Когда Аманда заметила сосиску, она ее выдернула и испуганно оглянулась на отца. Но он ничего не видел, так что она успокоилась.
- Ро, - хихикнула она, - перестань!
- Только если ты перестанешь, - ответила я.
Аманда призадумалась. Но она ведь чуткая и понятливая, да и вообще хороший человек, так что довольно быстро сообразила, что я имею в виду.
Представляя меня еще каким-то людям, она просто сказала: «Познакомьтесь, это Ро», - а я поздоровалась жестами, предоставив им самим догадываться: то ли у меня проблемы с речью, то ли я работаю в аэропорту на взлетном поле, а там все так разговаривают.
Мы болтались по залу уже минут десять, когда я наконец-то вспомнила о папе. Огляделась по сторонам: вроде бы все спокойно, никто не скандалит. Папа стоял у стола с закусками, занимая разговором какую-то пожилую даму. Судя по движениям папиных рук и по выражению лица дамы, речь шла о том, как гусеницы плодожорки оставляют в яблоках свои какашки. Но, может, ей просто резала глаз папина ярко-оранжевая рубаха.
Аманда сжала мне руку и показала на сцену.
У микрофона стоял мистер Косгроув.
- Леди и джентльмены, - начал он, - добро пожаловать на первое собрание Ассоциации прогрессивных предпринимателей, посвященное молодежному движению «Добровольцы на службе общества»!
Мне стало смешно, потому что сейчас он не басил и не рявкал, а как-то поскрипывал и подвизгивал от волнения.
- У него проблемы с речью, но он с ними успешно справляется, - сказала я Аманде, но она даже не улыбнулась.
Не все знаки разобрала, наверное.
Тут я прислушалась повнимательнее и тоже перестала улыбаться.
- Теперь, - продолжал мистер Косгроув, -я попрошу наших юных помощников по очереди вывести на сцену своих подшефных и немного рассказать нам о каждом из них, чтобы мы все могли объединить усилия и сделать жизнь этих людей более интересной и полноценной. А начнем мы с мисс Аманды Косгроув!
Я посмотрела на Аманду с ужасом.
А она на меня - виновато. Потом взяла за руку и повела на сцену.
Все зааплодировали, а один человек одобрительно свистнул. Вот такой он у меня раскованный.
Целое море лиц уставилось на меня из зала.
Почти все смотрели сочувственно.
Кроме папы, который так и сиял от гордости.
И кроме других подшефных: однорукого дяденьки, паренька в инвалидном кресле, горбатой старушки и девчонки с металлическими каркасами на ногах. Эти со страхом ждали своей очереди.
И вдруг случилась странная вещь.
Когда мистер Косгроув отдал Аманде микрофон и спустился в зал, весь мой ужас куда-то испарился.
Ком в животе растаял, и, бороздя взглядом это море сочувствия, я вдруг поняла, что надо делать.
И я должна была это сделать, пусть даже Аманда потом отказалась бы со мной разговаривать.
Аманда откашлялась и жалобным голосом заговорила в микрофон:
- Леди и джентльмены, это Ро, сейчас я вам о ней расскажу...
Я похлопала ее по плечу. Она замолчала и уставилась на меня.
- Я сама расскажу, - сказала я руками.
Мне пришлось повторить это дважды. Наконец до нее дошло.
- Э-э... Ро хочет сама рассказать вам о себе, - пискнула она в микрофон. Вид у нее был испуганный.
Я заговорила, медленно выводя руками крупные, четкие знаки.
- Мы не подшефные, - сказала я. - Мы просто люди.
Я посмотрела на Аманду. Так и есть, она все поняла.
Она стояла рядом, судорожно сжимая микрофон.
Сердце у меня стучало как бешеное. Если она настоящий друг - значит, скажет, твердила я себе.
- Ро говорит, - начала Аманда, и голос у нее окреп, - что она... что они - не подшефные, а просто люди.
В зале воцарилась полная тишина.
- Я такая же, как вы, - сказала я. - Обычный человек со своими трудностями.
- Ро такая же, как мы, - перевела Аманда, - обычный человек со своими... канавами?
Она посмотрела на меня озадаченно.
- Трудностями, - подсказала я.
- Трудностями, - повторила она.
- У меня трудности с голосом и речью, - продолжала я, - а кому-то из вас, может быть, трудно зарабатывать на жизнь, или печь бисквитный торт, или делать по-большому.
Аманда все повторила слово в слово, даже «по-большому».
В зале по-прежнему было тихо.
- Вы можете мне сочувствовать, если хотите. А я, если захочу, могу сочувствовать вам. Мне вот, например, очень жалко тех из вас, у кого нет настоящего друга.
И я посмотрела на Аманду.
А она, пока переводила, смотрела на меня, и глаза у нее сияли.
Мы, кажется, целую вечность так простояли на сцене, молча улыбаясь друг другу.
А потом все захлопали!
Ну, почти все.
Не хлопали только двое.
Этим двоим было не до аплодисментов. Они катались по полу, под ногами у поспешно расступавшейся публики, лягаясь, пыхтя и размахивая кулаками. То коричневый костюм окажется сверху, то оранжевая атласная рубаха...
Папа и мистер Косгроув.
Я спрыгнула со сцены и стала проталкиваться сквозь толпу.
Там, за спинами, под выкрики и визг, несколько мужчин пытались растащить дерущихся.
Когда я добралась до папы, он уже сидел на краешке стола, среди кое-как сдвинутых закусок. Он тяжело дышал, по лицу бежала алая струйка.
В первый миг я и сама задохнулась от ужаса, но, увидев, что в волосах у него запуталась мелко нашинкованная капуста, а за ухом застрял листок салата, поняла, что это всего лишь свекольный сок.
Он поднял на меня глаза и выплюнул кусочек кочерыжки. Я, по крайней мере, надеялась, что это не зуб.
- Этот тип не просто тупой ублюдок, он еще и хам, - заявил папа, злобно косясь на мистера Косгроува.
Тот стоял, прислонившись к противоположной стене, а вокруг суетились работники клуба, счищая с его лица и одежды пюре из авокадо.
Аманда и миссис Косгроув тоже были там.
Мы с Амандой переглянулись. Она развела руками и закатила глаза: «Эти предки!»
Я кивнула.
- Он сказал, что ты неполноценная, - пояснил папа. - А я ему говорю, фигня это, неполноценный - это когда человек чего-то не может, а ты разве не умеешь говорить? Да ты самая болтливая девчонка во всей Австралии!
- Спасибо, пап, - вздохнула я.
- А он тогда и говорит: она у вас, мол, избалованная. Ну я ему и показал... почем фунт авокадо.
Какая-то часть меня готова была расцеловать его за это. Другая часть изнывала от желания вывалить злополучное авокадо ему на голову.
Впрочем, у него и так уже вся рубашка была в нежно-зеленом пюре.
Не забыть бы сказать папе, что цвет авокадо ему к лицу. Оранжевый все-таки ярковат.
Я стянула с ноги носок, обмакнула его в чашу с фруктовым пуншем и стала оттирать свеклу с папиного лица.
- Ты в порядке? - спросила я.
- Жить буду, - проворчал он, - хотя ощущение такое, будто меня пырнули в живот.
Я кинулась его осматривать. Ножевых ранений не было.
- Это от пряжки, - пожаловался папа. - Но кожу она, кажется, не пропорола.
Пряжка на нем была та самая: скелет на мотоцикле.
- Пойду приведу себя в порядок, - сказал папа. Он посмотрел на свои ноги и печально покачал головой. - Эту капусту из сапог нипочем не вытряхнешь!
И он захлюпал к мужскому туалету.
Я отжала носок -и обнаружила, что на меня смотрят сотни глаз.
Раз уж ты оказалась в центре внимания, сказала я себе, попробуй все уладить.
Я взяла миску с авокадо и корзиночку с чипсами (чтоб зачерпывать ими пюре) и пошла по кругу, предлагая угощение всем желающим.
Желающих не нашлось.
И я довольно скоро поняла, почему.
На поверхности пюре четко отпечаталась физиономия мистера Косгроува.
Зрелище не из приятных.
Но подняв глаза от миски, я увидела кое-что похуже: багровое от ярости лицо настоящего мистера Косгроува, который шел прямо ко мне.
Миссис Косгроув и Аманда пытались удержать его, но он пер на меня, как танк.
Он придвинулся почти вплотную, я разглядела даже красные прожилки на белках его глаз и остатки капусты в ушах.
- Я не желаю, чтобы ваша семейка впредь докучала мне и моим родным, - процедил он сквозь зубы. - Тебя это тоже касается: держись подальше от моей дочери.
Он повернулся и, сграбастав Аманду за плечо, потащил ее к выходу.
Аманда оглянулась и бросила на меня страдальческий взгляд.
Знаете, как тошно делается внутри, когда происходит что-то страшное, а ты не можешь помешать?
Так было, когда умирала Эрин.
И точно так же было сегодня вечером, когда я стояла и смотрела, как уволакивают Аманду.
И тут я решила, что на этот раз все будет по-другому. Потому что я могу помешать.
Ну хотя бы попробовать.
Я забежала вперед и преградила Амандиному отцу дорогу к выходу.
- Это несправедливо, - сказала я.
Он остановился и попытался испепелить меня взглядом.
