С разрешения великих, в проем полезли гости. Все разномастно одетые, но поверх гражданки напялившие бушлаты и в таких же, как у главаря, шлемах.
После взаимных узнаваний, похлопываний и лобзаний, мы закрыли ворота и двинули в сторону станции, на ходу переговариваясь:
— Есть информация о том, что происходит? — Спросил я.
— Бомбы падают — вот и вся информация. Связь почти вся отрубилась, но это не ЭМИ, иначе бы электричества вообще не было. А так — даже камеры работают. Да и что гадать — данных слишком мало…
— Не гадать, а строить версии. Чтобы, получая данные, отметать лишнее. Чтобы в один прекрасный день ответить на вопрос. На главный вопрос: кому залить в прямую кишку царской водки за весь этот бардак? За все трупы. За то, что мы второй день гадаем, что с нашими близкими.
— Иногда на эти вопросы и жизни не хватит ответить. А жить надо…
А чтоб жить, надо, пардон, жрать.
Тяжело вести диалог, когда не видишь лица собеседника. Все фонари теперь светили под ноги и на стены тоннеля — и разговор затих сам собой, под сводами разносился только звук шагов да иногда плеск воды. Мы выходили на станцию. После черноты подземелья, редкие огни платформы радовали глаз. Мы вышли под наведенные стволы, которые, по мере нашего опознания опускались. Не все. Для некоторых потребовалась команда Михалыча.
Открылся гермозатвор и прибывшие прошли в кабинет начальника станции. Теперь и мы смогли подняться по лестнице и добраться до своих запасов.
— Пойдем, Палтус, я тебе ружье подберу. — Сказал Валерка.
— Ага, и патронташик какой-никакой…
— Не наглей, ты нам еще вискарь не отработал, который мы за тебя Плохишу отдали… — Хохотнул Валера.
— А я и не просил, чтоб вы ему его давали.
— А нас просить не надо. Мы на добрые дела быстрые. И на расправу короткие. По-любасу, должен ты нам… И вот что нам скажи: есть ли какая-нибудь каморка, чтоб пониже устроиться? — Спросил я.
— Правильно мыслите — из мансарды валить надо куда пониже. Есть на примете местечко одно. Оно и побольше будет…
Мы вошли в двери комнаты полиции и я полез за ключами. Из соседнего кабинета высунулся мосьё Задов.
— Максим, Валера! Можно вас на минутку?
— Мы вас внимательно…
— Просьба к Вам. Не могли бы вы нам эту комнату освободить? Под склад и гостиницу для «беляевских». Мы Вам что-нибудь другое подберем.
— Ну, начался в деревне хоспис! А нас куда, на платформу?
— А что? Многие снабженцы на платформе живут. Не нравится на платформе — в убежище разместитесь.
Тут влез Серега.
— Может нам в каморе за «вээской» разместиться?
— Во-во. Только барахло оттуда в коридор переложите. Да так, чтоб не пропало.
— Что за «вээска»?
— Вентиляционная сбойка. Она недалеко от входа в тоннель, пойдем покажу.
— Погоди, сначала ружье тебе махнем да вещи соберем. Точно помещение нормальное?
— Да точно, только двери нет. Решетка там. И замок надо бы придумать.
— Замки у нас есть, прихватили в хозмаге. Ладно, собираемся… Но, Михалыч, последний раз такое! Нефиг нас, как помойных котов, с места на место гонять.
— Ладно, — захихикал этот хитрый крендель. — Обещаю, больше вас никто не тронет.
Оказывается, мы прилично обросли барахлом. Помимо личного оружия, каждый тащил по две-три объемистые сумки. Палтус тащил ворох детских матрасиков. Хорошо, идти недалеко. Состав не стали загонять обратно в тоннель, просто отсоединили вагоны в местах мостков, которые вновь были установлены. Мы без проблем спустились в тоннель и, подсвечивая себе фонарями, двинулись за Палтусом.
Очень скоро мы подошли к уходящей вверх бетонной лестнице.
— Что там? — Подал голос Валера.
— Громадный вентилятор.
— Он рабочий? — Спросил я.
— Еще как рабочий. Но не очень громкий. Спать под его шум, конечно, неприятно, но не смертельно.
— Ну, спасибо тебе за подгон. Далеко еще?
— Да пришли уж.
Серега остановился у сваренной из арматуры решетчатой двери, и, удерживая одной рукой вязанку матрасов, второй распахнул дверцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В тот же миг что-то небольшое с визгом вылетело из двери и свалило его с ног. Ощущения, не сходные с оргазмом. Судите сами: тащишь, потея, сумки в темноте, лучи фонарей мечутся по стенам, немного страшновато. И тут такое! Я выпустил сумки и схватил карабин. Но Серый, матерясь, уже поднимался, поднимая с путей за шиворот мальчишку лет десяти. Внезапно тот взмахнул рукой — свет фонарика блеснул на небольшом клинке. От неожиданности Палтус выпустил мелкого, но лезвие все-таки чиркнуло его по штанине.
Тут Валера всем пользу принес. Он так шандарахнул вверх из своей «Сайги», что:
— Палтус присел и зажал уши;
— мелкий, уронил свой паскудный ножик и грохнулся на рельсы;
— я сократился вдвое и прикусил язык.
Эхо выстрела, прерываемое визгом рикошетов, долго металось по тоннелю. Сыпались искры…
— По ходу, у меня картечь стальная. — «Обрадовал» Хамстер. — А я и забыл.
Пацана подняли, я подобрал его ножик и мы вошли в нашу нынешнюю квартиру. Закрыв решетку двери на замок, я сказал.
— Ну вот, братец, бегать некуда, да и незачем.
Палтус щелкнул тумблером, и лампочка-сорокапятка осветила квадратную комнату, заставленную стеллажами, нас с нашим имуществом и насупленного мальчишку в перемазанном джинсовом костюмчике. Пожалуй, ему все же было лет одиннадцать.
Курносый, светлые, остриженные под горшок, волосы. Худющий и чумазый. Как ни в чем не бывало, он осматривался по сторонам.
— Тебя кто научил на людей с железом бросаться?
— А он первый меня схватил. Справился с маленьким, да?
— Стоял бы спокойно, никто б тебя не хватал.
— Кто спокойно стоит, дяденька, того чаще… — Поганец добавил непечатное.
— Откуда ты, безобразник? И как звать?
— Петька я. С «Беляша». Дом наш разбомбило, родители приемные — не знаю, что с ними. Я за какими-то дядьками по тоннелю шел, а потом, когда ворота закрываться стали, в щель проскочил.
— Ну ты Буратино! Тебя ж там расплющить могло в лепеху!
— Сыкотно стало одному в темноте остаться.
— А чего ты в тоннель полез?
Оказалось, что пока готовилась экспедиция на нашу станцию, Петька залез в тоннель. Гермозатвор они открыли заранее, поэтому зайдя подальше в подземелье, этот спелеолог залез в техническую камеру и ждал, пока мимо пройдет группа. За тылами у них никто не смотрел, и мальчишка шел, ориентируясь на свет их фонарей. Потом стало страшно. Казалось, сзади кто-то выскочит, кто-то ужасный. Он несколько раз споткнулся и начал отставать. Чуть было не закричал, но группа остановилась добравшись до наших ворот.
— А чего сюда понесло?
— Интересно стало.
— Интересно, ему… Есть хочешь?
— Не. Пить хочу.
Палтус дал ему воды, а я стал осматривать помещение. В углу оказался проход в большой санузел на четыре посадочных места и две раковины. Затем осмотрел стеллажи и то что на них было.
Были на них АКБшки, пара электромоторов, различные датчики, выключатели и прочая польза.
В другом углу стоял сварочный аппарат, лежали пучки электродов — и я спросил, вертя в руках «намордник сварщика»:
— Палтус, варить можешь?
— Могу, а чего надо?
— У нас решетка условная. Надо бы ее усилить — причем так, желательно, чтоб она не простреливалась.
— Это что, рельсы мне на нее наваривать?
— А ты подумай и побыстрее. Пока ток есть.
— Можно снять лючки от АРТСКВа…
— От чего?
— Артезианской скважины. Щас принесу.
Он вышел и вернулся через пару минут с полуметровой металлической пластиной, толщиной миллиметров восемь. Примерил на дверь.
— Нормально, таких ещё штук восемь и… Только петли усилить надо.
— Сделаешь?
— За час сделаю. Там же обваривать не надо — только прихватить.
Воспользовавшись суетой, Петька стал бочком подбираться к выходу.
— Ты если слинять собрался, не стесняйся. На станции тебя встретят, — просветил его Палтус. — Мы там камеру установили, на выходе.
