– Не знаю, что можешь ты, но я уверена, что я сильнее.
– Ну, раз ты так уверена, как я могу это игнорировать? Идем.
Я снимаю со спинки куртку и с облегчением нахожу копье. А еще утверждают, что не идиоты. Не оглядываясь, Ник выходит из комнаты, и я следую за ним.
Он ведет меня по бесконечным коридорам с огромным количеством дверей и поворотов, и, хотя сначала я пытаюсь запомнить их, понимаю, что запуталась, уже после восьмого. Затем мы спускаемся по лестнице и выходим к очередной веренице дверей.
Пройдя до конца коридора, Ник открывает одну из них, и я осознаю, что никогда не встречала людей, настолько непохожих друг на друга. С одной стороны Моника: бледная, спокойная, не выражающая интереса к миру со своими длинными ухоженными волосами, а с другой Силен, привязанная к деревянному креслу, злая, с раскрасневшимися щеками и карими глазами, метающими молнии. Моника, кажется, пытает ее давно, а Силен знает об острове гораздо больше меня, но она полна какой-то внутренней силы, которая придает ей красоты даже в таком измученном состоянии.
Они замечают нас одновременно, и, хотя выражение лица Моники меняется, его невозможно разгадать. Впрочем, она меня не волнует. Когда Силен замечает меня, в ее глазах появляется ужас, она открывает рот, но Ник ее опережает:
– Вот твоя драгоценная Силен. Можем мы вернуться к нашему разговору?
Я перевожу взгляд с нее на него и буквально задыхаюсь от гнева.
– И ты думаешь, я буду с тобой разговаривать?
– Ты меня поражаешь. – подняв брови, он качает головой. – Моника занималась тобой дольше, но ты не злилась так, как сейчас.
– Может, это потому, что я была не в состоянии злиться? – ядовито интересуюсь я и, не дожидаясь разрешения, подхожу к Силен и начинаю расстегивать ремни, которыми стянуты ее руки.
– Что ты делаешь? – едва слышно шепчет она.
– Спасаю наши задницы. – так же тихо отвечаю я.
– Что, позволь спросить, ты делаешь? – раздается за моей спиной голос Ника.
– Убираюсь отсюда к чертовой матери. – сквозь зубы отвечаю я.
– Но мы не договорили. – возражает он.
Я отвязала только левую руку Силен, но резко поворачиваюсь к нему.
– Ты хочешь получить ответ? Вот он: я не собираюсь присоединяться к вам. И мне плевать, на что вы способны, я с легкостью дам вам фору.
– Вчера ты так не говорила. – безразлично отвечает она.
– Конечно, ведь ты позаботилась о своей безопасности, – я мило улыбаюсь. – сначала удостоверилась, что я выбилась из сил. Один на один ты и минуты не протянешь.
Моника открывает рот, но Ник поднимает руку, заставляя ее замолчать.
– С чего ты взяла, что ты сможешь отсюда уйти? Еще и не одна.
– Я тебя предупреждала.
– Ты не убьешь ее. – фыркает он.
– Хочешь проверить? Может быть, кто-то на воротах и выживет, вы двое – нет.
Ник качает головой, а я говорю:
– Уговор есть уговор, Ник, – он изменяется в лице, но я продолжаю. – и я свою часть сделки выполнила. Будь добр, сделай то же самое.
Он смотрит сначала на меня, потом на Силен, словно пытаясь решить, приведу ли я в действие свою угрозу, и оборачивается к Монике:
– Проводи нашу дорогую Изабель и ее подругу к воротам, – Моника безразлично кивает. – и удостоверься, что они выйдут, и никто за ними не последует.
После этого Ник, не говоря ни слова, уходит, а я поворачиваюсь обратно к Силен и развязываю ее вторую руку. Лицо Силен уже не такое красное, да и дыхание нормальное, и я решаю, что это хороший знак, но, когда она встает, ее ноги подкашиваются. Я подставляю ей плечо, и мы идем вслед за Моникой.
Нас снова ожидает лабиринт дверей и коридоров. Когда мы, наконец, выходим из замка, я замечаю что-то вроде тренировочной площадки, но Моника тут же заводит нас в какой-то тоннель, и единственный, кого я успеваю разглядеть, это тощий парень, рука которого растягивается на несколько метров, когда он тянется к пистолету.
Тоннель выводит нас к воротам, и Моника поворачивается к нам с безразличным видом и говорит:
– Вы свободны.
Мы проходим сквозь них, а я оборачиваюсь через плечо, сама толком не понимая, зачем, и вижу, что лицо Моники освещает жестокая улыбка:
– Пока.
Замок находится на вершине холма, но с одной стороны крутой обрыв, так что нам проходится воспользоваться дорожкой от главного входа и несмотря на то, что отошли мы недалеко, у Силен нет сил двигаться дальше. У подножья холма растут деревья, и мы укрываемся в их тени, а небольшой ручей пробегает прямо рядом с нами, и мы умываемся, но пить не рискуем: в нашем мире даже ребенок знает, что пить воду из ручья равносильно самоубийству.
Солнце палит нещадно, и вода испаряется, даже не успевая принести коже хоть какое-то облегчение. Куртку я уже давно повязала на поясе, и рукава закатала, но спина все равно взмокла, а сапоги, показавшиеся мне отличной находкой, теперь стали проклятьем.
Силен одета в то же, что и на острове – джинсы и футболка, но ей гораздо хуже, чем мне. Организм не успел восстановиться, и как бы ни старалась Силен делать вид, что с ней все хорошо, очевидно, что далеко мы не уйдем, а на ночь нужно будет где-то остановится.
– Надо отсюда выбираться. – говорит она.
– Знаю, но далеко мы не уйдем.
– Я не уйду. – поправляет она.
А я повторяю:
– Мы не уйдем.
Мы молчим, а я поднимаю голову и, посмотрев на солнце, говорю:
– Надо бы найти, где остановиться, до заката всего пара часов.
– Нам надо вернуться. Они найдут нас, если все еще ищут.
– Гаррисон?
– Придется открыться. – кивает она. – Мало приятного, но это наш единственный шанс.
Мне интересно, из-за чего ей это так неприятно, но это не мое дело, поэтому я тоже киваю.
– Мы же не сможем найти их сами?
В ответ Силен невесело смеется и качает головой.
– Нам все равно надо двигаться, потому что не знаю, как ты, а я не верю этому типу.
– Я тоже. – соглашаюсь я, хотя почему-то уверена, что погони не будет.
– Спасибо, что вернулась за мной, Изабель.
– Ты того стоишь.
Стоит нам отойти от холма, как по правую руку появляется скалистый пляж, и мы движемся вдоль него, а когда начинает темнеть, замечаем вдали пещеру. До темноты лучше места нам в любом случае не найти, но, чтобы добраться до нее, нужно взобраться по склону, и я не знаю, хватит ли у Силен сил.
Мы замечаем хауберд только на полпути к пещере и, не зная, кто там, срываемся на бег, надеясь укрыться в пещере, потому что еще недостаточно стемнело, чтобы можно было спрятаться за камнями. Не знаю, откуда Силен берет силы, но бежим мы наравне.
Оказавшись внутри, мы переводим дух и прислушиваемся, и через секунду я улавливаю звук текущей воды. В пещере темно, поэтому, только касаясь пальцами стены, двигаюсь на звук, где в углублении скалы стекается вода. Никакого запаха у нее нет, так что, скорее всего это вода, а мне так сильно хочется пить, поэтому я уже готова наплевать на запрет, который вдалбливали мне в голову с того момента, как я научилась ходить. Но стоит мне опустить руки в воду, как я слышу приглушенный полукрик-полувсхлип.
Я бросаюсь обратно, а Силен, наоборот, заходит вглубь, и мы талкиваемся. Вцепившись друг другу в руки, мы пятимся назад, а темноте на фоне входа в пещеру я различаю приближающийся к нам силуэт, и тишину нарушает уже ставший знакомым голос:
– Силен? Изабель? Вы тут?
Я слышу прерывистый вздох Силен, а потом она бросается к Итону.
– Они здесь! Они живы! – во всю глотку орет он, прижимая Силен к себе.
У входа появляется еще один неясный силуэт и меня зовет его хриплый голос:
– Иззи?
– Сэм? – его имя само срывается с губ.
– Из, где ты? Я тебя не вижу. – жалуется он.
Яркий свет ослепляет меня, но я слышу ворчание и понимаю, что ослепили не только меня и, когда глаза привыкают к свету, вижу улыбающееся лицо всего в паре шагов от меня. Девчушка, на вид ей не больше тринадцати, держит в руках огненный шар, который отбрасывает ей на лицо причудливые тени, а Сэм кидается было ко мне и сжимает в стальных объятьях, но я практически тут же отталкиваю его и он понуро меня отпускает.
– Эй, большая девочка, ты там?
Это, должно быть, Мишель. Кто еще бы стал называть меня большой девочкой?
– Ага, все еще тут. – откликаюсь я, но мой голос тонет в звуке грома, который раздается в пещере громче, чем снаружи, и за громом следует барабан капель.
– Хорошо. – отвечает он, каким-то образом услышав мой ответ. – Прости, что подвел. Меня что-то словно вырубало, как будто дисаблом швырнули, хотя нет, хуже. Тогда ты просто ничего не можешь, а тут какие-то толчки. – его голос звучит так искренне, что у меня просто не получается на него злиться.
– Все нормально. Иначе я бы не встретила Силен.
Лицо Ника возникает у меня перед глазами: они могли заметить хауберд, но сейчас вылететь тоже не смогут, так что я быстро отгоняю эти мысли. Вдруг ко мне подскакивает Итон, хватает в охапку и кружит, я слышу, как он бормочет: «спасибо», и прошу его отпустить меня, ссылаясь на боль в ребрах. На деле мне просто неприятны чужие прикосновения, но не могу же я это сказать парню, который мне так благодарен и обнимает без задней мысли.
