— Кроме преступления, конечно…
— Мне, как служителю закона, приятно об этом слышать, — ухмыльнулся я.
Девочки-пишбарышни дело знали туго. После короткой «пулемётной» стрекотни за стенкой, Борис Яковлевич вернулся к нам с обещанными экземплярами, напечатанными на машинке.
— Другое дело! В таком виде читать будет удобнее, — произнёс он и раздал каждому по стопке страниц.
На первой титульной в графе сценарист красовалась и его фамилия. Я хмыкнул про себя, но ничего говорить не стал. На самом деле он действительно очень мне помог, и его фамилия стояла по праву.
— Томин — это ты! — предупредил Корн актёра.
— Что ж… Посмотрим, что вы для меня уготовили…
Я наблюдал со стороны за тем, как он читает. Его реакция была разной: от скепсиса и нервных ухмылок, до восхищённого вздёргивания подбородком.
Закончив, он с уважением посмотрел на меня.
— Товарищ Бодров…
— Гриша.
— Гриша… Здорово, очень здорово! Не хуже американского боевика… Особенно мне понравилась сцена погони на машине за конным экипажем налётчиков, ну когда они пытались вытащить из тюрьмы под видом сотрудников ГПУ своего подельника. Признайтесь, вы ведь выдумали эту погоню? Я прав?
— Нет, вы не правы, — спокойно произнёс я. — Эта история действительно случилась со мной и моими товарищами. Жизнь — такая штука, порой в ней бывают приключения похлеще, чем в кино…
— Никогда не читал об этом в газетах… Да и от знакомых не слышал, — задумчиво произнёс Краснопролетарский.
— Это не в Одессе стряслось. Я ведь тут всего ничего, а раньше в Омске работал, — пояснил я.
— Ну… Омск это Омск… Весело у вас там было.
— Так и тут скучать не приходится.
Ян заметно оживился.
— Товарищ Бодров…
— Гриша. — напомнил я.
— Да-да, Гриша… Ты как — сильно на работу спешишь?
— У меня сегодня выходной. А так — до вечера планов нет, совершенно свободен, — сообщил чистую правду я.
— Здорово! — обрадовался он и обратился к киношникам:
— Коллеги, вы ведь не станете возражать, если я украду у вас товарища Бодрова? Я подумал — мне надо хорошо подготовиться к роли агента угро, и, кажется, нашёл, кто мне в этом поможет, — пояснил Краснопролетарский.
— Конечно, Ян. Когда ещё выпадет возможность пообщаться с настоящим работником уголовного розыска, — одобрительно прошумел Корн.
— Тогда, Гриша, прошу следовать за мной! — объявил актёр. — Или у вас говорят как-то иначе, с другой интонацией?
— Всё хорошо, Ян. Мне кажется, тебе не особенно нужна моя помощь.
Краснопролетарский просто излучал бездну обаяния, устоять против которой было невозможно. Теперь я понимал, как ему удаётся охмурять женщин.
Для «сглаживания углов» мы направились в какую-то пивнушку, где со слов актёра клиентов дурили, но «по-божески».
Там его знали, сразу нашли столик в углу, где никто не мешал.
— Я угощаю! — сообщил актёр.
— Ян!
— Гриша, поверь — это от чистого сердца. Вдобавок, не забывай — ты вроде как нужен мне для вхождения в образ.
— Не припоминаю в картине сцен, в которых агенты угрозыска распивают пиво…
— Гриша, я ж должен представлять, как сыщики ведут себя в самых разных ситуациях…
— Даже в пивной?
— Даже в пивной! Мы же с тобой так — слегка горло ополоснём, поговорим по душам, а продолжим… Да в любом месте, где захочешь, Гриша! — горячо зашептал он.
Официант принёс пиво и вяленой рыбки, поставил перед нами.
Я сделал глоток и одобрительно кивнул.
— Видишь, Гриша! Я тебя не обманул! Пиво тут действительно что надо…
Не успели выпить по первому бокалу, как Ян заказал ещё. Потом намекнул, что можно бы добавить градуса.
— А давай! — беспечно махнул рукой я. — Всё равно сегодня выходной!
— И я тоже сейчас человек свободный! — довольно потёр руки Ян. — Продолжаем банкет?
— Продолжаем!
Актёр щёлкнул пальцем, подзывая официанта. Когда тот подошёл, что-то зашептал ему на ухо. Официант кивнул и удалился.
Вернулся он с подносом на котором стоял фужер с «беленькой».
— Какую закуску выбираешь? — Ян окинул меня слегка мутным взором.
— На твоё усмотрение… Хотя — нет… Дичь!
— Дичь⁈ — удивился Ян.
— Дичь! — снова спародировал я героя «Бриллиантовой руки».
— Ну, дичь — так дичь! Че-а-ек, сделаешь нам дичь?
— Придумаем, — пообещал официант и скрылся.
Выпили мы с ним изрядно, даже пришлось подниматься и выходить в туалет, где я засунул два пальца в горло, чтобы вызвать тошноту и извергнуть таким макаром из себя алкоголь, пока тот ещё не впитался в кровь и не ударил мне в голову. Но всё равно совсем избежать опьянения у меня не получилось, я с огромным трудом контролировал себя и свои поступки.
И всё это ради того, чтобы реализовать план, идея которого у меня родилась совершенно стихийно.
Глава 7
Дальше события развивались как в тумане. Ян предложил перекочевать в другой кабак — «более подходящий для двух приличных граждан». Я согласился, но не сразу — слегка покапризничав для виду, но потом сдался на его уговоры.
— Увидишь — тебе понравится! — пообещал новый знакомый.
Он продолжал строить из себя человека широкой души, но я знал: в нём сейчас гуляет кураж. Ему было интересно провести опера вокруг пальца, чтобы тот даже не заподозрил, что чокается и пьёт чуть ли не на брудершафт с грабителем и убийцей.
А я лишь с каждой секундой убеждался, что не ошибся, но при этом старательно подыгрывал. Главное — не перестараться и вести себя максимально естественно.
Краснопролетарский на улице высвистал извозчика, который домчал нас до ресторанчика в центре. Заведение и впрямь было не из последних: тут тебе и оркестр, игравший что-то джазовое-танцевальное, и вышколенные официанты, и куча богатых нэпачей, соривших деньгами направо и налево.
Ну и шикарная обстановка подстать: люстры в позолоте, роскошная лепнина на стенах, картины в тяжёлых рамках.
Вокруг бурлила и шумела пьяная жизнь, совершались деловые сделки и тут же проматывались большие бабки.
Звон бокалов, женский смех, громкая музыка, яркие наряды, фривольный макияж на дамах, строивших из себя женщину-вамп, клубы табачного дыма до потолка…
Несмотря на то, что яблоку было некуда упасть, администратор при виде моего компаньона расцвёл как майская роза, отдал короткие распоряжения, и вот нас уже посадили за столик с накрахмаленной скатертью и салфетками, выложенными пирамидкой.
Я открыл меню и присвистнул.
— Гриша, спокойно! Я плачу.
— Ян, я как-то не привык гулять за чужой счёт…
— Гриша, ты мне друг?
— Друг! — пьяно кивнул я.
— А разве друг не может угостить друга?
— Может!
— Ну тогда выбирай, что тебе нравится, и не забивай голову пустяками.
— Хорошо, не буду.
Снова водка и закуска, на сей раз самая разнообразная: какие-то аппетитно пахнущие кусочки колбаски, мясная нарезка, солёные грибочки.
Официант разлил водку по стопкам, Ян отпустил его.
— Дальше мы сами! За что пить будем, Гриша?
— За дружбу!
— Отличный тост, поддерживаю! — Мы чокнулись.
Я опрокинул стопку в себя. Горячая волна пробежала по всему телу.
Потянулся вилкой за солёным грибком, положил в рот и прожевал.
Краснопролетарский довольно крякнул.
— Хорошо пошла, зараза! Ну, между первой и второй — перерывчик небольшой… Есть ещё тост, Гриша?
— Конечно! За справедливость!
— В точку! За справедливость!
Мы хлопнули ещё по рюмашке. Ян склонился ко мне:
— Гриш, этот тост — за справедливость… Что-то лично?
— Личное… — заплетающимся языком произнёс я.
— У тебя что-то стряслось? Дома? На работе? Нет, Гриш, не хочешь — можешь не говорить… Я ж всё понимаю — служба! — понимающе произнёс он.
— Да пошла она на хрен такая служба! Давай ещё выпьем?
— Давай!
После третьей я сделал вид, что лёд недоверия между нами растаял и что мы — друзья, не разлей вода…
