– Понял. Но я ее все равно построю. А там, Бог даст, и с рылами разберемся.
– Ну смотри. Тебе жить.
* * *
– Ваня, я не вижу, ты где? Говорить можешь? Я что подумала… Ваня, ты не прав, что ждать не будут. Ведь пожар – обстоятельство форс-мажора, это везде и все время, это все понимают, а проект принят государственной комиссией. Вам безусловно должны помочь всё восстановить, должны выделить людей, средства, дать время…
– Угу.
– Ну, я не знаю, может быть, не такое большое, но для восстановления большого ведь и не нужно, правда?
– Не нужно.
– Ну вот. Я уверена, что и года тебе хватит, чтобы…
– Не нужно и года. Ничего не нужно.
– Ваня! Ты не должен так говорить, ты даже думать так не должен! Нельзя опускать руки, ведь ты же сам…
– Проект сохранился.
– …ты сам всегда… То есть, как? Ваня! Ну, я же говорила! А что ты такой?.. Но где он, у кого?
– А неизвестно. Может, после комиссии остался, может, у ментов – они же тогда все изымали. Короче, мне дали понять, что если ГИПом станет менеджер, а я буду у него замом, то проект найдется. А если я не согласен, то проекта нет. Утрачен по моей вине, и второй раз мне его уже не доверят.
– Вот как… И что ты?..
– Пока ничего. Чапаев думать будет. Ладно, не бери в голову. Видишь, ты была права, работа не погибла, и то хлеб.
* * *
– Ну что, Тень, у тебя спросить? Ну, скажем, если бы остался я тогда на стройке и был бы сейчас прораб… Прораб божий! Что бы я сейчас делал?
– Молился бы.
– Да-а? Ну, и что бы я говорил вот в этот самый момент?
– «…ибо не знаете и знать не можете, как закладывали фундамент дома вашего и сколько стоять ему без того камня, который мы отвергли. И откуда узнаете вы, как клали перекрытия дома вашего, а уж как их заделывали – вы видите! Но не увидите вы – и не дай вам Бог увидеть, – как замешивали раствор для дома вашего. Воистину, Бог милостив, ибо узрел я, в грязи моей пресмыкаясь, что без милости Божией не могло бы стоять то, что мы строили, – только молитвой и держится, а цемента давно уж нет…»
– Так я, значит, воровал бы? Вот как… Но и веровал, да? И Бога благодарил за такую милость его – или как?
– «Иногда мне хочется поднять руки вверх и воззвать, и крикнуть: «Эй ты, создавший меня по одному из своих образов и подобий, ты, в чьих руках мое прошлое и мое будущее, мое появление и мой уход, ты, склоняющийся сейчас надо мной и вглядывающийся в меня сквозь огромные очки с разными стеклами, ты слышишь меня? Ты – хам! Твои эксперименты надо мной унижают не меня – тебя. И вот я, ничтожная несчастная тварь, не справляющаяся с собой и обреченная погибнуть от своей мерзости раньше, чем от твоей благости, я спрашиваю тебя: “Ну что, этого ты хотел? Ты доволен?”»
– Что-то я не врубился… Ну, ладно, давай я тебя спрошу по делу… Мне согласиться?
– Согласиться.
– Ты прям как эхо – что спрашиваешь, то и получаешь. Согласиться… И ишачить на менеджеров? Сколько? Всю жизнь?
– Не умствуй. Работай в полную меру сегодняшних возможностей, и это решится само.
– И жить по принципу «подставь другую скулу»? Или по какому?
– «Отойдите от меня, делатели успеха».
* * *
– Ваня, ну что? Вызывали? Ты согласился?
– Не-а.
– Но ты же собирался…
– Ага, собирался. Но, знаешь, пришел, посмотрел на них, на рожи их гладкие – и как-то западло стало. Послал их всех. И отца, и сына…
– И что же теперь?
– Не знаю. Не думал еще. Ладно, не бери в го…
– ВСТАТЬ! К СТЕНЕ!
– Простите, я не…
– Ваня, что происходит?.. Почему они в масках?!
– РУКИ НА СТЕНУ, УРОД! НОГИ ШИРЕ!
– Ваня!! Кто это?!
– ВЫРУБИТЬ СВЯЗЬ!
– Мила, я потом тебе… – больно же!
– Папа, Ваню похитили! Не знаю, я не знаю, кто, пятнистые, в масках, прямо из института, с автоматами… Надписи? Не видела, какие-то полоски, кажется, были, мелькало все, и сразу выключили – он кричал! Папа, что же это такое?.. Нет, никуда еще… и не звонить? А как же… Ну, я не буду… а в мили… Как «это и была»? я не понима… – папа! Что же это? Я буду, буду ждать, хорошо… Женя? В музее… у них урок в Русском… я сейчас же ее за… Почему не надо? Ну хорошо, я не буду забирать, я только посмотрю… Нет-нет, я поеду… я тебе перезвоню.
* * *
«Сгустки городов расползутся, и в центре миллионного города наступит мертвая тишина… и, для такого города, дикостью будут схемы чертежной доски Корбюзье и других рачителей сквозных проездов утилитарных нужд скотского здоровья».
– Что это?
– Это из записок архитектора Мельникова… Константина Степановича…
– Он что, не русский?
– Почему? Русский. Гениальный архитектор. Трансформация внутреннего пространства… динамическая экспрессия, парадоксальные формы…
– Динамическая, значит…
«…и не остановится темп современных форм Архитектуры, начавшегося здесь у нас на взрывах прошлого…»
– Что-то уже успели здесь взорвать?
– Да нет, это он фигурально, про устаревшие архитектурные формы.
– Ну, ясное дело, устаревшие надо взрывать…
«…мне вспомнилась картина в Лувре “Римляне времен упадка” и мне почудились шаги наступающих варваров, идущих для того, чтобы выполнить страшное дело божьего суда».
– Это какой Рим собираетесь разрушать, фигуральный или какой?
– Это не он, это из французской газеты о его отрицании роскоши, о расплате…
«Кто знает, какими законами на свете нам лучше жить?»
– Такие, значит, вопросы вас интересуют.
– Ну, это же он в плане искусства.
«…дерзновенная сила Красоты…»
– Ну вот же, это он о красоте…
– О красоте? О красоте дослушаем.
«…сила Красоты прекращать трату миллионов на уродов».
– А это, извиняюсь, кто имеется в виду?
– Ну, это о некрасивых постройках, о гаражах…
– Встать! Руки на голову! Ты за кого нас держишь, сявка? Мы вычислили тебя, мы вышли на твой мопс с нескольких сетерактов. Ты думаешь, затер все, прикрыл этой херней, и тебя уже не достать? Вот твой мопс. Не дергайся, выход в сеть обрублен. Даю тебе двадцать четыре часа, и за это время ты, как в старом кино, вспомнишь все. А не вспомнишь, поговорим по-другому. Увести!
«…автострада, в будущем по ней курсируют аэропланы… Потом аэродвижение перейдет в землю, и в воздухе не будет ни одной машины… Не оступись, современник, на тысячу лет вспять… не забывай, что все, что ты строишь, строится для счастья людей… Прошлое еще будет продолжать будущее».
* * *
– Боже мой, Ванечка, я чуть с ума не сошла… Они били тебя?
– Да нет, нормально все. Ошибка, со всеми бывает. Но видишь же, разобрались. Женьке ничего не говорила?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
