— Вы, наверное, думаете, что я алкоголичка?
— Я думаю, что такая возможность не исключена.
Джейн настолько разозлилась, что ей потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не перевернуть стол и не вцепиться ему в глотку. Неужели он с такой бездушной презрительностью относится ко всем своим больным?
— Если бы я была алкоголичкой, — медленно заговорила она, проглотив свою ярость, — то разве сейчас мой организм не страдал бы без алкоголя? Я имею в виду, что я в течение двух дней не пила ничего, кроме минеральной воды, а у меня нет никаких признаков похмелья.
— Да, вероятность алкоголизма действительно мала, но почему бы нам просто не подождать результатов анализов крови?
«Прилепить бы эти анализы тебе на одно место, упрямый осел, самоуверенное ничтожество», — подумала она, но вслух не сказала ничего.
ЭЭГ показала, что электрические волны ее головного мозга совершенно нормальны. Доктор Клингер сложил губки чопорным бантиком, уголки рта опустились книзу, как усы маньчжурского императора.
— Что дальше? — спросила она, пока он совершенно неразборчивым почерком царапал в своем блокноте какие-то несколько слов.
— Мы будем ждать результатов анализов, — повторил он то, что говорил и раньше. — А пока их не принесли, я проконсультируюсь с доктором Мелоффом насчет компьютерной томографии.
Последние слова он произносил уже в дверях, повернувшись к ней спиной, и она толком их не расслышала, так и не поняв, что же они будут делать до тех пор, пока не придет этот доктор Мелофф и не повторит ей все, что она уже и так слышала.
Консультация доктора Мелоффа состоялась, когда анализы крови показали, что у нее нет заболеваний щитовидной железы, почек и печени, нет обменных нарушений и дефицита витаминов, нет даже намека на алкоголизм, злоупотребление наркотиками, спид, сифилис и другие вредные для мозга инфекции. Доктор Мелофф оказался человеком приятной наружности с копной черных волос, легкой проседью на висках и открытой улыбкой, которая очень шла к его раскованной манере поведения.
— Я — доктор Мелофф, — представился он и, подавив усмешку, полистал ее историю болезни. — Итак, сегодня вы чуточку не в себе?
В ответ она только рассмеялась.
— Ну так-то лучше, — сказал он, проверяя реакцию зрачков на свет, как это уже делали до него интерн и резидент. Затем он начал поворачивать ее голову в разные стороны. — Как меня зовут? — вдруг спросил он, как бы невзначай.
— Доктор Мелофф, — ответила она автоматически и без промедления.
— Отлично. Следите за моим пальцем. — Она начала следить глазами за сложной траекторией, которую его палец описывал в воздухе. — А теперь вот так. — Палец исчез из поля зрения. — Нет. Нет. Голову не поворачивать. Вот так. Хорошо. Очень хорошо.
— Что — очень хорошо?
— Первое впечатление такое, что с вашим физическим здоровьем все в порядке. У вас не было в прошлом травм головы? Например, при падении? — Его пальцы в это время ощупывали ей голову и шею.
— Нет. Во всяком случае, я не помню.
— А что-нибудь есть такое, что вы помните?
Она застонала.
— Опять все сначала! Я уже все это рассказывала в полиции и другим докторам. Все это уже наверняка написано в моей карте.
— Ну, прошу вас, сделайте мне такое одолжение.
Его голос прозвучал так сердечно, что она не смогла устоять. И тому же этот противный доктор Клингер мог вырвать и унести с собой какие-то страницы из ее карты. Кроме того, она успела заметить, что доктор Клингер вышел из кабинета.
— Я вообще ничего не помню о себе, — жалобно сказала она доктору Мелоффу. — Все, что мне известно — это то, что я оказалась на углу Кембриджской улицы и Баудойна, я не знала, что я там делала, зачем я туда пришла и кто я такая. Я не могла себя идентифицировать. Я была одна и не представляла, что делать. Несколько часов я кружила по городу, а потом остановилась в отеле «Леннокс».
— Под каким именем?
— Имя я придумала. — Она пожала плечами. — Синди Макдональд. В полиции все это проверили. Я не существую. Меня нет.
— Уверяю вас, вы существуете вполне реально. — Он улыбнулся. — Возможно, вы немного похудели, но тем не менее вы существуете. Как меня зовут?
— Доктор Мелофф.
— Хорошо. Итак, вы провели несколько суток в отеле. Как вы расплачивались?
— Я нашла в кармане немного денег. — Ей хотелось расхохотаться.
— Почему вы сразу не обратились в полицию?
Она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы приготовиться к той лжи, которая должна была последовать. В полиции ей тоже задавали этот вопрос, и она ответила врачу то же, что говорила там.
— Я была растеряна, — начала она, — кроме того, мне казалось, что память может вернуться ко мне в любую минуту, и я не знаю, почему в тот момент я не обратилась в полицию, — закончила она, представляя себе тонкие пачки новеньких сотенных бумажек и забрызганное кровью платье.
Если он и усомнился в правдивости ее слов, то не показал этого.
— Но вам не составляет труда припомнить события последних нескольких дней?
— Абсолютно нет.
— А что касается текущих событий? Вы знаете, кто у нас президент?
— Я знаю, кто у нас президент, но я не помню, голосовала ли я за него.
— Встаньте, — сказал он и помог ей сойти с кушетки. — Закройте глаза и побалансируйте на правой ноге. Хорошо. Теперь на левой. Как меня зовут?
— Доктор Мелофф. Почему вы все время об этом спрашиваете? Я очень хорошо запоминаю, как зовут других людей, вот только не помню, как зовут меня.
— Можете открыть глаза.
Открыв глаза, Джейн увидела противную рожу доктора Клингера.
— Больную ждут на компьютерном томографе. — Он говорил это так, как будто ее не было в кабинете, вообще игнорируя ее присутствие, что уменьшало ее и без того хрупкую уверенность в себе. Доктор Мелофф взял Джейн за руку.
— Прекрасно, доктор Клингер, — сказал он, выводя ее из смотрового кабинета. — Я провожу мисс Макдональд на компьютер.
От таких слов она просто расцвела в улыбке. Они вышли в холл.
Рентгеновское отделение находилось на первом этаже больницы. По истоптанному коридору бродили больные. Они казались испуганными и потерянными. Персонал не обращал на них никакого внимания. Медики выглядели рассеянными, переутомленными и замученными работой. На их лицах было написано сильное желание оказаться где угодно, только бы подальше отсюда.
Комната, куда ее привели, была примечательна аппаратом, похожим на большую трубу. Аппарат громоздился в центре помещения. Джейн велели лечь на длинный узкий стол, который располагался у входа в туннель аппарата, положить руки вдоль тела и спокойно лежать. Техник проверил, нет ли в ее волосах металлических шпилек, и, взяв у нее сумочку, передал ее сестре.
— Что будет происходить? — В ее голосе послышались плачущие интонации.
— Все будет в порядке, расслабьтесь и успокойтесь. Это не больно, совсем не больно, уверяю вас.
— Что вы собираетесь делать?
— Сейчас вы совершите маленькое путешествие.
Она села, готовая отказаться от исследования.
— Нет, нет, лежите спокойно! Я обещаю вам, что вы ничего не почувствуете. Постарайтесь расслабиться. Через десять минут обследование закончится.
— А что потом? — спросила она, чувствуя, что стол начинает въезжать в жерло аппарата.
— Лежите совершенно неподвижно, — уговаривал ее техник, — закройте глаза и немного отдохните.
— Увидимся через десять минут, — напутствовал доктор Мелофф, в то время как темнота окутывала ее, как мягкое одеяло.
Тело Джейн слегка вибрировало в такт мягкому жужжанию аппарата, пока она медленно продвигалась вдоль чрева машины. Она хотела открыть глаза и посмотреть, что делается вокруг, но было очень страшно сделать это. Она не помнила, сказали ли ей, что следует закрыть глаза. Они только несколько раз повторили, что лежать надо неподвижно.
— Не двигайся, — беззвучно шептала она себе. — Не верти головой. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику.
Это только на десять минут, напоминала она себе, когда ей хотелось визжать от страха. Только десять минут, и она выйдет из этого проклятого ящика. Десять минут — это такая малая струйка в реке времени. Десять минут — это так мало, чтобы навести о ком-нибудь справки.
Десять минут — это вечность. Для того чтобы прожить десять минут, надо преодолеть бесконечную вереницу секунд. Больше она никогда в жизни не согласится на такое исследование. Во-первых, она больше никогда сюда не придет. Она никогда больше не будет иметь дело с полицией. Она вернется в «Леннокс-отель» и будет сидеть там, пока не кончатся деньги. Вот тогда у нее не останется выбора.
