг всегда очень сложно. Даже несмотря на предупреждение Грея, тяжело решиться на разрыв с байк-клубом. Я знал: Молот не простит смерти Казака и попробует свести в могилу слишком дерзкого суппорта, то есть – меня. Даже если не убьюсь, вряд ли в ближайшие годы получу хоть один приличный конвой. Может, даже придется продавать «Кавасаки». Вряд ли помирюсь с Джимми, ему обязательно нашепчут, кто и как его подстрелил и при чьем попустительстве.
С раненым поговорить не удалось. Заглянул в палату – Джим спал. Я не стал его будить. Постоял, посмотрел на друга. Ведь, несмотря ни на что, он был мне другом.
На прикроватной тумбочке остались мои нашивки «Южной магистрали». Решение принято. Самому будет тяжело, но Ингвар ведь справляется. Чем я хуже?
В кармане шевельнулся мобильник. Дэйзи.
«Я в Белгороде».
Мы встретились под вечер в небольшом кафе на Харьковской горе. Я сразу приметил темно-вишневую куртку. Эмблема «Серых ангелов» на рукаве аккуратно закрыта кусочком черной кожи.
– Выгнали? – спросил я.
– Сама ушла. Не собираюсь отрабатывать с Хардвулфом. А ты?
– Тоже сам ушел. Только причина… гм… другая.
Дэйзи внимательно посмотрела на прибалта.
– Это Ингвар. – Кажется, опять забываю о приветствиях. – Познакомились на конвое. Он вольный и последний из «Ауксас Драконас».
Дэйзи подала руку. Латыш не стал изображать неуместную галантность и выворачивать ей кисть под поцелуй. Он кивнул и спокойно пожал ее. Лера улыбнулась.
– Ингвар Лицитис, очень рад.
– Я слышала об этой трагедии. Сочувствую.
– Благодарю.
Мы присели за столик.
– Ребята, – начал я, – положение у меня практически безвыходное. Либо надо уходить из байкеров, либо делать что-то самому.
– Можешь сменить байк-клуб, – напомнила Дэйзи.
– Шило на мыло… Ты собираешься войти в состав другого клуба?
– Сначала тебя послушаю, – Лера подперла кулаком голову. – Давай, идеолог.
– Мош-шно, я скажу? – вклинился Ингвар. – Например, я ннэ могу войти в состав байк-клуба, очень сильны земляческие связи. Плюс… – латыш замялся, – плюс, никто не хочет иметь дело с представителем мертвого клуба. Один-два конвоя – и хватит.
