так сказать поделикатнее. – Проза проходит за спинами офицеров, присутствовавших при разносе капитана, и уже тихо говорит, обращаясь непосредственно к Дрозду: – Из всех вас он единственный, кому бы я не дал читать свою книгу.
– Так разговаривали или нет?
Проза кривится:
– Пробовал. Все разговоры у него про одно: когда, как уволится, какие медкомиссии он уже прошел, сколько недель, дней осталось…
«Гнилой капитан», – про себя добавляет Проза и отмахивается от несуществующей мухи.
– Эх, Андрей Владимирович, – сокрушенно качает головой Дрозд, – кто ж за вас вашу замполитовскую работу делать будет? Я? И буду!
Дрозд откидывается в кресле и трясет перед собой указательным пальцем:
– Он у меня воевать пойдет! Вот увидите! Хотел бы застать, конечно…
Проза садится на стул напротив Дрозда и смотрит на безмолвный телевизор. Прогноз погоды обещает завтра ясный день.
– Это вам там, на гражданке, хорошо. Захотел – выбрал человека из кучи резюме… и получше выбрал. Не понравился человек – уволил, нанял другого. А здесь – хрен! Искусство военного управления – работать с теми людьми, которых прислали, которые есть. Нравятся они вам или нет, но поставленную задачу они должны выполнить.
– К каждому ключик подобрать? – встревает в разговор Селен.
Капитан-кадровик сидит за столом с ноутбуком и правит таблицы с наградными листами.
Дрозд некоторое время думает, но продолжать разговор не хочет:
– К каждому ключик подобрать…
Начальник штаба извлекает из кармана штанов бумажник.
– Это ж сколько я ему денег отдал? – спрашивает сам себя.
Дрозд снимает со спинки стула куртку, накидывает себе на плечи и идет к выходу.
– А про «застать – не застать» можно подробнее? – Проза догоняет подполковника уже снаружи и возвращается к эмоциональному «крючку», что забросил Дрозд минуту назад в разговоре.
– «Не любите вы меня – уйду я от вас…» – цитирует анекдот про тещу Дрозд, но потом серьезно добавляет: – Повышают меня. До начальника штабы бригады. Сдаю дела Аргону, он будет начштаба полка. А первый зам уже прибыл. На ППУ у Аляски сейчас в обстановку вникает.
– И когда?
Дрозд пожимает плечами:
– «Мужик» мне пришел, представиться надо сначала.
– Орден Мужества?
– Да.
– Так, может, проставиться? – поправляет Проза начальника штаба и уточняет: – В смысле – обмыть?
– Проставляются на гражданке, а по уставу положено представляться. «Представляюсь по случаю получения очередного воинского звания», «представляюсь по случаю вступления в должность», «представляюсь по случаю вручения государственной…» – перечисляет Дрозд. – А бухать не время.
– Сухой закон, я в курсе! А за что орден?
– За Киев, видимо.
– Долго же он шел.
– Но дошел же.
– Второй?
– Угу. В эту войну первый!
Проза знает, что первый орден Мужества Дрозд получил за Осетию.
– А у кого больше?
– У Аляски – три. СВО в целом – война «трех мужиков».
– В смысле?
По лесной дороге к штабу подъезжает УАЗ с выключенными фарами. Проза загибает пальцы:
– Русский, хохол… Третий кто?
– Как хотите, так и понимайте. Здесь много смыслов. Вы же писатель. Нафантазируйте что-нибудь, – дразнит собеседника Дрозд. – Ладно, мне пора к комдиву.
Начальник штаба полка садится в уазик и уезжает на совещание.
20.00
Аргон, Синица и Проза ужинают поздно, после бойцов. В палатке только два повара гремят кастрюлями. Проза жалуется:
– Хочу про кого-нибудь еще книжку написать. На десантниках же свет клином не сошелся! Про луганских казаков – вон отец Пересвет советовал. К их комбригу постучались, тот отмахнулся. Про летчиков, моряков, морпехов тех же! Вы их под Херсоном ругали, а вот интересно их версию событий услышать.
– А что? Наш бывший замполит сейчас в авиации, – вспоминает Синица, – надо его найти и за вас словечко замолвить.
– Стучался я к авиаторам. Боятся фээсбэшных провокаций, встреча только на их территории, через пропуск, а потом начинается: то один в командировке, то другой, то некогда.
– Оставайтесь у нас, Андрей Владимирович, – предлагает Аргон, – вон Аляска Гостомель брал. Напишите книгу про Гостомель.
– Мне разведчики уже предлагали. Когда напоили меня кофием из безалкогольного мохито.
– Это как? – спрашивает Аргон.
– Сварили кофе, когда у них был, пообещали хороший. Пьем. Мне нормально, а они кривятся и между собой переглядываются. А потом я как глотнул осадочка!
– И что?
– Повар канистры перепутал, вместо воды взял безалкогольный мохито и сварил на нем кофе.
– У наших разведчиков жир с пальцев капает, – ворчит Синица, – я безалкогольный мохито и не пробовал никогда, только слышал. А они на нем кофе варят…
– Зажрались солдатики, лавровый лист уже не едят, – соглашается Аргон.
– Так вот, про Гостомель, – возвращается к идее разведчиков Проза, – Гостомель сейчас чей? Где я необходимые детали антуража брать буду? Где какая былинка куда клонилась? Сразу же станет понятно, что я там не был.
Все молчат.
– На худой конец журнал боевых действий покажете?
– Нет, не покажем. – Аргон категоричен.
– И где брать сюжет тогда? В принципе, задача решаемая. Взять схему атаки аэродрома, отыскать бойцов по одному из каждой группы, разного уровня и специальности, и описать штурм Гостомеля глазами участников с разных сторон. Живенько и рельефно получится. Так один немец историю Второй мировой написал, Пауль Карелл зовут. Но надо ж за что-то браться.
– С Аляской поговорите, зачем-то же он вас вызвал. Видимо, какие-то виды на вас имеет, – говорит Синица.
– Когда начнем побеждать, товарищи полковники? – меняет тему Проза.
– Ждем на помощь три бригады: бурятскую, тувинскую и калмыцкую, – Аргон загибает пальцы, – по полмиллиона человек каждая… И сразу начнем побеждать!
21.20
В штабную землянку входят два подполковника: умиротворенный Аргон аккуратно вешает куртку на спинку стула, а разъяренный Кречет швыряет на стол пакет с мочалкой. Целый час штабные разыскивали начальство, но все оказалось проще. Аргон и Кречет решили опробовать новую душевую. Вместо палатки комендачи выкопали капонир и поместили туда кунг – душевую на несколько кабинок. Едва подполковники зашли внутрь и разделись, в генераторе кончилось топливо, а батарея рации оказалась разряженной. Голое начальство просидело в абсолютной темноте, тихо матерясь, в ожидании, когда «дадут свет».
Выясняется, что Дрозд до КП дивизии не доехал, связи с ним нет. И Аргон уезжает на совещание вместо пропавшего начальника штаба.
Кречет заваривает чай. Проза подсаживается к нему:
– Помните, вы на колеса для уазиков жаловались? Вот смотрите! – Проза протягивает Кречету смартфон. – Технология боестойкого колеса, отечественная.
Тот увеличивает фотографию, читает описание, морщится:
– На практике показали себя исключительно с отрицательной стороны. Вот этот бондаж, что стоит внутри колеса… во время эксплуатации жрет резину. Та забивает воздушный канал подкачки. В итоге колесо невозможно накачать никак, вообще, просто не накачать – и все. Если прокололось или спустилось, покрышку нужно просто выбрасывать. Все это красиво, но на практике не показало должных результатов. Если проехать даже небольшое расстояние на таком колесе спущенном, проблема потом будет в разборке колеса, потому что обод этот собирается. Когда машина едет на спущенном, там получается деформация текстолитового обода, и выкрутить болты при надетой шине практически невозможно. В итоге выбрасываешь целое колесо: и диск, и покрышку, и обод. Поэтому, если они предлагают такое колесо, пусть дают сразу десять запасных. А так это пыль в глаза и деньги в никуда!
Кречет делает глоток кипятка, потом еще один.
– А вот, – Проза демонстрирует фотографию видеокамер СТЗА и ГОЭС-Т, – мои знакомые тестировали их, пробовали на воздушный шар подвесить.
Кречет внимательно изучает описание.
– Если все характеристики соответствуют заявленным, то камера достойная. Вопрос в следующем: когда они появятся у нас? И появятся ли вообще? Это касается, кстати, всего! Где «Арматы», где БПЛА, о сотнях моделях которых нам рассказывают? Где это всё? Пусть привезут, опробуем, мы дадим оценку и сделаем отчет! Но это не мы должны купить, а нам их должны привезти. А так не хочется никого обижать…
Фотографий новых образцов экипировки: бронежилетов, костюмов, пластин, касок – в смартфоне Прозы много, но Кречет просматривает их мельком.
– По экипировке скажу прямо: каски – говно! Броники – говно! Дайте «Ратник», который вы нам когда-то поставляли. Все это новое уже было здесь, опробовано, освоено. Солдат в этом ходить не хочет. Можно сразу сказать – идите на хер! А лучше «Ратника» пока я экипировки не видел.
Кречет умолкает, чешет длинный нос и продолжает:
– У «Ратника» есть один недостаток – у него
