зачем-то всё время помешивала напиток в чашке.
— Нет. Код от сейфа я узнать не могу, Нина Сергеевна всё время крутится рядом и следит за мной.
— Так отвлеки её, — Лилия удивлённо, будто это было само собой разумеющимся, приподняла брови. — Мне говорили, что вы в силах решить любую проблему подобного рода.
Её ярко-алые губы, аккуратно подведённые карандашом, презрительно изогнулись. «Соврали, сволочи, но я так о тебе и думала», — вот что означала эта гримаса.
— Могу, но тогда не ждите быстрых результатов. Или помогите мне.
— Каким образом? — нанимательница метнула на меня быстрый взгляд и тут же кокетливо улыбнулась официанту, принёсшему заказ. Салат ей, а мне клубничный молочный коктейль.
— Вы ведь общаетесь с братом, сделайте ему одолжение, помогите справиться с Ниной Сергеевной. Она делает всё, чтобы настроить дочь против отца, на днях состоится очередной разговор по Скайпу, Васелина все их записывает, вот и сделайте так, чтобы Нина Сергеевна не смогла вставить и слова. Она спрашивает девочку именно о том, что вызывает у малышки тревогу или огорчение.
— Я считаю, что отец из брата никудышный, — пафосно заявила она, и я чуть не улыбнулась нанимательнице в лицо.
Для женщины, не имевшей детей, Лилия Аркадьевна имела на вопросы воспитания отпрысков очень конкретное мнение. Настолько же категоричное, насколько и ошибочное.
Дети должны быть счастливы и послушны, а иначе они дурно воспитаны и виноваты в этом родители. При этом всегда один из них, отец или мать, в зависимости от того, на чьей она стороне в данный момент.
Никакие нюансы генетики или дурной черты отдельного взятого отпрыска, например, склонности ко лжи или манипулированию сердобольными прохожими, которым лишь бы пройти мимо, цокая языков и укоризненно качая головой, в расчёт не принимались.
Дети — невинные агнцы, родители — демоны-неудачники, которым даже в Аду не достанется приличной работы.
— Он старается. Надо сказать, при его нелюбви к бывшей, Филипп Аркадьевич пытается заслужить любовь девочки, — заметила я, сделав большой глоток. Ожидаемо, припарила язык, вот что бывает, когда увлекаешь спором и начинаешь сердиться.
— Старайся-не старайся, а надо просто отдать девочку матери и платить ей… алименты, радуясь, что она занимается дочерью.
Лилия Аркадьевна расфыркалась и стала похожа на сердитую кошку, которой не досталось молока и ласки хозяина.
Вот что бывает, когда девочки вырастают в дефиците любви. Вечное ожидание ласки от того, от кого её не дождёшься.
Я подозревала, что отец Филиппа и Лилии не очень-то и хотел уходить к любовнице. А ещё мне казалось, это как пить дать, что он не стремился к тесному общению с дочерью.
Даже в наследстве её обделил, почти всё оставив законному отпрыску. Я понимала обиду нанимательницы, как и причину её хмурого взгляда, стоило зайти разговору о единокровном брате.
Филипп должен платить и точка. Он виноват самим фактом своего появления.
— Если вы не отвлечёте Нину Сергеевну, — заметила я. — То только сыграете на руку Филиппу Аркадьевичу. Подумайте, он останется при счетах и при деньгах.
Когда разговор сворачивался на деньги, Лилия Аркадьевна подбиралась и вся превращалась в слух. Кошка, учуявшая сметану, даже если та ей не предназначалась.
— Ладно, поняла. Сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь выайдет, но ты права. Филипп попытается на время Скайпа слинять из дома, чтобы не видеть лица Васелины и не вестись на её провокацию.
— Хорошо, позвоните ему, скажите, что хотите сделать шаг навстречу первой. Что вы не чужие, все разногласия в прошлом.
— Ты думаешь, он на это купится?!
Вопрос резонный, но я была уверена, что да. Мужчины ненавидят ссоры, а тут примирение само плывёт в руки.
— Посмотрим, — обронила я и посмотрела на часы. — Мне пора.
— Ступай, — милостиво разрешила Лилия Аркадьевна, и я даже обрадовалась, что мы простимся здесь.
Замашки этой дамы, возомнившей себя мелкопоместной барыней, малость подбешивали, но работа есть работа, и переобуваться на ходу — признак непрофессионализма.
Я вышла на улицу, нацепила очки в пол-лица и быстро пошла к станции метро. Впрочем, очки при такой хмурой погоде были излишними, но мне хотелось спрятаться от всего мира.
Обычно работа не вызывает никаких эмоций, а тут с этими братьями-сёстрами, хотелось вымыться и уйти в закат.
Я свернула в ближайший «Мак» и купила большой бургер, чтобы съесть его и ощутить хоть какое-то довольство собой и миром. Всё шло по плану: расскажу Филиппу, что его сестра задумала узнать, нельзя ли разжалобить брата на то, чтобы он поделился наследством, и хозяин будет доволен моей откровенностью.
А для Лилии, когда подвернётся подходящее время, а оно непременно настанет, узнаю код от сейфа, выкраду доки и поминай, как звали.
Да, имя и фамилия у меня настоящие, но Шелестин решит проблемы, если Немову вздумается искать меня, чтобы наказать.
Обычно я представляюсь по поддельным докам, но тут, как назло, возникли осложнения. Лилия Аркадьевна, каким-то образом вышла на моего покровителя и попросила заняться своей проблемой, дабы «исправить вселенскую несправедливость». И господин Шелестин представил ей меня.
Просьбы теневого шефа не обсуждаются. Я влипла в это дело, как мошка в сироп, и теперь хода назад не было. Ссориться с сильными мира сего мне не с руки.
Я оставила треть бургера недоеденным, наверное, в этом виноват Немов и правила питания, принятые в его доме: только натуральное, никаких лимонадов, искусственных красителей и подсластителей. Блин, даже «Кола» приобрела горьковатый вкус, пить противно!
Быстро встав, словно за мной гнались адепты «общества чистых тарелок», направилась к выходу. Накрапывал дождь, а я в лёгком платье и клатчем подмышкой! Не беда, добегу до метро, здесь недалеко.
Но небо явно решила наказать меня за опрометчивость и самонадеянность, пролив сверху тонны воды. В Москве начался ливень.
— Садитесь, Лариса, а то простынете, — услышала я, стоя на автобусной остановке и глядя себе под ноги.
Открытые босоножки на шпильке явно были не предназначены для ходьбы по лужам, а стоили так, будто способны пережить ядерную зиму.
Я подняла глаза и увидела открытую дверцу внедорожника, за рулём которого сидел Немов.
* * *
— Что это вы вздумали гулять в такую погоду? — смеялся Филипп Аркадьевич, посматривая на меня, устроившуюся на переднем сиденье. — Да ещё в таком виде!
— Я люблю чёрные платья и джинсы с водолазками, но Лилия Аркадьевна сказала, что вам по душе, когда женщина одета элегантно.
— Вижу, она разбирается в моих вкусах!
Мне нравилось сталкивать их лбами и смотреть за реакцией Немова на мои новости.
— Я сейчас как раз встречалась с вашей сестрой, — произнесла я спустя пару минут, которые
