от дяди — и его приятель Ньюка без особого стеснения расположились в гостевых креслах рядом с журнальным столиком.
— Это Ньюка, — литератор от дяди кивнул головой в сторону молодого человека, спокойно озирающего обстановку кабинета.
— Располагайтесь, — как можно любезней произнес редактор. — Да вы, молодцы, без церемоний. Это правильно, — он встал из-за стола и, заняв свободное кресло, присоединился к гостям. — Ну-с, рассказывайте, как прошло время? Каковы творческие планы? Нам в редакции всё интересно знать о молодежи.
— Вот, думаю взяться после «Космодрома» за серьезный роман, — абсолютно уверенно ответил дядин племянник.
— А вы, Ньюка, тоже пишете? — спросил редактор.
— Нет, я не пишу, — равнодушно ответил Ньюка.
— Нет желания, или… — редактор осторожно подбирал слова, — или творите в какой-то другой области?
Ньюка пожал плечами и ответил:
— Я еще не выбрал, где творить. Буду пробовать в разных местах.
— А ваш приятель, думаю, уже опубликуется в следующем номере, — редактор пытался ненавязчиво разговорить гостя.
— Он талант. Он еще в школе писал и писал, — с еле заметной иронией, а может быть, и завистью произнес Ньюка, — и сейчас всё пишет и пишет. У меня так не получится.
— Этому можно легко научиться, — продолжил тему редактор.
Ньюка снова пожал плечами и ничего не ответил.
— Что же это мы без чая? Чай, кофе? — предложил редактор.
Гости согласились на кофе. Они молча наблюдали, пока редактор копошился возле бара.
— Секретаря-помощника нет — сам кручусь, — оправдывался редактор, выставляя на столик сладости и чашки со свежеприготовленным кофе из автомата.
Гости зашуршали обертками от конфет и приступили к кофепитию. Выждав небольшую паузу, редактор продолжил разговор:
— Так я и говорю: этому ремеслу можно легко научиться. Вот вы, — он обратился к племяннику, — не сразу стали писать относительно большие произведения. Начинали, наверное, с малого — так, вроде этюдов на тему?
Племянник, дожевывая очередную конфету, кивнул головой. Редактор удовлетворенно продолжил:
— Это совсем не плохое занятие — литераторствовать; по крайней мере, не хуже других. Можно заработать и интересно жить. Недаром писателей нынче хоть пруд пруди. Правда, супер — как вы, молодежь, выражаетесь, — немного, но ремесленников, в хорошем смысле этого слова, немало. Кто-то пишет, кто-то читает.
Ньюка уверенно возразил:
— Заработать способов много, а вот много заработать не у всех получается.
— Согласен с вами: писательский труд тяжелый, но результат может порадовать известность. Слава — это если стать популярным. А большие деньги в неизвестности как-то скучно — мне так кажется.
— Когда появятся большие деньги, можно кем угодно стать, и писателем тоже, — подвел итог Ньюка.
Разговор в нужном направлении не клеился. Наступила пауза, которая могла перейти в нежелательное состояние напряженности, выход из которой мог быть непредсказуемым. Редактор обратился к племяннику:
— А могу я узнать тему или идею вашего будущего романа?
— Идей много, — ответил племянник. — Я еще не выбрал. Что-нибудь о пришельцах.
— О пришельцах? Интересно! — редактор обрадовался новой теме в разговоре. — Сейчас об этом много говорят и пишут.
Если проанализировать всё, то вырисовываются две противоположные гипотезы. Нет, пожалуй, версии. Первая — пришельцы дружелюбные — и вторая — пришельцы враждебные. Вас какая более интересует?
— Конечно, враждебные, — не задумываясь ответил племянник. — С врагами сюжет может быть интереснее, чем с друзьями.
— Согласен. С врагами интереснее. Друзья предсказуемы, а врагов надо всё время разгадывать. Покоя от них нет, — подтвердил редактор. — Мы можем прямо сейчас на троих что-нибудь сочинить.
Предложение редактора их немного удивило, и несколько секунд гости молчали, не зная, как отреагировать. Первым заговорил племянник:
— Как это — на троих? Это что, игра такая? Вроде соревнования — продолжи фразу?
— Вроде того, но гораздо проще, — ответил редактор. — Я наугад возьму из книги какую-нибудь фразу, а вы продолжите ее. И так, чередуясь, мы сконструируем рассказик.
— Но это же плагиат! — возразил племянник.
— Нет, не плагиат, а тренировка. Учеба, так сказать, — обучение писательскому ремеслу. Мы же не будем это публиковать, а так, для себя, как игра, как шутка, — ответил редактор.
Ньюка изобразил на лице сомнение в реальности того, что что-то получится, и произнес фразу, достойную мудреца:
— Попытаться можно. Если ничего не делать, ничего и не будет.
— Ну что ж, коллеги, начнем писательскую деятельность, — радостно объявил редактор.
Гости не возражали. Редактор достал со стеллажа книгу. Наугад открыл ее где-то посередине и торжественно прочел:
— «Он стоял и сжимал топор. Он был точно в бреду. Он готовился даже драться с ними, когда они войдут. Когда стучали и сговаривались, ему несколько раз вдруг приходила мысль кончить всё разом и крикнуть им из-за дверей».
Редактор остановился и спросил:
— Может быть, повторить?
Ньюка ответил:
— Если хотим что-то сочинить, так надо записывать.
Племянник подхватил эту мысль:
— Повторите, я запишу.
Редактор во второй раз прочел текст и остановился. Племянник уже что-то дописал. Он оторвался от листа бумаги и прочел продолжение:
— «Уходите, проклятые! — Пришельцы напирали. Их страшные, в пупырях, лица он видел сквозь щели. Их ядовитое дыхание проникало к нему. Ему было страшно и противно. Но он готов был стать героем, защищать землян от этой напасти. Только он один мог справиться с ними, и Центр недаром послал его сюда». Ну как, получается? — спросил племянник.
— Неплохо для начала, — ответил редактор. — А вы, Ньюка, как считаете?
Ньюка задумался и не очень уверенно ответил:
— Получается… Давайте дальше.
Редактор еще раз наугад открыл текст за серединой книги и продиктовал:
— «Они уже стояли перед последней лестницей, рядом с хозяйской дверью, и действительно заметно было снизу, что в каморке свет».
Племянник минуты две что-то шептал про себя, что-то писал, чиркал и, наконец, прочел:
— «Он включил все галогены, чтобы в ярком свете они видели, с кем имеют дело. Его защитный костюм отливал серебром и сверкал в лучах бластеров и лазерных мечей».
Редактор продиктовал следующий случайный отрывок:
— «”Ведь обыкновенно как говорят?” — бормотал он как бы про себя, смотря в сторону и наклонив несколько голову. — “Они говорят: «Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть один только несуществующий бред»”».
Племянник старательно записал текст и задумался. Ньюка, глядя куда-то в сторону стеллажей с книгами, заметил:
— Какой-то плохой переход от лазерных мечей к какому-то бреду. Надо что-то вставить.
— Да-да, я сейчас, — заторопился племянник. — Последняя фраза в нашем предыдущем отрывке будет такая: «Он начал уставать от их давления».
— А что дальше? — спросил редактор.
— Можно мне? — спросил Ньюка. — Я продиктую.
Никто не возражал, и он монотонно под запись произнес:
— «Его меч рубил направо и налево. Он не щадил никого. С диким ревом пришельцы падали к его ногам. Через час
