– Конечно.
Я закатываю глаза и прохожу мимо него, чтобы взять куртку со стула, но останавливаюсь, услышав его голос.
– Да, Изабель, ты можешь уйти, если захочешь. – устало вздыхает он.
– Хочу, – обернувшись, говорю я. – но мне нужен мой медальон.
– Этот? – невинно спрашивает парень, вынимая его из кармана, но, как только я протягиваю руку, он уже спрятал его в кулаке.
– Чего ты хочешь? – начиная злиться, спрашиваю я.
– Поговорить.
– Я ничего не знаю о вашем драгоценном острове, так что, либо отпусти меня, либо убей.
– Я не собираюсь тебя убивать, Изабель.
– Ты, может быть, и нет. – фыркнув, отвечаю я.
– А кто я?
– Откуда я знаю? – раздражаюсь я – Об этом нужно спрашивать тебя.
Недоверчиво заглянув мне в глаза, парень говорит:
– Ты и правда не знаешь, кто я.
– Понятия не имею.
– Меня зовут Ник.
– И? – подняв брови, спрашиваю я.
Он ничего не говорит, только смотрит на меня этим своим пронизывающим взглядом, и тут меня осеняет. Ник, лидер «Вэрума».
– Не может быть. – недоверчиво говорю я. – Сколько тебе лет? Восемнадцать?
– Двадцать один. – невозмутимо отвечает он.
– Все равно мало. – я замолкаю, Ник тоже молчит, как будто ждет чего-то. – Ну, раз ты тут главный, отдай мне медальон и отпусти.
– Сначала нам нужно поговорить. – возражает он.
– Зачем?
Ник пожимает плечами.
– Хорошо, давай поговорим. – соглашаюсь я. – Только после этого ты отдашь мне медальон и отпустишь нас.
– Нас? – он изумленно вскидывает брови.
– Меня, Силен и остальных.
– Я не могу.
– Почему это?
– Потому что они уже сбежали. – морщиться он.
Сбежали. Значит, у Шэрон получилось.
– Все? Хреновый ты, однако, руководитель. – хмыкаю я, скрещивая руки на груди.
– Не все. Сначала я убил парочку. Чтобы заткнулись.
– Что с вами всеми не так? – хмурюсь я. – Убить кого-то ради веселья?
– Я никогда не убивал ради веселья, я убивал ради цели. – хладнокровно отвечает он.
Покачав головой, я выбрасываю эти мысли из головы и почти требую:
– Отдай мне медальон.
– Изабель, я не идиот. Я не дам тебе оружие против себя.
– Оружие? – не понимаю я.
– Ты же не думаешь, что у меня нет людей, которые способны это понять? Я знаю, что твой дар заперт в медальоне.
– Значит, ты думаешь, что без него я абсолютно беззащитна? – быстро спрашиваю я.
– Я это знаю.
А еще утверждает, что не идиот. Похоже, мамин дар так и остался в нем даже после ее смерти.
Я протягиваю руку ладонью вверх:
– Верни мой медальон.
– Изабель, я верну его, но нам надо поговорить.
– Я не хочу с тобой разговаривать.
– Хватит упрямиться. – требует он.
– Отдай мой медальон. – медленно, чеканя каждое слово требую я в ответ.
– Нет.
– Прекрасно. Я хотела все сделать по-хорошему, но, видимо не получится.
– Изабель, послушай…
Но я не собираюсь его слушать. Я резко выбрасываю правую руку вперед, целя ему в живот, он уворачивается, но движется именно по той траектории, которая мне и нужна. Мой левый кулак врезается в его скулу, а правая рука хватает за волосы, Ник скрючивается, но на колени не падает.
– Пусти! Ты понятия не имеешь, что натворила!
– Да неужели? – язвительно интересуюсь я, сильнее потянув его за волосы.
– Отпусти, я не хочу тебе навредить.
Нехотя я отпускаю его, хотя могла бы и убить, но тогда мне точно отсюда не выбраться. К тому же, если он хочет верить, что без медальона я беззащитна, пусть так и будет. Как только Ник выпрямляется, я снова протягиваю руку.
– Можем мы поговорить, когда ты его получишь? – со вздохом спрашивает он.
– Я могу с легкостью забрать его сама. – фыркаю я.
Медальон ложится в мою протянутую ладонь, и, быстро повесив его на шею, я поворачиваюсь к двери.
– Изабель, пожалуйста.
Его голос звучит устало, я ему явно надоела. Тогда зачем просить, особенно если он может убить меня сию же секунду? Закрыв глаза, делаю глубокий вдох и, медленно повернувшись, смотрю ему в глаза. Они голубые, как небо в ясный зимний день. Не знаю, что на меня находит, но я говорю:
– Ладно, один разговор, и я свободна. Мне не придется драться, чтобы уйти.
– Хорошо. – быстро отвечает он.
– Хорошо.
– Изабель, нам надо многое обсудить. – говорит он через пару минут, которые промолчал, каждые пару секунд набирая в грудь воздух, но так и не сказав ни слова.
– Да ну?
– Да. – терпеливо отвечает он. – Я знаю, ну, по крайней мере, догадываюсь, что ты о нас думаешь, но позволь заметить, я ведь дал тебе то, чем ты можешь мне навредить, а больше здесь никого нет.
– Да ладно, – со стоном говорю я, – ты не мог стать «лидером» – пальцами рисую в воздухе кавычки. – только за длинный язык.
– Длинный язык? – приподняв брови, переспрашивает он. – И это все, что ты смогла придумать? Не красивые глаза или там, прекрасное тело?
– Как самоуверенно. Красивые? Прекрасное? – с насмешкой, подражая его тону, уточняю я. – Не для всех.
– Хватит шуток, у нас много дел. Ну, по крайней мере, у меня. – он замолкает, словно пытается найти правильные слова. – Изабель, мы хотим, чтобы ты… нет, я хочу, чтобы ты присоединилась к нам.
Вот к этому все и шло. Именно для этого и нужна была демонстрация роскоши: «Смотри, у нас все есть! Будешь с нами, будет и у тебя.»
– Зачем?
Ник дурашливо морщит лоб и трет подбородок.
– Ну, ты слишком хорошо выглядишь, чтобы тебя отпустить.
– Сам сказал, без шуток. – напоминаю я. – В мире полно куда более сговорчивых донариумов. Моника, например.
– Может, дело не только в силе? Может, оно именно в твоем непоколебимом упрямстве? К тому же, Моника очень ценна и полезна в этом замке, но снаружи от нее не так уж много толку.
– Почему это? А по поводу упрямства, неужели вам, неуважаемый лидер, нравится, когда ваши приказы отказываются выполнять?
– Потому что, – скорбно произносит он. – она может воздействовать только на одного человека, но мы над этим работаем. А приказы можно просто выполнять.
– Я не стану делать нечто вроде вчерашнего. – передернув плечами, сообщаю ему я.
– И не нужно, Моника сама неплохо справится.
– Ну и зачем ей тогда Уильям? – насмешливо спрашиваю я, хотя мне действительно важно это знать.
– О, все предельно просто: он чувствует, когда ему лгут, что делает пытки гораздо более эффективными.
Вот как он понял, что я ему лгала. Он не умен, он просто знал, что я лгу. Стараясь скрыть удивление и досаду, я отворачиваюсь и сажусь на кровать, а Ник устраивается на стуле напротив.
– И зачем нужна я? Для полномасштабного уничтожения?
– Как грубо, – отзывается он. – но и такое может пригодиться. К тому же, что-то мне подсказывает, что то, где ты сейчас – далеко не предел.
– Приятно слышать. – хмыкаю я.
– Ну, а с твоей подругой, (Силен, верно?) ты просто незаменима. Вы две изрядно попортили мои хауберды.
Я думаю о том, чтобы издевательски извиниться, но рот работает быстрее мозга.
– Силен? Что ты… – я обрываю себя так быстро, как могу, но этого явно недостаточно
– Интересно? – Ник подается вперед, заглядывая мне в глаза, и я зажмуриваюсь, приказываю себе успокоиться, но произношу не так спокойно, как мне хотелось бы:
– Где она?
– В безопасности. Пока ты здесь.
– Я хочу ее видеть.
– Извини, но это невозможно. Она сейчас немного занята.
– Чем же?
– Объясняет нам, где остров.
– Что ты с ней сделал? – я стискиваю челюсть, стараясь не заорать.
– Я? Ничего. Но сказать то же о Монике не могу. – так, словно она вышла выпить чашку чая, говорит он.
Не знаю, что именно так меня взбесило, но мысль о том, что Моника пытает Силен заставляет меня действовать. Я сама не замечаю, как в моей руке оказывается нож для масла, я даже не помнила, что он там был. Так быстро, как только могу, подношу нож к горлу Ника, но он не шевелится и страха явно не испытывает, наоборот, в его глазах светится удовлетворение, как будто он ждал чего-то подобного. Но как? Даже я не знаю, зачем я это делаю. Ведь Силен мне никто, но при одной только мысли, что Моника добралась до нее, а Ник это допустил, мне хочется перерезать ему горло.
– Успокойся. – требует он.
– Ты сейчас же отведешь меня к ней и дашь нам уйти, или в этом чертовом месте не останется никого, кем бы ты мог командовать. Да и командовать будет некому. —сквозь зубы говорю я.
– Ты убьешь и себя, и ее? – недоверчиво спрашивает он.
– Если это то, что я должна сделать, чтобы избавиться от вас, да. – отвечаю я с уверенностью, которой не ощущаю.
– Наверное, мне никогда не понять, как работает твоя логика.
– Поведешь сам или придется заставить?
– Ты уверена, что сможешь?
Я смеюсь ему в лицо.
– Не знаю, что можешь ты, но я уверена, что я сильнее.
