Проведённая им профилактическая «беседа», возымела действие. Маэстро моментально проникся к нам уважением и сразу согласился принять в нашем мероприятии самое активное участие.
— Скажите, а они не станут стрелять? — на всякий случай уточнил он в конце.
— Боишься, что шкурку продырявят? — понимающе спросил Рома Савиных. — Не бойся, ты налётчикам нужен живым. Они после себя трупы не оставляют… Почти…
— Почти⁈ — глаза циркача округлись, прямо как у мышки из известного анекдота.
— Да ты не ссы, тебя это точно не коснётся! — успокоил Осип. — Да и нам пальбу устраивать не с руки…
Он оглядел роскошные по всем меркам апартаменты артиста.
— Надо прикинуть, кто где разместится…
План действий был примерно такой: Фарини впускает к себе в квартиру бандитов, я и Осип встречаем их в зале, Рома прячется в санузле и, когда начинается жара — выскакивает в коридор, чтобы перерезать налётчикам путь к отступлению.
Брать предстояло всю шайку оптом, тащить куда-то за город такую ораву людей — опасно, кому-то обязательно попадёмся на глаза и очень плохо, если этот кто-то из своих, обязательно пойдут ненужные вопросы, поэтому квартире циркача выпала сомнительная честь — стать до встречи с Папой арестантской камерой.
Фарини к этому мы тоже подготовили.
— А поездка в Румынию? — спросил он. — Мне ведь завтра уже надо быть в поезде.
— Никуда не денется твоя Румыния, — сказал я. — Я сам тебя посажу…
— … на поезд, — добавил Осип.
— На поезд, — кивнул я.
То, что «поезд» держит прямой путь в тюрягу, говорить было рано. Зачем тревожить человека раньше времени? Пусть и дальше думает, что мы работаем на Папу. Для нервов полезней.
— Надеюсь, гири не здесь? — подмигнул я Фарини.
— Конечно. Их подвезут перед погрузкой.
Я перевёл взгляд на Осипа, тот понимающе кивнул. Надо учесть и этот момент… Надеюсь, завтра люди Дерибаса окажут нам помощь. Втроём не разорваться, да и Рома — сомнительный союзник, который ещё не знает, что мы используем его втёмную.
Он словно почувствовал, что я о нём думаю, вопрошающе вскинул голову.
Вот зараза… И что мне с ним делать? Посадить вместе с остальными продажными ментами, включая Кабанова? С одной стороны — да, заслужил. Он ведь и сейчас полагает, что выслуживается перед криминальным авторитетом.
С другой… Никогда б не подумал, что скажу такое, но чисто по-человечески мне его жалко. Не самый пропащий мужик. Если крепко прочистить мозги и дать хорошего подзатыльника от всего размаха русской души, есть надежда, что исправится. Савиных — опер толковый, опытный…
Дилемма, ёрш твою медь!
Вот как поступить: по закону или по совести? И могу ли я довериться ему, после того, как возьмём шайку налётчиков… Ещё один штык нам с Осипом не помешает.
Ладно, посмотрим по поведению.
— Как думаешь — когда нагрянут? — внезапно спросил Роман.
— Эти — наглые, в любой момент могут, — сказал я. — Рассосались по местам, ждём. А ты, Фарини, веди себя как ни в чём не бывало… Если начнёшь дёргаться и провалишь нам операцию, папа с тебя живого кожу сдерёт!
Циркач уныло вздохнул.
— Можно я позанимаюсь? Гирю побросаю…
— Если поможет успокоиться — побросай.
Сегодня я был сам доброта.
Фарини радостно вцепился за огромную гирю.
Осип напрягся — вдруг тому в голову придёт нехорошая мысль, но я подал успокаивающий знак: циркач хоть и не великого ума, но мозгов не идти против Папы у него хватит. Вряд ли стоит ждать неприятных сюрпризов с этой стороны.
Теперь у руках у Фарини были две гири, и он ловко начал ими жонглировать. Потел при этом неимоверно, скоро в комнате запахло как в конюшне.
Осип недовольно повёл носом, но ничего в адрес атлета не сказал.
Мы сели за стол, над которым висела керосиновая лампа-молния в красном железном абажуре, и настроились на долгое томительное ожидание.
Вряд ли с лестничной площадки будет слышно, что в квартире есть посторонние, но мы всё равно старались говорить шёпотом.
Совсем скоро Осип откинулся на спинку стула, сдвинул на глаза кепку и расслаблено вытянул ноги. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но я знал, что Шор бдительно мониторит обстановку и в любую секунду готов вступить в схватку с врагом.
Рома достал из кармана пиджака замусоленную газетку, положил перед собой и принялся читать. Не удивлюсь, если уже по третьему или четвёртому разу.
Газет у меня не было, книг в квартире циркача не водилось в принципе, спать не хотелось, хоть эта ночка и выдалась не из простых… Осталось одно: наблюдать как Фарини управляется со своими снарядами.
Он заметил мой взгляд, кивнул на одну из гирь.
— Попробуете?
— Смерти моей хочешь? — улыбнулся я. — Пупок развяжется…
Атлет усмехнулся. Ему доставляло удовольствие чувствовать себя физически сильнее остальных. То, что большой шкаф громче падает, он, видимо, ещё не догадывался.
Раздался звонок. Осип сразу встрепенулся, снял кепку с головы, а Рома на цыпочках прошагал в санузел.
Я посмотрел на Фарини.
— Ждёшь гостей?
— Нет, — его лицо приняло мертвенно-бледный оттенок.
— Открывай.
Тот вздохнул, отставил гири и понуро поплёлся в прихожую. Мы с Осипом встали в разные стороны от дверей в гостиную. Каждый держал в руке револьвер с взведённым курком.
— Кто? — спросил Фарини.
— Жилотдел! — ответ был произнесён уверенным женским голосом. — Фролов Антон Павлович?
— Да.
— У вас долг перед жилтовариществом. Потрудитесь его оплатить до того, как уедете из страны!
— Долг? Какой ещё долг?
— Откройте, и мы во всём разберёмся.
— Секунду…
Звук отпираемого замка, скрип дверей, глухой удар.
— Молчать, сволочь! — прямо на середине фразы голос из женского превратился в мужской.
Чудеса да и только!
В зал стремительно ворвались четверо в масках и… женщина, высокая, с квадратными плечами, не самая привлекательная, но… женщина.
Мы с Осипом одновременно шагнули из укрытий.
— Бросай оружие! Лапы кверху!
Бандиты оцепенели, двое из них были вооружены револьверами…
— Ну! — потребовал я.
Оружие глухо упало на паркет. Грабители вздёрнули руки к потолку.
Я с интересом посмотрел на дамочку. Было в ней что-то… неестественное. Какая-то фарфоровость лица, неуклюжесть поведения… Нет, если нарочито не присматриваться, она ничем не отличалась от многих представительниц своего пола, разве что выглядела чуть грубовато… Но для меня всё сразу стало ясно.
— Привет, Ян! — усмехнулся я. — Смени парик — этот тебе не идёт!
— Гриша… ты?
Роман бросил на меня удивлённый взгляд. Ну да, я не посвящал его во все детали, не говорил, что во главе шайки будет артист Ян Краснопролетарский, способный на чудеса перевоплощения: священник, батька Махно, одноногий солдат, теперь ещё и дамочка средних лет и наружности.
— Я!
На актёра что-то нашло, он вдруг ринулся на меня — даже не знаю, задушить, вырвать из рук наган… может и вовсе с отчаяния.
Осип опередил меня, встретив деятеля искусств мощным джебом в переносицу. Ян словно влетел в каменную стену, замер и упал как подкошенный, на его лице сразу выступила кровь.
— Есть ещё желающие? — мрачно осведомился Шор.
Желающих больше не было.
Я стянул маску с одного из злодеев. Ничем не примечательная, можно сказать — обычная физиономия. На глаза мне прежде не попадалась.
— Фамилия.
— Наумов, — угрюмо откликнулся он.
Хоть в драку не лез — и то ладно.
— Где работаешь, Наумов?
— Техник на кинофабрике.
— Скажи техник, на чём вы сюда добрались?
— На извозчике.
— И где он сейчас?
— У подъезда. Ждёт, когда вернёмся.
— Понятно.
Я перевёл взгляд на Савиных.
— Рома, сбегай…
— Щаз.
— Только повежливей… Не факт, что извозчик из банды.
— Разберёмся.
Подняв пришедшего в чувство Краснопролетарского, мы посадили его вместе с остальными налётчиками в углу комнаты, связав по рукам и ногам. Я даже засунул им в пасти кляпы. Обошлось без пальбы, надеюсь, дальше пойдёт и без криков.
