Ну хотя бы попробовать.
Я забежала вперед и преградила Амандиному отцу дорогу к выходу.
- Это несправедливо, - сказала я.
Он остановился и попытался испепелить меня взглядом.
- Это несправедливо, - повторила я.
И сообразила, что он меня не понимает.
Я лихорадочно огляделась в поисках ручки. Когда нужно, они все куда-то проваливаются!
Я уж было приготовилась писать на полу авокадовым соусом, как вдруг Аманда заговорила.
- Это несправедливо, - сказала она.
Мистер Косгроув перевел свой испепеляющий взор с меня на нее.
- Если вы и мой папа не можете быть друзьями, - продолжала я, - это не значит, что мы с Амандой не можем дружить.
Аманда внимательно следила за моими руками.
- Если вы с мистером Бэтсом не можете быть друзьями, - повторила она, - это не значит, что я и Ро не можем дружить.
Мистер Косгроув открыл было рот, чтобы рявкнуть на Аманду, но тут вмешался мистер Рикардс из магазина «Все для дома».
- Знаешь, Дуг, а ведь она права. Это вроде как Израиль с Палестиной - и Америка с Россией.
Мистер Косгроув навел на него свой испепеляющий взгляд.
Остальные вопросительно поглядели друг на друга.
Даже мы с Амандой и миссис Косгроув не очень-то поняли, что он имел в виду.
- Ну, это как Стив с Робом и Гейл с Терри, - пояснил мистер Рикардс, - в сериале «Соседи».
Народ закивал.
Теперь всем все было ясно.
Только мистер Косгроув, похоже, был не согласен. Он еще раз пальнул огнем в Рикардса, а потом в меня.
- Держись от нее подальше! - повторил он и вышел, хлопнув дверью.
- Мам, ну это же несправедливо! - Аманда чуть не плакала.
- Не огорчайся, моя радость, через пару дней он остынет, - утешила ее миссис Косгроув и повернулась ко мне: - Знаешь, деточка, я тебя ни в чем не виню. Но с папашей твоим надо что-то делать! - И, обняв за плечи Аманду, она тоже направилась к дверям. - Какой кошмар, - вздыхала она на ходу. - Бедный ребенок! Сразу два несчастья, и не скажешь, которое хуже...
Мы с Амандой грустно помахали друг другу.
Ну что ж, подумала я, зато мы с ней завтра в школе увидимся. Если, конечно, мистер Косгроув не перевезет всю семью в Дарвин. Или в Норвегию. Хотя вряд ли: не зря же он столько лет вкладывал средства в этот свой магазин!
А тут и папа вышел из туалета, держа в руке сапоги.
- Пошли домой, Тонто, - сказал он, - надо их как следует вымыть из шланга.
Пока мы шли к выходу, я заметила, как все смотрели на папу.
Как будто они согласны с миссис Косгроув.
Как будто он - мое несчастье.
Мне было за него так обидно!
В грузовике мы не разговаривали, потому что было темно.
Дома папа приготовил чай, но мне ничего не хотелось, и я сразу пошла спать.
Папа только что заходил пожелать мне спокойной ночи.
Вид у него был подавленный.
Я еще раз поблагодарила его - ведь он за меня вступился - и обещала подарить ему на Рождество новые сапоги.
Но он ничуть не повеселел.
Да и как тут повеселеешь? Как тут будешь дружить и нормально общаться с соседями, если ты для них не человек, а чье-то несчастье?
В одном Амандина мама права.
Надо что-то делать.
Не только ради меня, но и ради него.
Я проснулась очень рано. Хотела было повернуться на другой бок и еще поспать, но вспомнила, что собиралась хорошенько подумать.
И я стала думать.
Как объяснить папе, что он сам - свой худший враг? Хуже, чем все долгоносики, плесень и сорняки, вместе взятые?
Я могла бы, конечно, подойти к нему и сказать: «Папа, ты отравляешь жизнь и себе, и мне, прошу тебя, не выпендривайся, будь потише!»
Но родители не слушают своих детей.
Или не слышат.
Нет, они стараются. Кивают тебе, поддакивают: «Да что ты говоришь? Вот здорово!» - а сами, по глазам же видно, думают: «А зубы она почистила?» или «Не оставил ли я случайно в тракторе включенные электробигуди?»
Интересно, есть ли на свете такой человек, которого бы мой папа действительно услышал?
Тогда-то я и придумала написать папе письмо.
От Карлы Тэмуорт.
Она подходит по всем статьям.
Папа знает наизусть все ее песни.
Он вечно пишет ей письма и делает вид, что не расстраивается, когда она не отвечает.
Да он будет просто в экстазе, если от нее наконец придет ответ!
Он вставит ее письмо в рамочку.
Он будет его перечитывать по сто раз на дню.
Я схватила блокнот и ручку и принялась за дело.
«Дорогой Кенни, - писала я, - спасибо за все Ваши дружеские письма. Извините, что так долго не отвечала, я была очень занята. Один певец из моего ансамбля весь покрылся какой-то сыпью, и мне пришлось возить его по врачам. Наконец, врачи обнаружили причину сыпи. Оказалось, что это - атласные рубашки ярких расцветок. Если в Вашем гардеробе есть такие рубашки, советую Вам от них избавиться. Мои ребята теперь выступают в белых рубашках из хлопка с полиэстром и в галстуках. По-моему, они прекрасно смотрятся. Да, кстати, я тут случайно узнала, что у Вас и Вашей дочери возникли проблемы из-за Вашего слишком шумного поведения. Помните мою песню «Слезы на автомойке»? Там есть такие слова: «Не выпендривайся, дружок!» Прислушайтесь к ним.
Искренне Ваша, Карла Тэмуорт.
P.S. Простите, что не высылаю фото, моя собака сгрызла все карточки».
Не хочется самой себя хвалить, но, по-моему, получилось здорово.
Теперь письмо нужно перепечатать, а то папа узнает мой почерк.
У Аманды есть машинка.
И сегодня суббота, так что ее отец с утра в магазине.
А когда мы его напечатаем, я срисую подпись Карлы Тэмуорт с конверта от пластинки. А потом пошлю письмо папе и сама достану его из ящика, чтобы успеть размазать штемпель.
Я никогда еще ничего не подделывала.
Какое странное чувство.
Но если это ради важной цели, то ничего, ведь правда?
Надеюсь, что так.
А судьба меня не накажет?
Уф! На минуту мне почудилось, что судьба уже тут как тут.
Я спустилась в кухню, спрятав письмо под футболкой и собираясь предупредить папу, что сбегаю ненадолго к Аманде. Но папы там не было.
Тут с веранды донесся его голос.
И еще чей-то.
Мисс Даннинг!
Я заметалась и в панике запихнула письмо в буфет, в самый дальний угол, где стояли какие-то бутылки.
На спрятанные под футболками вещи у мисс Даннинг глаз наметанный, почище рентгена. В четверг она разглядела под майкой у Дэррина Пека табличку с номером, отвинченную от директорской машины. И это с другого конца класса!
Потом я запаниковала уже по другому поводу. Я вдруг поняла, зачем она сюда явилась.
Слух о вчерашней драке дошел до школы, и вот мистер Фаулер прислал ее к нам домой, чтобы сообщить, что комитет учителей и родителей, нарезая мясо для завтрашних шашлыков, всесторонне обсудил создавшуюся ситуацию и решил меня на всякий случай исключить.
Меня затошнило.
Перед глазами замелькали страшные картины: меня переводят в интернат, это далеко отсюда, по ночам я вылезаю в окно, чтобы тайком повидаться с Амандой, ловлю на шоссе попутную машину, хлещет дождь, меня сбивает грузовик...
На веранде громко засмеялась мисс Даннинг.
Я уже хотела выскочить к ней и сказать, что это не смешно!
И вдруг подумала: раз она там хихикает, может, ничего и не случилось?
Я вышла на веранду.
- Привет, Ро, - обрадовалась мне мисс Даннинг.
И я успокоилась.
- Доброе утро, Тонто, - сказал папа. - Я вот тут пригласил мисс Даннинг поглядеть на сад. Она собирается задать вам внеклассную работу по плодовым деревьям.
Мне было приятно, что папа не забыл о хороших манерах и при гостье заговорил со мной вслух.
- Твой папа предложил выступить у нас в классе и рассказать, как выращивают яблоки.
Тут я снова напряглась.
Папа в классе?
В голове у меня опять закрутились ужастики: громкое пение... мистер Фаулер... срочная эвакуация всей школы...
Но я взяла себя в руки.
Папа и мисс Даннинг уже отправились на экскурсию по саду. Я побежала за ними, чтобы объяснить, что папино выступление перед классом - на редкость неудачная идея.
И услышала их разговор. Папа рассказывал мисс Даннинг про вчерашнюю драку.
Ничуть не смущаясь.
Во всех подробностях.
Я не поверила собственным ушам.
Может, у него сотрясение? Контузия капустным салатом?
А мисс Даннинг смеялась.
Она прямо-таки хохотала!
Должно быть, меловая пыль разрушительно действует на мозг.
Я схватила папу за плечо, собираясь его хорошенько встряхнуть. Но он повернулся и так на меня посмотрел и с досадой, и с мольбой, - а мисс Даннинг как раз ему рассказывала, как она месяц назад порвала со своим бойфрендом и при этом залепила ему в физиономию абрикосовым тортом... В общем, до меня наконец дошло.
